БОЯРЫНЯ МОРОЗОВА

Боярыня Феодосия Прокопьевна Морозова, урождённая Соковнина, — одна из подвиж­ниц русского старообрядчества.

Она была дочерью окольничего Прокопия Соковнина, родственника царицы Марии Ильи­ничны, и её любимицей. В 17 лет Феодосию Прокопьевну выдали замуж за Глеба Ивановича Морозова, влиятельного боярина при дворе царя Алексея Михайловича. Морозов, человек пожи­лой, тихий, богобоязненный, был родным братом Бориса Ивановича Морозова — одного из умней­ших людей того времени, царского воспитателя, «дядьки», «кормильца», которого молодой царь почитал как отца и который в самые первые годы царствования Алексея Михайловича фактически управлял государством. Семейная жизнь Феодосии Прокопьевны проходила в смирении, благочестии и домашних заботах.

Замужество молодой боярыни было недолгим и по времени совпало с реформами патриарха Никона. В 1662 г. Глеб Иванович умер, и Феодосия

Прокопьевна осталась с десятилетним сыном Иваном, который был дан супругам, как свиде­тельствует сказание о жизни боярыни Морозовой, по их молитве и явлению чудотворца Сергия.

Первоначально вдова жила по обычному укла­ду. Она занималась хозяйством, ездила, как предписывалось, к государеву двору, навещала многочисленных родных и знакомых. В одном из своих посланий протопоп Аввакум, будущий духовный отец и наставник боярыни, так описывал её тогдашнюю жизнь: «Знаю, друг мой милый, Феодосия Прокопьевна, жена ты была боярская, Глеба Ивановича Морозова вдова честная, в Верху (т. е. при дворе. — Прим. ред.) чина царёва близ царицы: в дому твоём тебе служило человек с триста, крестьян у тебя было восемь тысяч, именья в твоём дому было на двести или на двести пятьдесят тысяч, друзей и сродников в Москве множество много, ездила ты к ним в карете дорогой, украшенной серебром, на аргамаках многих, по шесть и по двенадцать запрягали, с гремячими цепями; за тобой слуг, рабов и рабынь шло человек по сто и по двести, а иногда и триста, оберегая честь твою и здоровье... И знаменита была ты в Москве...»

Но дом боярыни был устроен как монастырь, со строгим исполнением церковных и келейных правил. При ней жили юродивые, нищие, сироты, и боярыня им «своими руками служила, язвы тайные измывала и им пищу подавала». Среди юродивых были и два сторонника старой веры — Феодор и Киприан. Феодор всегда ходил в одной рубашке, босой, а всю ночь стоял на молитве со слезами. Аввакум вспоминал о нём: «Много добрых людей знаю, а не видел такого подвиж­ника...» Другой юродивый, Киприан, бывал во дворце и говорил с царём. Он много раз просил государя о восстановлении древнего благочестия, повсюду обличал никоновские нововведения, за что его сослали в Пустозерск и там казнили.

Лист из старообрядческой книги.

468

 

 

В.И. Суриков. «Боярыня Морозова».

и тревогу. Надо было выбирать свой путь. Она осталась со своими учителями — староверами, а на сомнения родственников отвечала: «Отец Авва­кум — истинный ученик Христов, потому что страждет он за закон Владыки своего, а потому, кто хочет Богу угодить, должен послушать его учения».

Ещё более прониклась боярыня идеями своего учителя, когда протопоп Аввакум, вернувшись из ссылки в 1662 г. и будучи доброжелательно принят в Москве, долго жил у неё; там же часто бывала и другая его духовная дочь — младшая сестра Морозовой Евдокия Урусова. Царь и его окруже­ние знали о настроениях Феодосии Прокопьевны, но до собора 1666—1667 гг. почти не замечали их. Морозова же была непреклонна во взглядах. Она стала просить о тайном постриге инокиню Меланью, но даже та не советовала этого делать — тогда совсем нельзя было бы ходить в церковь и всё окончательно бы открылось. Но боярыня на­стояла на своём — она была пострижена старове­ром, бывшим тихвинским игуменом Досифеем, наречена Феодорою и отдана в послушание матери Меланье. С этого времени она ушла в духовные подвиги, в молчальничество, отошла от суеты домашних дел, почти перестала ездить во дворец, тем более что в марте 1669 г. умерла царица Мария Ильинична, которая сочувствовала Морозовой, а теперь двор совсем отдалился от боярыни.

Главная Следующая