Много в ней лесов, полей и рек!

Я другой такой страны не знаю,

Где так вольно дышит человек.

От Москвы до самых до окраин,

С южных гор до северных морей

Человек проходит, как хозяин

Необъятной Родины своей.

Наши нивы глазом не обшаришь,

Не упомнишь наших городов,

Наше слово гордое «товарищ»

Нам дороже всех красивых слов.

Над страной весенний ветер веет.

С каждым днём всё радостнее жить.

И никто на свете не умеет Лучше нас смеяться и любить...

ПОВСЕДНЕВНАЯ ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ВОЙНЫ

После войны уровень жизни городского населения стал посте­пенно повышаться. С 1947 г. в течение семи лет проводились массовые снижения цен. Каждый год люди привычно ждали но­вого снижения. Конечно, горожане поддерживали такую поли­тику. Что же касается сельских жителей, то в 1947— 1949 гг. в сё­лах не раз вспыхивал настоящий голод.

Л. Генч. «Размножители антисоветской клеветы. Зарубежный (фашистская пресса). Внутренний (сплетня и анекдот)» («Крокодил». 1937 г.).

АНЕКДОТЫ

И в 30-е гг. советские граждане не прекращали шутить на острые темы, хотя часто эти шутки становились причиной ареста. Не случайно осуждённых за «антисоветскую агитацию» в лагерях тогда звали «анекдотчиками».

Политические анекдоты рассказы­вали даже в разгар массовых арестов 1937—1938 гг. В 1937 г. отмечалось столетие со дня смерти А. С. Пушкина. По этому поводу появился анекдот: «Что такое „Да здравствует Сталин! Да здравствует Сталин! Да здравствует Сталин!"? — Вечер, посвященный па­мяти... Пушкина». Умудрялись шутить и над самими арестами: «Солнышко село... — Что?! Ну это уже слишком!».

«Анекдоты начались с первых дней и не иссякали ни на миг», — замечала Надежда Мандельштам. Писатель Ан­дрей Синявский считал: «Анекдоты в течение 30-летней ночи сияют, как звёзды в ночной черноте».

481

С 1956 г. началось массовое строительство городского жилья: за 7 лет построили больше жилья, чем за предыдущие 40 лет. По поводу этих не слишком благоустроенных «пятиэтажек» шутили: «Есть ли в Советском Союзе трущобы? Нет! Только — хрущобы». В то же время миллионы семей переселились в них из бараков и ком­мунальных квартир. Определённый итог этому улучшению уров­ня жизни подвела Конституция 1977 г. («брежневская»). В ней по­явились такие новые права, как «право на охрану здоровья», «пра­во на жилище». Одновременно в послевоенные годы расширялись и бытовые свободы. После окончания войны отменили суровый закон об опозданиях на работу, а в 50-е гг. разрешили и свободно менять место работы. В 1953 г. смягчилось наказание (до года за­ключения) за проживание без прописки. Саму же прописку не от­менили и после распада СССР в 1991 г.

«СТИЛЯГИ»

В конце 40-х гг. перемены в советском быту начались уже «снизу», при не­одобрении властей. Это ярко прояви­лось в движении «стиляг». Так называ­ли молодёжь, увлекавшуюся джазовой музыкой, в том числе скандально из­вестным танцем «буги-вуги». Совет­ская печать осуждала этот танец за «улюлюкающие звуки и непристойные телодвижения». Стиляги носили узкие брюки, набриолиненные причёски и одежду ярких, бьющих в глаза цветов.

В поведении стиляг не было особой «идейной» подоплёки. «Обычные ребя­та, — замечал писатель Виктор Славкин, — простые парни, большинство из них не обладали высоким интеллектом, мало кто мог бы сформулировать свои общественные позиции и политические взгляды. Казалось, какая от них исходит опасность? Этого не понимали ни они сами, ни интеллектуалы. Власть же сра­зу и безошибочно уловила угрозу. И увидела её в том, что новизна, которую предлагали стиляги, была не на уровне идей, а на уровне быта». Стиляг осуж­дали на комсомольских собраниях, ис­ключали из комсомола, институтов. Дру­жинники ловили их на улицах и разре­зали вдоль их узкие брюки. Точно так же когда-то стригли бороды боярам...