ВЕЛИКОЕ ПРОТИВОСТОЯНИЕ РОССИИ И РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ В XVII ВЕКЕ.

ПРИСОЕДИНЕНИЕ УКРАИНЫ

ПОХОД КОРОЛЕВИЧА ВЛАДИСЛАВА И ДЕУЛИНСКОЕ ПЕРЕМИРИЕ

После окончания длитель­ной и кровавой Смуты и вступления на престол пер­вого царя из династии Ро­мановых Россия в течение ещё многих лет пережива­ла очень нелёгкие времена. Продолжалась польская интервенция, принявшая характер набегов разномастных шаек вместе с ка­заками («черкасами») на русские города и мо­настыри.

Осенью 1614 г. вновь начали военные действия шведы. Правда, по условиям Столбовского мирного договора 1617 г. они вынуждены были возвратить почти все захваченные ранее земли и крепости, в

том числе Новгород, зато получили крупную контрибуцию. А главное, шведы удержали за собой Неву и южное побережье Финского залива, где к ним отошли русские крепости Орешек, Ям, Копорье и Ивангород. «У России отнято море, — с удовлетворением говорил шведский король Гус­тав II Адольф, — и даст Бог, теперь русским трудно будет перепрыгнуть через этот ручеёк».

В свою очередь правительство Михаила Фё­доровича попыталось перейти к активным дейст­виям против Речи Посполитой и вернуть Смоленск, но попытки эти успеха не имели, хотя иногда московские воеводы и наносили полякам пора­жения. Так, в конце марта 1617 г. русские отряды, отправленные из Дорогобужа, разбили полковника

423

 

 

 

Изгнание поляков из московского Кремля в 1612 г.

 

 

 

Польский посланник обсуждает в Посольском приказе условия предварительного перемирия до переговоров в Деулино. 1618 г.

Вишля и захватили его в плен вместе со многими жолнерами (солдатами). Русским достались поль­ские знамёна, трубы и литавры. Участники сражения и их командиры получили за свою доблесть наградные золотые. Той же весной у стен Дорогобужа боярин Юрий Сулешов нанёс пора­жение полковнику Чаплинскому, потерявшему в бою 240 человек, и также получил награду. Однако развить эти частные успехи русским оказалось не под силу.

Поляки ответили походом на Москву короле­вича Владислава и литовского гетмана (одно из высших воинских званий в королевстве Польском и Великом княжестве Литовском) Карла Ходкевича. Провозглашённый ещё в годы Смуты русским царём, Владислав в последний раз попытался силой захватить московский престол. Почти не встречая сопротивления, основные силы интер­вентов подошли к Можайску, а отряды Чаплин­ского — к Калуге. В Калуге воеводой был князь Дмитрий Михайлович Пожарский — герой москов­ского восстания и военный руководитель победо­носного ополчения 1612 г., отличившийся затем в борьбе с разбойничьими польско-казацкими шай­ками удачливого авантюриста Лисовского («лисовчиками»). Он дал Чаплинскому энергичный отпор, затем перешёл в наступление на Товарковский городок, где засели поляки, ворвался в него и уничтожил все запасы, сделанные неприятелем для наступления. Сам королевич в это время попробовал было устроиться на зимние квартиры в Можайске, но горожане оказали сопротивление,

426

 

 

 

и поляки, услышав о приближении к городу войска князя Лыкова, отступили к Вязьме.

В начале лета 1618 г. они вновь появились под Можайском. Гетман Ходкевич уговаривал коро­левича идти к Калуге, чтобы попытаться склонить на сторону Владислава князя Пожарского, чей авторитет в войске и народе был очень высок, а также дождаться военной помощи с Украины от гетмана Жолкевского (Украина тогда входила в состав Речи Посполитой). Но на удачу с Пожар­ским надежд было мало. Кроме того, поляки опасались, что московские воеводы, воспользо­вавшись их уходом, захватят Вязьму и отрежут им связь с тылом. Поэтому было решено силой или хитростью взять Можайск и Борисово Городище и двигаться на Москву.

Овладеть Можайском Владиславу, однако, было не суждено. Оставив город в тылу, королевич пошёл к Москве, куда на помощь ему спешил с Украины казацкий гетман Пётр Сагайдачный. На­перерез последнему, правда, выступил из Боровска Пожарский, но в пути неожиданно заболел и слёг, а заменивший его князь Волконский не смог удержать гетмана на Оке. Во второй половине сентября 20-тысячное войско Сагайдачного появи­лось у стен московского Донского монастыря, а затем соединилось с польскими полками. В ночь на 1 октября королевич и гетманы отважились на приступ и попытались прорваться в город через Арбатские и Тверские ворота. Однако москвичи своевременно узнали о готовящемся нападении, и поляки были отбиты. После этого начались переговоры о перемирии, которые продолжились уже в деревне Деулино, в трёх верстах от Троице-Сергиева монастыря. Королевич направил­ся к монастырю в погоне за ускользавшей воинской славой и добычей. Но защитники русской нацио­нальной святыни встретили претендента на мос­ковский престол пушечным огнём.

Переговоры длились до 1 декабря и закончились полной дипломатической победой поляков, хотя поход Владислава в сущности был военной неуда­чей: посланные им на север для грабежа и разорения русских земель полуразбойничьи отря­ды были разбиты на Белоозере князем Григорием Тюфякиным, а запорожцы Сагайдачного отбро­шены от стен Серпухова и Калуги. Тем не менее московские послы не устояли против беззастен­чивого нажима, угроз, шантажа, слухов о сговоре с королевичем не только украинских, но и донских казаков и т. д. Русские уступали полякам обшир­ную территорию с шестнадцатью городами, в числе которых были Смоленск, Чернигов, Новгород-Северский. Перемирие заключалось на четырнад­цать с половиной лет.

ВОЙНА ЗА СМОЛЕНСК   Отношения между

двумя государст­вами были неустойчивыми, а порой и крайне на­пряжёнными. И ещё не истёк срок Деулинского перемирия, когда началась новая война. Готовясь к ней, правительство Михаила Фёдоровича учло отставание России в военной области, которое часто оборачивалось тяжёлы­ми поражениями и жертвами, и сде­лало первые шаги по его преодолению. В Швецию и другие страны были отправлены посланцы для найма «охочих солдат пеших», закупки мушкетов и шпаг. Главным же было решение обучать рус­ских ратных людей «иноземному строю». Разу­меется, для этого требовалось время, а сражаться нужно было уже сейчас.

Осенью 1632 г. московское войско во главе с героем обороны Смоленска в 1609—1611 гг. боярином Михаилом Борисовичем Шеиным (см. ст. «Люди и события Смутного времени») и околь­ничим Артемием Васильевичем Измайловым пере­ступило литовский рубеж. Сила на поляков шла немалая — 32 тыс. человек (тогда как общее количество воинов, которыми располагало Москов­ское государство в 1631 г., составляло 66 690 че­ловек) при 158 пушках. На помощь им двигались отряды из Ржевы Володимировой, Севска, Калуги. Москва всерьёз намеревалась ликвидировать поль­ские завоевания, поставив главной ближайшей задачей возвращение Смоленска. Шеин должен был опираться на поддержку и содействие рус­ских людей, не смирившихся с отторжением от отечества. Ратным людям было строго-настрого приказано не совершать грабежей и не чинить жителям притеснений, за все проданные припасы платить сполна, виновных в разбоях разыскивать и передавать выборным судьям, праведность решений которых надлежало блюсти самим вое­водам.

И сочувствие населения делало своё дело. В начале войны грозная русская рать действовала мощно и уверенно. Под её напором со скрежетом распахивались ворота больших и малых городов, трещала и рушилась польская оборона. 12 октября московские знамёна взвились над Серпейском, 18 октября — над Дорогобужем. Потом сдались крепость Белая, Рославль, Невель, Себеж, Почеп, Стародуб, Трубчевск, Новгород-Северский, Бату­рин и ещё несколько городов. Такого перечня хватило бы и для крупной операции современной войны. А русские завладели ещё посадами По­лоцка, Велижа, Усвята, Озерища, Кричева, Мстиславля, заставив вражеские гарнизоны скрыться за крепостными стенами («...брал города как птичьи гнёзда» — так оценивались действия московского воеводы в Хронографе, русском летописном памятнике XVII в.).

Шеин триумфатором подошёл к Смоленску и осадил его. Казалось, для победоносного завер­шения войны осталось сделать всего один шаг. И русский полководец был очень близок к успеху. Восьмимесячная блокада, перемежавшаяся ярост­ными приступами, истощила городские запасы. К тому же Шеин наголову разбил стоявший непо­далёку от Смоленска 8-тысячный корпус польского военачальника Гонсевского и отправил в Москву, по словам современника, «как скот», большое количество пленных. Поляки готовились к сдаче.

427

 

 

 

Но внезапно всё переменилось. 25 августа 1633 г. Владислав, ставший к тому времени польским королём под именем Владислава IV, появился под Смоленском с 23-тысячным войском. Кроме того, он заключил соглашение с крымским ханом, и тот совершил набег на южную окраину Московского государства. Узнав об этом, местные помещики, нёсшие службу у Шеина, стали спешно разъезжаться по домам. По словам самого царя, «дворяне и дети боярские украинских (окраинных. — Прим. авт.) городов,

видя татарскую войну, слыша, что у многих поместья и вотчины повоёваны, матери, жёны и дети в полон взяты, из-под Смоленска разъез­жались, и остались под Смоленском немногие люди».

Если здесь и допущено преувеличение, то резкое изменение военной ситуации в пользу поляков сомнений не вызывает. Королевские войска атако­вали русских на Покровской горе, где в шанцах (укреплениях) стояли находящиеся на российской службе иноземные роты под командованием пол­ковника Матисона, а рядом, в небольшой крепости, — русская рать князей Прозоровского и Белосельского. Русские отбились, а наёмников пришлось выручать. 11 сентября поляки возобно­вили атаку, ожесточённый бой шёл двое суток, и московские воеводы приняли решение оставить эту выгодную, хорошо укреплённую позицию и отвес­ти защитников в большой острог (крепость). При отступлении часть иноземцев переметнулась к полякам. Хотя царь и его советники в Москве одобрили сбор русских сил под Смоленском в один кулак, этот манёвр, вероятно, был ошибкой: встав в пассивную оборону, войска полностью отдали инициативу противнику и постепенно превра­тились из недавних осаждающих в осаждённых. Вскоре поляки вышли глубоко в тыл Шеину и захватили, а затем предали огню Дорогобуж — главную базу снабжения русских войск. То, что Шеин не смог организовать оборону Дорогобужа, было его крупным просчётом, грозившим самыми серьёзными последствиями.

6 октября конница Владислава обошла русский лагерь и остановилась в версте от него, перерезав московскую дорогу, а пехота под прикрытием

Московские стрельцы отправляются в поход под Смоленск.

428

 

 

туров (вид укреплений) заняла позиции на горе. Почувствовав, как сжимаются польские тиски, Шеин сделал вылазку, изрядно потрепав и напугав королевскую кавалерию, но облегчить своё поло­жение не смог. Поляки блокировали его коммуни­кации, и русское войско стало испытывать нехват­ку продовольствия и конского корма. Немалый урон наносила и польская артиллерия, имевшая отличную позицию на Сковронковой горе.

Упорно пытаясь переломить ситуацию, Шеин начал готовиться к новой битве. Но 2 декабря русские, отправившись в лес за дровами, натолк­нулись на польскую засаду и понесли тяжёлые потери, перечеркнувшие их наступательные пла­ны. Очевидно, здесь не обошлось без измены. Старший полковник наёмников Александр Лесли прямо обвинил в ней английского полковника Сандерсона, когда вместе с ним и Шеиным отправился на место побоища. «Это твоя работа, — гневно крикнул он, указывая на убитых ратни­ков, — ты дал знать королю, что наши пойдут в лес!» «Лжёшь!» — возмутился Сандерсон. Лесли выхватил пистолет и в упор застрелил англичанина. Был ли Сандерсон действительно виноват   —   неизвестно.   Достоверно лишь то, что иноземцы, не терзаясь угрызениями совести, при малейшем затруднении переходили на сторону поляков и выдавали им русские секреты.

К сожалению, изменники находились и среди русских, причём в самых верхах. При расследо­вании причин неудачи под Смоленском тяжкие «вины» московские власти возводили, например, на сына второго воеводы Артемия Измайлова — Василия. «Ты, Василий, — говорилось в обви­нительном заключении, — будучи под Смо­ленском... государю изменял больше всех, съез­жался с литовскими людьми... и с государевыми изменниками... к себе их в стан призывал, с ними пировал, потчевал и дарил, и от них подарки с братом своим Семёном принимал... они у тебя были и ночевали, а приезжали к тебе с своим кормом и питьём и провожали тебя до стану, и ты разговаривал с ними обо всём, что годно ли­товскому королю. Да ты же, Василий, будучи под Смоленском и из-под Смоленска пришедши в

429

 

 

 

«Погоня» — герб Великого княжества Литовского, в состав которого входили в XVII в. Украина и Белоруссия.

Можайск, хвалил литовского короля, говорил: „Как противу такого великого государя монарха нашему московскому плюгавству биться?.."» По­нятно, что в такой ситуации у поляков не было недостатка в секретной информации о московском войске, и они могли почти без риска проводить против него удачные операции.

Между тем русские войска всё сильнее страдали от голода и холода. Начался падёж лошадей, многие люди слегли или умерли от цинги. В конце декабря король, хорошо осведомлённый о труд­ностях противника, прислал русским военачаль­никам грамоты с предложением о сдаче. В середине января Шеин начал переговоры. 1 февраля 1634 г. со своим разведчиком Сатиным, проскользнувшим мимо польских кордонов, он переправил в Москву донесение о том, что польские военачальники предлагают обеим армиям отступить друг от друга, а «большим послам» съехаться для мирных переговоров. Царь отвечал согласием, но при условии, что король отведёт войско в границы Речи Посполитой, чтобы к Шеину могли подойти подкрепления и спасти артиллерию и «казну». Одновременно он запросил стоявших в Можайске воевод Дмитрия Черкасского и Дмитрия Пожар­ского, могут ли они выступить к Вязьме и Дорогобужу на помощь Шеину. Получив утверди­тельный ответ, царь приказал им готовиться, но сразу же пришло известие, что Шеин уже заключил перемирие и движется к Москве.

Договор, текст которого воевода отослал Ми­хаилу Фёдоровичу, был далеко не так благо­приятен для русских, как можно было ожидать судя по первому донесению. В сущности это была капитуляция, хотя и почётная. Шеин оставлял неприятелю всю артиллерию, за исключением 12 лёгких пушек. Русские должны были выдать всех перебежчиков и освободить всех пленных, передать победителям знамёна и оружие своих погибших товарищей, оставить все сохранившиеся припасы; присягнуть, что в течение четырёх месяцев не предпримут против короля никаких враждебных действий; позволить всем желающим

перейти на польскую службу. Последнее право предоставлялось, естественно, и иноземцам, кото­рые в противном случае должны были возвра­титься на родину, дав присягу никогда не обнажать оружие против Речи Посполитой.

Войско выступило из лагеря в полной тишине, со свёрнутыми знамёнами и потушенными ружей­ными фитилями, имея при себе только личное оружие. Поравнявшись с королём и его свитой, Шеин и другие воеводы сошли с коней, зна­меносцы положили знамёна на землю и отступили назад. Затем по знаку, поданному поляками, русские развернули знамёна, запалили фитили, ударили в барабаны и двинулись в обратный путь. От войска, впрочем, к этому времени осталась едва ли четверть: Шеин вёл в Москву лишь 8 тыс. человек. Среди них было много больных, которые либо умерли по дороге, либо были оставлены в различных городах. 2 тыс. человек занемогли настолько, что их пришлось бросить в лагере на милость победителей.

Естественно, что в Москве Шеина встретили отнюдь не колокольным звоном. Вместе с другими «начальными людьми» он был предан суду и обвинён в измене. Ему было заявлено, что, сложив свёрнутые знамёна перед королём и поклонившись ему до земли, он нанёс «большое бесчестие государскому имени». Более того, он и в походе был слишком медлителен, потерял «лучшую пору» и повёл войска к Смоленску в ненастье, чем «истомил» людей и дал возможность полякам укрепиться в городе. Шеину вменялось в вину, что он не слушал ничьих разумных советов, а сам «государевым делом не промышлял» (т. е. не вёл активных боевых действий), о своих неудачах и бедствиях войск почти не писал, вместе с Измайловым собирал доходы с сёл и деревень в свою пользу, а воинов за поиски провианта и фуража наказывал, чем «Смоленский и Дорого­бужский уезды уберёг литовскому королю со всеми запасами». Даже 12 лёгких пушек, оставленных русским по договору, он «изменою своею отдал литовскому же королю совсем» (на самом деле Шеин подарил их гетману Радзивиллу). Весьма серьёзным было и такое обвинение: выдал «рус­ских людей, которые государю служили, ходили беспрестанно в королевские таборы для всяких вестей и в Москву с государевыми делами прихаживали (т. е. весь штат войсковой и аген­турной разведки. — Прим. авт.), и всех этих людей король велел казнить смертью». Разу­меется, Шеину вполне справедливо было поставле­но в вину и то, что договор с поляками он заключил, не имея на это права и присвоив себе полномочия государственной власти: «мимо го­сударева указа, изменою и самовольством королю крест целовали (при заключении договора. — Прим. ред.), наряд и всякие запасы отдали». С позорным клеймом изменников Шеин, Артемий Измайлов и его сын Василий были отправлены на плаху. Остальных «начальных людей» и их родственников ожидала ссылка.

430

 

 

 

Был ли Шеин изменником? В науке по этому поводу велись споры. Но ещё в упоминавшемся выше Хронографе на этот вопрос давался отрица­тельный ответ. По мнению составителя Хро­нографа, герой давней обороны Смоленска и при осаде города вначале действовал разумно и расторопно, разбивая из пушек и подрывая подкопами крепостные стены. Но когда царь и патриарх, которых настраивали «уязвляемые за­вистью» московские бояре, начали сомневаться в верности Шеина и стали восстанавливать против него войско, вот тогда и пошёл раздор и разлад, усугублённый гордым и вспыльчивым характером оскорблённого Шеина. Приход Владислава зас­тавил воеводу окончательно опустить руки. Бояре говорили, что возглавить войско нужно было самому царю.

Вероятно, прав был историк С. М. Соловьёв, видевший причины неудачи московского воеводы в отсутствии у него навыков ведения осады («защищать город и осаждать — две вещи разные»). Можно добавить, что у Шеина в течение последних двадцати лет вообще не было боевой практики. Его преимущество заключалось лишь в хорошем знании театра военных действий. Едва ли не единственным русским полководцем, имевшим большой положительный опыт борьбы с поляками, в то время был Дмитрий Михайлович Пожарский. Но прославленный воевода, которому в начале войны исполнилось 54 года, довольствовался уже вторыми ролями. Шеин не справился с тем, с чем и не мог справиться. Тем более что войско его было далеко от совершенства по части вооружения и дисциплины, а иностранные наёмники и их командиры не желали подчиняться русскому воеводе. Конечно, некоторые поступки Шеина, объяснимые долгим пребыванием в плену (с 1611 по 1619 г.) и дружественными отношениями с военачальниками Речи Посполитой, не делают чести славному прежде имени защитника Смо­ленска.

Самое досадное то, что если бы окружённый поляками Шеин потерпел ещё немного, фортуна могла бы вновь улыбнуться русским. Ведь Черкас­ский и Пожарский уже седлали коней, а поляки и сами страдали от голода и холода. Не исключено, что вскоре им во главе с королём пришлось бы бежать под защиту полуразрушенных крепостных стен, а затем думать об условиях сдачи. Но судьба распорядилась иначе.

Событиями под Смоленском война не закончи­лась. Поляки пошли на крепость Белую, но неожиданно для себя получили жестокий отпор. На требования Владислава сложить оружие, как это сделал Шеин, воевода крепости отвечал, что участь Шеина его не пугает, а умножает храбрость. Осаждённые совершили дерзкую вылазку и захва­тили восемь неприятельских знамён.

Между тем поляки истощили силы и оказались в сложном положении. Втянутая в общеевропей­скую Тридцатилетнюю войну (1618—1648 гг.), Речь  Посполитая  со  страхом  ожидала  ещё  и нашествия турок. Поэтому король сам запросил мира. Переговоры на реке Поляновке в июне 1634 г. завершились договором о «вечном мире», в основном под­тверждавшим условия Деулинского перемирия. Правда, Владислав IV отказался от притязаний на московский престол. Но он и не имел возможности его занять. Тем не менее поляки снова одержали дипломатическую победу, несоизмеримую с их военным успехом. Недостаточная осведомлённость и искушённость московского правительства в хитросплетениях европейской политики вынуж­дала его слишком быстро переходить от перво­начальной твёрдости и неуступчивости к готов­ности чуть ли не на любые компромиссы и жертвы. Так, во время поляновских переговоров русские послы уступали полякам по одному-два города в день и в конце концов «промотали» всё.

Освобождение русских, а также белорусских и украинских земель из-под власти поляков опять приходилось начинать от деулинской «печки». Ожидать такой возможности пришлось ещё двад­цать лет. На этот раз война началась на Украине.

ВОССТАНИЕ БОГДАНА ХМЕЛЬНИЦКОГО НА УКРАИНЕ

Весной 1648 г. запорож­ские казаки во главе с гет­маном Богданом (Зинови­ем) Хмельницким подня­ли восстание против Речи Посполитой. 5—6 мая при Жёлтых Водах они вместе с союзным отрядом крымских татар разгромили 6-тысячный авангард польских войск под руководством Стефана Потоцкого, сына коронного гетмана (высшее военное звание в Польше). Через десять дней у Корсуня (ныне город Корсунь-Шевченковский в Черкас­ской области) та же участь постигла самого ко­ронного гетмана Потоцкого и польного гетмана (одно из высших военных званий в Польше) Калиновского. Потери поляков составили почти 9 тысяч человек и 4 десятка пушек. Оба военачальника попали в плен. Серьёзные поражения шляхетских войск вызвали на Украине взрыв антипольского и антикатолического движения крестьян и город­ских низов.

Началась народная война, возглавленная каза­чеством и выдвинувшая плеяду ярких и та­лантливых предводителей, легендарных героев, навсегда оставшихся в памяти потомков. Доста­точно назвать имена Ивана Богуна, Данилы Нечая, Стася Морозенко, Максима Кривоноса. Крестьяне и казаки мстили магнатам и шляхте за нацио­нальное, социальное и религиозное угнетение. «Чернь до того рассвирепела, что решилась или истребить шляхту, или гибнуть», — писал один шляхтич. «Очень трудно достать шпиона между этою русью (т. е. русскими. — Прим. ред.): все изменники! — сетовал польский военный. — А если добудут языка, то, хоть жги, правды не скажет».

Между тем Хмельницкий в сентябре того же года   под   Пилявцами   нанёс   новое   поражение

431

 

 

полякам, которыми командовал князь Владислав Доминик Острожский. Сра­жение, в котором у казаков было двойное численное превосходство (80 тыс. человек против 32 тыс. поляков и 8 тыс. немецких наёмников), было очень упорным и завершилось

победой восставших благодаря их умелой манёв­ренной тактике и отлично организованной дез­информации противника. Поляки и немцы об­ратились в бегство, оставив Хмельницкому весь свой обоз. Пройдя по Правобережной Украине, мятежный   гетман   вступил   в   Киев,   где  ему

Бой Максима Кривоноса с магнатом Иеремией Вишневецким.

432

 

 

 

устроили торжественную встречу как заступнику «русского народа» (так нередко называли в XVII в. православных жителей Украины и Белоруссии) и православия.

Освободительная   война   продолжилась   и   в следующем   году.   Решающее  сражение  между объединёнными войсками Хмельниц­кого и крымского хана Ислам-Гирея (60 тыс. человек), с одной стороны, и короля Яна Казимира II (30 тыс.) — с другой, произошло у Зборова. Кавалерия украинцев и татар атаковала поляков при переправе через реку

433

 

 

 

и принудила их искать спасения в обозе. Дело шло к новому разгрому королевской рати, но полякам удалось за спиной Хмельницкого склонить хана к миру. Гетман вынужден был начать переговоры, и через день между ним и Яном Казимиром был подписан Зборовский договор. Он дал автономию Пра­вобережной Украине, улучшил положение право­славных, но в целом не соответствовал успехам, достигнутым казацкой саблей. Правда, число «реестровых» казаков (так называлась часть украинских казаков, которые состояли на службе у польского правительства, получали жалованье и были внесены в особый список — реестр) было увеличено с 6 тыс. до 40 тыс. человек. Однако в положении основной массы населения, в частности крестьянства, мало что изменилось. Хмельницкий чувствовал, что может потерять опору в народе. «Поляки поддели меня, — говорил он киевскому воеводе Адаму Киселю, — по их просьбам я согласился на такой договор, которого исполнить никак нельзя. Только 40 000 казаков! Но что мне делать с остальным народом? Они убьют меня, а на поляков всё-таки поднимутся».

Обе стороны продолжали готовиться к борьбе, и она вновь началась в феврале 1651 г., когда нападение поляков застало врасплох отряд полков­ника Данилы Нечая в местечке Красном. В бою Нечай и его товарищи сложили головы. Главные же противоборствующие силы сошлись в июне под Берестечком.

Это было одно из крупнейших сражений XVII столетия. С обеих сторон в битву было брошено по 150 тыс. человек. На левом флан­ге у Хмельницкого стояли татары Ислам-Гирея (50 тыс. человек). Участвуя в войне из корыстных соображений, они не были расположены биться насмерть и, ощутив сильный натиск поляков, бежали. Хмельницкий бросился возвращать татар, но в результате оказался пленником хана. Остав­шись без предводителя, казаки продолжали драть­ся с врагом. Среди казачьих военачальников выделялся доблестью и удалью винницкий и брацлавский полковник Иван Богун, уже со­ставивший себе громкое имя в предыдущих боях. Но тяжёлого поражения в этой битве украинскому войску избежать не удалось.

В  сентябре   1651   г.   под  Белой  Церковью

434

 

 

бежавший из татарского плена Хмельницкий подписал с гетманом Потоцким новый договор, который перечеркнул даже скромные завоевания Зборовского договора. Паны возвращались в ото­бранные у них ранее имения. Число реестровых казаков сократилось вдвое. Часть православного украинского и русского населения, не в силах примириться с возвращением прежних порядков, потянулась через Днепр к границе Московского государства близ Путивля. Другие ждали случая вновь взяться за сабли. «Мир у нас с поляками не крепок, потому что поляки всегда лгут, на миру не стоят», — говорил запорожский гетман посланцу путивльского воеводы князя Семёна Прозоровского. Вскоре на Украине вновь вспыхнула стихийная партизанская война.

22—23 мая 1652 г. у горы Батог 20-тысячное войско польского гетмана Калиновского встре­тилось с 27-тысячным казацко-татарским воинст­вом и было разбито. Погиб и его предводитель. В начале следующего года польские отряды под командованием Стефана Чарнецкого произвели опустошительный набег на украинские земли. В ноябре Хмельницкий сразился с королём у города Жванца на Днестре и одержал почти полную победу, но в очередной раз был предан Ислам-Гиреем.

Как умный и дальновидный политик, хотя и действующий подчас под влиянием настроения, гетман понимал, что его успехи не могут быть прочными, пока у него нет сильного и надёжного союзника. В этой роли не мог выступить ни крымский хан, ни турецкий султан. Взоры Хмельницкого постоянно обращались к Москве. Переговоры с Россией начались ещё в 1649 г. и затем неоднократно возобновлялись, однако без сколько-нибудь заметных результатов. Посольство Хмельницкого просило московского государя при­нять Украину в своё подданство. Правительство Алексея Михайловича колебалось. В государстве хватало своих проблем. Его сотрясали народные восстания, казна еле-еле сводила концы с концами. Реорганизация и перевооружение войск происхо­дили очень медленно. Польша была не только врагом, но и потенциальным союзником в борьбе с хищным и ненасытным Крымским ханством, за которым стояла могучая Османская империя.

Поэтому запорожским послам отвечали, что государь не может порушить «вечного мира» с королём, хотя и готов казаков «жаловать». Но в конце концов важнейшие интересы государствен­ного развития одержали верх.

ПЕРЕЯСЛАВСКАЯ

РАДА

1 октября 1653 г. Зем­ский собор принял реше­ние удовлетворить прось­бу Запорожского войска и его гетмана и принять казаков под «высокую руку» московского царя. Тогда же боярин Василий Васильевич Бутурлин, окольничий Алферьев и думный дьяк Лопухин отправились в Переяславль (ныне Переяслав-Хмельницкий), где должны были собраться представители различных слоев украин­ского народа. Слух о цели путешествия русских послов быстро распространил­ся, и в городах им устраивали торжественные встречи.

8 января 1654 г. в Переяславле состоялась тайная рада (собрание) казацкой «старши'ны», подтвердившая намерение Запорожского войска перейти в подданство России. Затем барабаном начали созывать на раду народ. Хмельницкий вышел в круг и сказал: «Паны полковники, есаулы, сотники, всё войско Запорожское и все православные христиане!.. Вот уже шесть лет живём мы без государя, в беспрестанных бранях и кровопролитиях с гонителями и врагами нашими, хотящими искоренить церковь Божию, дабы имя русское не помянулось в земле нашей...» Гетман предложил народу выбирать между четырьмя сильными властителями, готовыми принять их под свою защиту: «Первый царь турецкий... второй — хан крымский; третий — король польский... четвёртый есть православный Великой России государь царь и великий князь Алексей Михай­лович всея Руси, самодержец восточный, которого мы уже шесть лет беспрестанными моленьями нашими себе просим...» Дав оценку туркам, татарам и полякам, гетман заключил, что кроме России, «кроме... царской высокой руки, благотишайшего престанища не обрящем (не обретём. — Прим. ред.); если же кто с нами не согласен, то куда хочет — вольная дорога». Собравшиеся закричали: «Волим под царя восточного православного! Лучше в своей благочестивой вере умереть, нежели ненавистнику Христову, поганину достаться!» Павел Тетеря, переяславский полковник, стал обходить круг, вопрошая: «Все ли так соизво­ляете?» — «Все единодушно!» Хмельницкий сказал: «Будь так, да Господь Бог наш укрепит нас под его царскою крепкою рукою!» Народ ответил: «Боже, утверди! Боже, укрепи! Чтоб мы вовеки все едино были!» Таким образом произошло воссоеди­нение двух братских народов.

БЕЛОРУССИЯ. 1654 ГОД

Почти за год до исторической Пе­реяславской рады царь после совета с боярами принял решение готовить войска для борьбы с Речью Посполитой. Главной целью первого этапа войны было возвращение Смоленска и русских земель, захваченных Польшей в период интер­венции и военных кампаний 1618, 1633—1634 гг., а также освобождение прилегающих частей Бело­руссии.

Русские войска были разделены на три армии. Среднюю, наиболее многочисленную, вёл по крат­чайшему пути сам царь. С севера двигались полки боярина Василия Петровича Шереметева, с юга — князя Алексея Никитича Трубецкого. Имея само­стоятельные боевые задачи, фланговые армии должны были помогать центральной в осуществле­нии общего замысла. Состав войск значительно обновился:   их  основой  стали   полки   «нового

435

 

 

Царь Алексей Михайлович.

строя» — солдатские и рейтарские (см. ст. «Полки нового строя»). Рядом с ними в поход шли служилые люди, стрельцы, казаки.

Тщательность подготовки и мощь объеди­нённых сил принесли ожидаемый результат. Гарнизон осаждённого Смоленска в сентябре 1654 г. капитулировал. Пытавшееся воспрепят­ствовать движению московских полков войско литовского гетмана Януша Радзивилла потерпело поражение под Шкловом от ратников князя Якова Куденетовича Черкасского. Помимо Смоленска русские заняли Белую, Дорогобуж, Оршу.

Полки Трубецкого вступили в Рославль, 12 июля штурмом взяли Мстиславль — крупный экономический и административный центр. Они форсировали Днепр и стремительно двинулись на уклонявшегося от боя гетмана Радзивилла. 14 ав­густа он всё же был настигнут под Борисовом. Бой произошёл на речке Шкловке за селом Шепелевичи. Поляки потерпели тяжёлое поражение. В плен к русским попало 282 человека, в том числе 12 полковников. Были захвачены обоз, знамёна и литавры, а также знамя, палатка и карета раненого Радзивилла, спасшегося бегством. Поте-

436

 

 

 

ри русских составили 9 человек убитыми и 97 ранеными. Крупных польских сил на юге Белоруссии между Днепром и Березиной больше не было. Трубецкой занял Шклов, Горы, а затем вместе с войсками Черкасского осадил Дубровну. 12 октября местная шляхта и венгерская пехота, защищавшие город, прекратили сопротивление. Дубровна была сожжена. 26 августа небольшому русскому отряду Поклонского и Воейкова сдался мощный Могилёв, центр епископии.

Северная армия Шереметева, вступив 1 июня в Невель, двинулась из него на один из крупнейших и знаменитейших городов Белоруссии, некогда столицу древнерусского княжества, а теперь центр воеводства — Полоцк. Через две недели город был вынужден сдаться. Под Сушей и Глубоким произошли бои с поляками, закончившиеся их поражением. В августе русские войска подошли к центру другого воеводства — Витебску, мощной крепости на берегу Западной Двины, в стенах которой помимо внушительного гарнизона укры­лось множество окрестных жителей. У русского воеводы Шереметева кроме дворянских сотен было всего 3447 драгун, солдат и стрельцов, а также полки иноземных наёмников Якова Флека и Андрея Гамолтона. Устав уговаривать противника сложить оружие и чувствуя приближение холодов, Шереметев с этими силами решился на штурм. Русские захватили два острога, нанесли осаждён­ным большие потери и заставили их отойти к цитадели, на которую тут же повели новый натиск. Этот «безмерный приступ» произвёл столь сильное впечатление, что защитники «каменного города» предпочли капитулировать.

Армии царя Алексея Михайловича освободили обширные территории, заселённые русскими и белорусами, заняли 33 города и вышли на дальние подступы к Вильно и Риге. Военная кампания 1654 г. на западе и северо-западе завершилась для Московского государства триумфом. Хотя на стороне русских было общее преимущество в силах, в ряде случаев они одерживали победы и над равным или численно превосходящим против­ником. По уровню вооружения и военной подготов­ке соотношение русских и польско-литовских войск начало выравниваться.

А храбрости и сноровки в рукопашной схватке московским ратным людям всегда хватало. На это обстоятельство указал ещё немецкий посол к великому князю Василию III Сигизмунд Герберштейн. «Они (иноземцы. — Прим. авт.), — писал барон, — прежде всего остерегаются вступать в рукопашный бой, зная, что московиты очень сильны руками и... телесно...» Успехи подняли боевой дух войск. Появились талантливые пол­ководцы и военачальники, достойные славы По­жарского: например, князь Трубецкой, боярин Шереметев. Наступательные действия России под­держивала большая часть русского и белорусского населения, прежде всего крестьяне и городские низы. Шляхтич из Вильно писал: «Мужики молят Бога, чтобы пришла Москва».

 

 

 

Белорусский шляхтич XVII в.

БОРЬБА ЗА УКРАИНУ Сражения в Белорус­сии, сковавшие круп­ные силы польско-литовских войск, помешали им взять реванш на Украине. Здесь вместе с Хмель­ницким действовали русские полки воеводы Ва­силия Борисовича Шереметева. Наступление поля­ков началось только в конце 1654 г. Первое время оно развивалось успешно. 18-тысячная королев­ская рать, усиленная наёмниками и подоспевшими отрядами крымцев, после ожесточённых боёв за­хватила Брацлав и в январе 1655 г. двинулась к Умани и Ахматову. Отсюда 8-тысячный польско-татарский отряд был скорым маршем послан к Киеву, где стоял русский гарнизон. Однако у Белой Церкви ему был поставлен заслон. Между тем к осаждённым городам спешили Хмельницкий и Шереметев. Узнав об этом, им навстречу высту­пили коронные гетманы Станислав Потоцкий и Станислав Лянцкоронский. Неподалёку от Умани завязался ожесточённый бой. Русские и казацкие полки построили табор (укрепление из повозок). Поляки ворвались внутрь, и началась рукопашная схватка. В тыл нападавшим ударил ахматовский гарнизон, обратив их в бегство. Хмельницкий и Шереметев сами перешли в наступление. Сраже­ние между городами Ставищи и Ахматов длилось четыре дня и получило название Држипольской битвы. Оценивая его итоги, Хмельницкий писал царю, что коронные гетманы «под Охматовым во многих днях с нами сваль­ный бой имеючи, всю пехоту свою погубиша». Польско-крымский натиск на Украину был остановлен.

Той же зимой войска Речи Посполитой сделали попытку вернуть шляхетскому государству утра­ченные им позиции в Белоруссии. Воспользо­вавшись тем, что московское правительство отвело войска в глубь России и распустило ратников по домам, не оставив на завоёванных рубежах сильных заслонов, поляки возобновили боевые действия.

В январе 1655 г. польско-литовский отряд князя Лукомского подошёл к Витебску, который оборонял немногочисленный гарнизон под коман­дованием В. П. Шереметева. Воевода рискнул тем не менее сразиться с противником в поле, отправив командиром своего сына Матвея. И полетело донесение царю: «Стольник наш (стольник — военный и придворный чин. — Прим. ред.) Матвей Шереметев, побил ево (Лукомского. — Прим. авт.) наголову, и самово ево ранил, и обоз взяли с триста возов, и достальной обоз взяли, и пленником ево взяли, и иных немного взяли, а то всех рубили с сердца». В феврале гарнизон Витебска отразил новый натиск поляков. На озере Плёсе русские разбили отряд, готовившийся штурмовать Невель. В марте стрелецкий голова Веригин заставил поляков после двухдневного боя вновь отступить от крепости Дисны. Контрнаступление войск Речи Посполитой захлебнулось.

Между тем русское командование готовило на лето 1655 г. новую военную кампанию. Оно предполагало дойти до Березины, закрепиться в Лифляндии (область в Прибалтике) и захватить столицу Великого княжества Литовского — Виль­но, перенеся таким образом войну на исконные

ВОССОЕДИНЕНИЕ ИЛИ ПРИСОЕДИНЕНИЕ?

Долгий, трудный, а временами кровавый процесс вхождения Украины в состав России не получил ещё точного, признанного всеми историками на­звания. Для обозначения его существует несколько терминов. Каждый из них вполне точно отражает какую-то одну сторону этого процесса, какую-то одну точку зрения учёных, но универсального на­звания нет. Чаще всего говорят о «воссоединении» Украины с Россией или о «присоединении» Украины к России.

«Воссоединение» означает преодоление истори­ческой «разлуки» двух братских народов, веками пребывавших в пределах разных государств. «При­соединение» отражает политическую сторону дела: передачу Речью Посполитой территории Украины Московскому государству.

Оба термина правильны и вполне применимы.

437

 

 

земли Польско-Литовского государст­ва.  Одновременно  ставилась  задача совместно с войском Хмельницкого полностью освободить Украину.

Выполняя этот план, боярин Афанасий Лав­рентьевич Ордин-Нащокин подступил с войском к хорошо укреплённому Динабургу. Василий Петро­вич Шереметев в это время должен был идти на Вильно. Но польско-литовские войска начали операции под Полоцком и Витебском, что зас­тавило Шереметева отвлечься от главной задачи. 17 июня Матвей Шереметев принял капитуляцию Велижа, опорного пункта поляков, который рус­ским до этого не удавалось взять. В это же время против Польши выступили шведы, обеспокоенные проникновением русских в Прибалтику. Они и захватили Динабург.

В Минске начали сосредоточиваться главные силы русской армии. Вобрав в себя вспомога­тельные отряды, они в конце июля подошли к Вильно, который обороняло «посполитое рушенье» (шляхетское ополчение) Радзивилла, а также «польские и немецкие люди» Гонсевского. Город­ские верхи со своим имуществом спешно выехали в Польшу. Магнаты, часть шляхты и католиче­ского духовенства пытались выяснить возмож­ности сближения с Москвой, но больше склонялись к установлению над Литвой шведского протектората (род политической зависимости), соглашение о котором и было заключено несколько позднее. Люди простого происхождения, как и в Бело­руссии, не видели в русских врагов и ожидали их прихода без страха и желания сопротивляться. 29 июля московские войска и полки наказного гетмана Золотаренко атаковали передовые поль­ско-литовские части и под стенами города разбили главные силы Радзивилла и Гонсевского. В тот же день они вступили в Вильно, однако бои в городе продолжались ещё два дня. Пожертвовав своей пехотой, выставленной в качестве заслона у моста через реку Вилию, польские гетманы отвели остатки войск на запад, навстречу наступавшим шведам. Царь предполагал из Вильно идти «к Оршаве» (Варшаве), но победное продвижение шведов по землям Речи Посполитой заставило его отказаться от этих планов. В августе русские отряды заняли Ковно (ныне Каунас в Литве) и Гродно.

Украинско-русские войска под общим руко­водством Хмельницкого и боярина Бутурлина летом 1655 г. совершили поход на Львов, неподалёку от которого стояло войско гетмана Потоцкого. Выступив из Белой Церкви, они захватили много городов и местечек. 18 сентября Хмельницкий и Бутурлин были под Львовом. Потоцкий отступил. Вслед за ним послали отряд

Казаки идут на бой с поляками.

438

 

 

стольника князя Григория Григорьевича Ромодановского. Через день между Ромодановским и Потоцким произошёл «большой бой с седьмого часа по самую ночь». Гетман был разбит и оставил победителю своё знамя, бунчук (знак гетманской власти) и весь обоз. Казаки и ратные люди ещё много вёрст преследовали бежавшего с поля битвы неприятеля. Однако осаду Львова пришлось пре­кратить из-за появления на Украине крымских войск, воспользовавшихся уходом Хмельницкого на запад. Татары внезапно напали на обоз Ромодановского. 10 ноября они вместе со вспомо­гательным польским отрядом совершили одно­временное нападение на все русские и казацкие обозы. Русские ратники вышли в поле и в течение дня отражали атаки противника. Вскоре после­довало новое нападение, которое русские отбили, нанеся большой урон татарам. «А твоих госуда­ревых ратных людей убитых нет, — писал Бутурлин царю, — и з бою разошлись все в целости, а ранено, государь, во всех трёх полках двадцать человек». После этого хан начал мирные переговоры. Он требовал, чтобы гетман разорвал союз с Россией, выдал русских воевод вместе с их полками и признал свою зависимость от Крыма. Хмельницкий ответил отказом. Хану пришлось удовлетвориться взаимным обязательством друж­бы и ненападения.

Хотя стратегические цели военных кампаний 1655 г. полностью достиг­нуты не были (особенно на Украине), тем не менее успехи оказались столь внушительны, что позволяли московскому правительству уверен­но смотреть в будущее. Царь Алексей Михайлович уже вплёл было в венок своих титулов слова «великий князь Литовский, Белыя России, Волын­ский, Подольский». Но внезапно ход войны переменился.

Выступление против Речи Посполитой Швеции, а также курфюрста (правителя) Бранденбургского, с одной стороны, облегчало действие русских и украинских войск против поляков. Сопротивление польско-литовских войск было дезорганизовано. Шведы заняли Варшаву, Познань и ряд других крупных городов королевства, польскую Ливонию, северную часть Литвы. Курфюрст мёртвой хваткой вцепился в принадлежавшую Речи Посполитой часть Пруссии. Король Ян Казимир был вынужден бежать в Силезию. С другой стороны, слишком близкое соприкосновение войск не союзных, а соперничающих государств не сулило добра. Швеция стремилась не допустить Россию к балтийскому побережью и не желала усиления её позиций в Польше. В свою очередь Россия не была заинтересована в поглощении Речи Посполитой шведским королевством, к чему дело и шло.

Поляки идут на бой с казаками.

439

 

 

Собор Святой Софии в Киеве, перестроенный в XVII в.

Поэтому правительство Алексея Михайловича прекратило военные действия против Польши и заключило с ней Виленское перемирие, по кото­рому обе стороны обязались воевать со шведами и не заключать сепаратного мира (т. е. без согласия другой стороны).

Решить этот вопрос должен был сейм. Ещё до заключения перемирия, в мае 1656 г., Россия объявила войну Швеции. В ходе её московские воеводы одержали ряд побед и захватили много городов, в том числе ливонские крепости Кукенойс, Динабург, Юрьев, Нейгаузен, Мариенбург. Князь Иван Андреевич Хованский разгромил отряд шведского полководца Магнуса Делагарди, потерявшего убитыми 3500 человек, в том числе двух генералов и 23 офицера. Но решающей победы в войне России одержать не удалось, поскольку все силы вновь пришлось сосредоточить на польских и украинских делах.

27 июля 1657 г. умер Богдан Хмельницкий. Гетманом стал бывший войсковой писарь Иван Выговский. Некогда подвизавшийся в роли тай­ного агента Москвы, он быстро переметнулся на сторону Речи Посполитой, заключив с ней в 1658 г. Га'дячский договор. Это соглашение возвращало Украину под власть Польши. Оно вызвало народное движение по обе стороны Днепра, которое вначале возглавили полтавский полковник Мар­тын Пушкарь и кошевой атаман Яков Барабаш, а затем — знаменитый Богун и кошевой атаман Иван Серко. С помощью татар и наёмников Выговскому вначале удавалось подавить восстания. На его сторону перешли некоторые казачьи командиры, находившиеся в Белоруссии. В этих условиях Польша не проявила желания вести серьёзные переговоры с Россией, и в октябре 1658 г., ещё до официального заключения русско-шведского пере­мирия, военные действия возобновились.

Русские отряды вернули некоторые города, в которых укрепились сторонники Выговского (Мстиславль, Рославль); штурмом взяли Старый Быков. В начале 1659 г. войска Трубецкого двинулись на Левобережную Украину. Правда, на этот раз опытный воевода допустил ошибку. Вместо того чтобы идти к Киеву на соединение с войсками В.Б. Шереметева для дальнейшего противодействия Выговскому, которого следовало разбить до подхода его союзников — татар, Трубецкой задержался под Конотопом, сам попал под удар гетмана и вынужден был отступить. Но в августе Выговский вместе с татарами был разбит русскими полками, стоявшими в Киеве. После этого он был лишён гетманства, и его место занял младший сын Богдана Хмельницкого Юрий, подписавший с Россией в том же, 1659 г. так называемые Переяславские статьи. Они восста­навливали статус Украины, провозглашённый Переяславской радой. Тем не менее новый гетман также смотрел в сторону Польши.

В 1660 г. военные действия первоначально развивались успешно для русских. Князь Хован­ский взял Брест. Отряд Змеева разбил поляков под Слуцком и преследовал их на протяжении пятнад­цати вёрст. Русское верховное командование внимательно следило за развитием боевых дейст­вий и способами их ведения. Царь предписывал: «...К городам на приступы без нашего указу не посылать, а под польскими и литовскими городами промысел чинить всякими вымыслы, опричь приступов (т. е. всеми способами, кроме штур­мов. — Прим. ред.), чтобы нашим ратным людям в том потери впредь не было». Он требовал вести постоянную разведку неприятеля, быть особенно осмотрительными при расположении «на станах» (т. е. лагерем). Но военная фортуна начала отвора­чиваться от русских. После заключения весной 1660 г. Оливского договора со Швецией Польша перебросила высвободившиеся силы на Украину и в Белоруссию. Дважды терпел поражение Хован­ский, так удачно действовавший против шведов. Пали Мстиславль и Кричев. Положение поправили войска князя Долгорукого. 24 сентября у села Губарева, в нескольких десятках километров от Могилёва, они встретились с объединёнными силами Сапеги, Чарнецкого, Паца Полубенского. Четыре дня шёл упорный бой, в котором пре­имущество постоянно было на стороне русских. В

440

 

 

конце концов польско-литовские войска были разгромлены и бежали, преследуемые казаками, но сумели при этом нанести новое поражение Хованскому, двигавшемуся на соединение с Долгоруким.

В сентябре на Украине нас­тоящая катастрофа постигла 35-тысячное русско-казацкое войс­ко В. Б. Шереметева, шедшее на соединение с Юрием Хмельниц­ким для нового наступления на Львов. Гетман не спешил на помощь союзнику. Между тем дорогу русским преграждало 30-тысячное войско гетманов По­тоцкого и Любомирского, в свою очередь дожидавшееся подхода крымской конницы (приблизи­тельно 40—60 тыс. всадников). Шереметев не сумел помешать объединению поляков и татар, и ему пришлось вести тяжёлые бои в окопах и движущемся таборе. Он отступил к Чуднову и занял крайне неудачную позицию в низине. Окружённый плотным кольцом войск противника, вое­вода пошёл на прорыв, потерпел неудачу и 23 октября капитулировал. Юрий Хмельницкий спокойно наблюдал за происхо­дящим, т. к. заключил с поляками новое согла­шение, подчинявшее Правобережную Украину Речи Посполитой. Но Киев и Левобережье гетману и его новым союзникам подчинить не удалось. Поражение же Шереметева сказалось на условиях Кардисского мира со Швецией, подписанного летом 1661 г. Русские вернули шведам все завоёванные территории, оговорив только их невмешательство в польско-украинско-белорус­ские дела.

На северо-западном направлении поляки про­должали досаждать Хованскому. Их войска появи­лись уже в русском тылу. В феврале 1662 г. в результате восстания в Могилёве русские потеряли этот город. В ноябре поляки взяли Вильно, который почти полтора года оборонял героический гарнизон под командой князя Мышецкого. Не­приятель вошёл в город, когда осталось лишь 78 защитников. 9 июля 1662 г. русские покинули Борисов, который удерживали два года. В 1663— 1664 гг. война с новой силой вспыхнула на Левобережной Украине, где король Ян Казимир и гетман Павел Тетеря (возглавлявший казаков, видевших в Польше союзника) начали наступление на русско-казацкое войско Ромодановского и гетмана Брюховецкого. Неудачная осада плохо укреплённого Глухова и поражения в боях с Ромодановским и Брюховецким под Новгород-Северским заставили поляков, верных им казаков и соединившееся с ними литовское войско спешно отступать.

Боевые действия  постепенно  затухали.  Обе стороны, истощённые войной, искали мира. Моск­ву к этому подталкивали финансовая катастрофа, связанная с выпуском медных денег (см. ст. «Русская нумизматика»), и внутренние волнения, хотя в военном отношении возможности России не были исчерпаны. В январе 1667 г. начались длительные и трудные мирные переговоры. Сна­чала поляки требовали ни много ни мало — подтверждения условий Поляновского мира (1634 г.). 30 января 1667 г. было подписано Андрусовское перемирие сроком на тринадцать с половиной лет. По его условиям Россия получала смоленские и черниговские земли, Левобережную Украину, а также Киев (поляки уступили его на два года, но обратно вернуть не сумели). Запорож­ская Сечь переходила под совместное управление двух государств. Белоруссия же, часть Литвы и польской Ливонии, завоёванные в 1654—1655 гг. потом и кровью русских ратных людей, вместе с Правобережной Украиной вновь отходили к Речи Посполитой. Покладистость русской дипломатии, как и прежде, была неоправданно велика. Возглав­лявший московскую делегацию искуснейший по­литик Ордин-Нащокин был последовательным сторонником русско-польского (славянского) сою­за, цель которого он видел в объединении усилий для борьбы за Прибалтику со Швецией. Во имя этого он готов был пожертвовать и Левобережьем, забывая, что уже отказ от Белоруссии лишал Московское государство важных стратегических позиций на северо-западе. Таким образом, вопрос о присоединении восточнославянской территории Речи Посполитой к России был разрешён в Андрусове менее чем наполовину.

Приём шведского посла царём Алексеем Михайловичем в 1674 г.

441

 

 

Русский «зерцальный» доспех. 1670 г.

УКРАИНА И РОССИЯ ПОСЛЕ

АНДРУСОВСКОГО ПЕРЕМИРИЯ

Последующие собы­тия на Украине тре­бовали от москов­ского правительства постоянного внима­ния. Далёкая от внутреннего и внешнего мира, раздираемая социальными противоречиями, борь­бой казацких группировок, Украина чувствовала на себе пристальные взгляды сразу нескольких заинтересованных в её судьбе государств — не только России и Польши, но также Турции и Крыма. Сменялись один за другим гетманы — Павел Тетеря, Пётр Дорошенко, Иван Брюховецкий, Демьян Многогрешный и др. Все они при­держивались пропольской или протурецкой ориен­тации и были в лучшем случае неверными союз­никами Москвы, а в худшем — её прямыми вра­гами. Глуховская рада, состоявшаяся в марте 1669 г., на какое-то время улучшила отношения верхов украинского общества с русской админист­рацией на Украине. Глава Малороссийского при­каза (высшего российского учреждения, ведавшего украинскими делами) Артамон Сергеевич Матвеев со своей стороны стремился контролировать ситуа­цию с помощью тайных агентов. Он изыскивал

возможности, чтобы склонить «под царскую руку» Дорошенко и правобережное казачество, среди ко­торого было немало людей, симпатизировавших России.

Между тем Польша, ведущая тяжёлую войну с турками, и Дорошенко согласились на раздел Правобережья с турецким султаном и гетманом. В октябре 1676 г. король Ян Собесский заключил с Турцией Журавинский договор и отдал султану Подолию. Тем самым он предал своего союзника Россию в борьбе с османами и татарами.

Россия в течение нескольких лет готовилась оказать отпор туркам, вела дипломатическую разведку в Европе, а в 1673 г. начала военные действия против турок, татар и казаков Доро­шенко. В ходе боёв отличились войска Григория Ивановича Косыгова, запорожского кошевого ата­мана Серко и воронежская флотилия. В 1676 г. Косыгов и Леонтий Полуботок без боя заняли Чигирин — столицу принявшего турецкое под­данство гетмана. Дорошенко капитулировал (через три года он уже благополучно сидел воеводой в богатой Вятке).

В августе 1677 г. 60-тысячная армия Ромодановского и гетмана Самойловича пришла на выручку Чигирину, осаждённому 120-тысячным войском Ибрагим-паши. Преимущество русских в артиллерии, а также в боевой выучке в полной мере проявилось в сражении 26—28 августа. Следующим летом Ромодановский и Самойлович вновь переправились через Днепр у Чигирина для отпора 125-тысячной армии великого визиря Кара Мустафы. В военных действиях, развернувшихся в июле и августе, русско-украинские полки вновь нанесли туркам и татарам ряд чувствительных поражений. Последним всё же удалось захватить город, который был после этого разрушен. Неко­торые историки предполагают, что действия Ромодановского, до этого не раз демонстри­ровавшего полководческое искусство и личную отвагу, контролировались его «товарищем» (вто­рым воеводой), князем Василием Васильевичем Голицыным, прибывшим из Москвы с секретной миссией и не желавшим продолжения войны. Впрочем, попытка турок развить наступление была тут же пресечена. Натиск их армий на Украину удалось отбить. В 1686 г. после долгих проволочек со стороны поляков, свар, споров и психологического давления в Москве был за­ключён «вечный мир» с Польшей, утверждённый 24 ноября во Львове Яном Собесским. Мир устанавливался на условиях Андрусовского пере­мирия. Короля душили слёзы, когда он ставил на документе свою подпись.

Таким образом вопрос об окончательном ре­шении судьбы Украины и Белоруссии был снят с повестки дня до следующего, XVIII столетия.