Красноармейцы во время
уличного боя. Германия. Январь В 9 апреля после четырёхдневного
штурма Красная армия взяла крепость Кенигсберг, считавшуюся неприступной. Перед
штурмом на город обрушилось огромное количество снарядов — настоящий ураган
огня, превративший его в развалины. С согласия союзников Кёнигсберг (с 16 апреля КАПИТУЛЯЦИЯ
ГЕРМАНИИ В ночь с 8
на 9 мая 544 Маршал Г. Жуков вспоминал:
«Готовя операцию, все мы думали над тем, что ещё предпринять, чтобы больше
ошеломить и подавить противника. Так родилась идея ночной атаки с применением
прожекторов. Решено было обрушить наш удар за два часа до рассвета». Саму атаку он описывал так: «В
воздух взвились тысячи разноцветных ракет. По этому сигналу вспыхнули 140
прожекторов, расположенные через каждые 200 метров. Более 100 миллиардов свечей
освещали поле боя, ослепляя противника и выхватывая из темноты объекты атаки
для наших танков и пехоты. Это была картина огромной впечатляющей силы, и,
пожалуй, за всю свою жизнь я не помню подобного ощущения...». На голову противника сразу
было обрушено невероятное количество снарядов: по словам Жукова, «почти 98
тысяч тонн металла». С 21 апреля сражение
развернулось уже на окраинах германской столицы. 25 апреля город был полностью
окружён, и начался завершающий штурм. В этот день советские войска
встретились на реке Эльбе с американской армией. Советские и американские
офицеры и солдаты обменивались дружескими рукопожатиями. Встреча союзников
произошла в самом сердце Германии. Название небольшого города Торгау, где случилось
это событие, мгновенно облетело весь мир. Берлин был окутан дымом и
пламенем, бои шли день и ночь. Как вспоминал маршал И. Конев, первое время в
неразберихе уличных боёв самолёты часто били по своим. Защитники города
проявляли большую стойкость и сражались до конца. Конев писал о войсках
противника: «Кого только не было там, особенно в батальонах фольксштурма,
состоявших из стариков и подростков, которые плакали, но дрались и поджигали
своими фаустпатронами наши танки. Солдаты по-прежнему сдавались в плен только
тогда, когда у них не было иного выхода». 29 апреля начался штурм
рейхстага. 30 апреля Генерал армии Александр
Горбатов говорил о взятии Берлина: «С военной точки зрения Берлин не надо было
штурмовать. Конечно, были и политические соображения, соперничество с
союзниками, да и торопились салютовать. Но город достаточно было взять в
кольцо, и он сам сдался бы через неделю-другую. Германия капитулировала бы
неизбежно. А на штурме, в самый канун победы, в уличных боях мы положили не
меньше ста тысяч солдат. А ведь они уже радовались, что вот-вот домой. И какие
люди были — золотые, столько всего прошли, и уж каждый думал: „Завтра жену,
детей увижу..."». |