ВОЙСКО МОСКОВСКОГО ГОСУДАРСТВА В XV—XVII ВЕКАХ

СЛУЖИЛЫЕ ЛЮДИ

Английский морепла­ватель Ричард Ченслор с удивлением и восхищением отзывался о русских воинах XVI в.: «Простой солдат не имеет ни палатки, ни чего-либо иного, чтобы защитить свою голову. Наибольшая их защита от непого­ды — это войлок, который они выставляли против ветра и непогоды, а если пойдёт снег, то воин отгребает его, разводит огонь и ложится около него. Так поступает большинство воинов великого князя, за исключением дворян, имеющих особые собственные запасы... Каждый должен добывать или нести провизию для себя и для своего коня на месяц или два, что достойно удивления. Сам он живёт овсяной мукой, смешанной с холодной во­дой, и пьёт воду. Его конь ест зелёные ветки и тому

Парадное оружие. XVII в.

подобное, стоит в открытом холодном поле без крова и всё-таки работает и служит хорошо. Я спрашиваю вас (англичан. — Прим. ред.), много ли нашлось бы среди наших хвастливых воинов та­ких, которые смогли простоять с ними в поле хотя бы месяц?»

Русский воинский человек вставал в один строй со своим отцом и старшими братьями, достигнув пятнадцати лет. А покидал службу, имея за плечами по нескольку десятков кампаний, на­полненных боями и военными тяготами, изу­веченный многочисленными ранениями, если, конечно, доживал до старости. Век воина Москов­ского государства обыкновенно был краток: он рано взрослел и рано погибал. И это понятно: совсем не трудно на протяжении двух столетий назвать периоды многочисленных крупных войн; не составляет особого труда отыскать годы, когда приходилось воевать на два, три, четыре фронта одновременно. Но со времён Ивана III до правления Петра I почти нет периода, когда все русские рубежи были бы мирными и не нужно было бы давать отпор неприятелю. Старомосковское об­щество к войне было привычно, оно почти постоянно жило в состоянии военного времени. Всё его устройство как нельзя лучше подходит под определение походного стана, всеобщего военного лагеря, в котором социальные группы и сословия делятся на тех, кто непосредственно сражается, и на тех, кто поддерживает бойцов материально или духовно. Государство было военизировано до предела, и даже сами государи московские нередко выступали со своими войсками в дальние походы.

Иностранцы, путешествовавшие по России, часто определяли численность русских войск колоссальными цифрами: 300—350 тыс. и даже 500 тыс. воинов. Цифры эти сильно завышены. По подсчётам отечественных историков, в XVI в. Московское государство в лучшем случае могло располагать армией в 150—200 тыс. воинов, включая крепостные гарнизоны. После огромных потерь времён Смуты начала XVII в. русские войска едва-едва насчитывали 100 тыс. И только в последней четверти XVII в. численность воору­жённых сил России вновь начала подходить к 200 тыс. человек.

Вместе с тем иностранные писатели были не так уж неправы в своих оценках: они на самом деле

397

 

 

 

могли видеть громадные 200—300-тысячные русские полевые армии, но только ударное ядро составляло в них едва ли треть. В наиболее серьёзных и важных походах к боевым соединениям присоединялись отряды вспомогательного характера, так называемые «посошные рати», «посоха», «даточные люди» слабо организованные и едва во­оружённые ополчения, состоявшие из вчерашних посадских людей и крестьян. «Посоха» была малопригодна в боевых действиях, её использовали для охраны обозов, строительства дорог и всякого рода инженерных работ при осадах вражеских крепостей. Иногда «посошная рать» была столь многочисленной, что в несколько раз превосходила настоящие боевые полки.

Главная Следующая