РОССИЙСКАЯ ФАЛЕРИСТИКА.

ОРДЕНА, МЕДАЛИ, ЗНАКИ ОТЛИЧИЯ

РУССКИЕ НАГРАДНЫЕ ЗНАКИ ДОПЕТРОВСКОЙ ЭПОХИ

Знаки отличия, вручавшиеся за военные заслу­ги, очень рано появились у германцев и славян, которые воевали с римскими легионами в эпоху Великого пере­селения народов. Впервые золотые кольца на шее стали носить воины германского племени готов, принятые на службу императором Восточной Рим­ской империи Феодосием Великим. В древнерус­ских летописях упоминаются шейные гривны — золотые или серебряные пластины, с тыльной сто­роны крепившиеся цепью. Они играли роль знаков отличия для воинов, покрывших себя славой в боях: золотые принадлежали князьям, серебря­ные — витязям-богатырям. С принятием христи­анства к гривнам стал привешиваться крест. Обряд награждения происходил на собрании княжеской дружины.

Великие князья московские и цари стали выпускать золотые памятные монеты различного размера и достоинства с изображением Святого Георгия, а особо выдающихся военачальников награждали ещё и золотой цепью для их ношения. В России золото было редкостью и высоко ценилось; образ же Георгия Победоносца прочно связывался с ратными подвигами во имя родины. Мелкие золотые монеты пришивались на головной убор или на правое плечо кафтана, средние на особой цепочке носились на груди, выше на­тельного креста, а большие, весом «в триста червонцев», — на тяжёлой золотой цепи.

Впервые специальную золотую «монету-ме­даль» учредила царевна Софья Алексеевна в честь двух походов своего фаворита, князя Василия Голицына, против крымских татар. На лицевой стороне была изображена сама правительница в императорской диадеме, а на оборотной — оба несовершеннолетних царя: Иван V и Пётр I. Медаль была снабжена ушком для ленты, чтобы носить её на шее. Никто из участников Крымских походов подобной награды не носил, и её охотно разменивали в кабаках и корчмах. Софья вскоре была свергнута с престола Петром и заточена в Новодевичий монастырь, а князя Голицына отпра­вили в ссылку. Молодой царь приказал перечека­нить оказавшуюся теперь ненужной гору медалей. Новые медали — уже без портретов, с двуглавыми

орлами на обеих сторонах — он использовал для награждения солдат Преображенского и Семёновского полков и своих приближённых.

РОССИЙСКИЕ ЗНАКИ ОТЛИЧИЯ ПРИ ПЕТРЕ I

В начале Север­ной войны учре­дили специаль­ную медаль «За взятие Шлиссельбурга» для «охотников» (т. е. добровольцев), вызвавшихся ид­ти на штурм шведской островной крепости в ок­тябре 1702 г. Первой же массовой наградой в ходе этой войны стала введённая в 1706 г. медаль «За верность и мужество», которой были награждены все офицеры — участники сражения при Калише со шведскими войсками, численно превосходив­шими российские. Следующей была медаль «За Полтавскую баталию», которая чеканилась из золота для офицеров и из серебра — для солдат и унтер-офицеров гвардейских полков. Носить такие медали полагалось на голубых лентах.

Правда, не обошлось без курьёзов. После Нарвской катастрофы 1700 г. любая победа над шведами расценивалась как огромное свершение. В 1703 г. во многом благодаря счастливой случайности были захвачены два шведских боевых корабля. Пётр I, лично участвовавший в бою, на радостях учредил медаль по этому поводу. Труд­ность состояла в том, чтобы придумать девиз, которым должно было сопровождаться мало­понятное изображение на знаке медали, где основное место занимали красочные клубы дыма. В конце концов царь повелел выбить на ней слова: «Небываемое бывает». Эти золотые медали не получили признания, и в дворянской среде их в шутку окрестили «небывалками». После слу­чившегося конфуза царь не принимал скоро­палительных решений в наградном ритуале, тем более что сгоряча и сам был удостоен этой медали. Ошибку пришлось исправлять вручением Петру I ордена Андрея Первозванного, о котором речь пойдёт ниже. В наградном указе говорилось: «Капитану бомбардирскому за взятие двух не­приятельских кораблей дан высший воинский орден Святого Апостола Андрея».

Наградная система, основанная на медалях, не удовлетворяла высший командный состав русской армии, представленный первоначально в основном иностранными  офицерами.   В  то  время  медали

32

 

 

 

чеканились в память о сражении и никак не отражали личных заслуг. Между тем в Западной Европе, в частности в Швеции, свидетельством рыцарской доблести офицеров были ордена, богато инкрустированные золотом, серебром и драго­ценными камнями, а имена награждённых зано­сились в специальную книгу кавалеров ордена. Круг этот был весьма узок. Например, орден Золотого Руна, учреждённый бургундским гер­цогом Филиппом Смелым, ограничивал число его прижизненных обладателей двадцатью четырьмя самыми знатными рыцарями. Такие же огра­ничения имел и английский орден Подвязки, а кроме того, его нельзя было вручать иностранцам. Правда, во время пребывания Петра I в Англии ему всё же предложили — в виде исключения — стать обладателем этой высокой награды. Однако рус­ский царь отказался от такой чести, поскольку, согласно уставу ордена, это превращало его в подданного британской короны.

Западноевропейская орденская система, огра­ничивающая состав и количество прижизненно награждённых, России не подходила, т. к. при колоссальных масштабах Петровских реформ и войн число кавалеров орденов должно было быть очень большим. Пётр I немало размышлял о том, каким быть высшему отечественному ордену. С раннего детства он был знаком с легендой об одном из апостолов Христа — Святом Андрее, который приплыл в Северное Причерноморье, чтобы рас­пространить новое вероучение среди славян. Мо­жет быть, Пётр ощущал какую-то связь между этим проповедовавшим в чужой стране хри­стианином, одержимым светом истинной веры, и собой, решившимся на невиданные по размаху реформы в отсталой России. Крест Святого Андрея лёг в основу как рисунка военно-морского флага России, так и проекта гвардейского знамени Семёновского полка. В 1698 г. был учреждён орден Святого Андрея Первозванного с девизом «За веру и верность». Знак этого ордена после долгих переделок представлял собой золотого двуглавого орла, перепоясанного крест-накрест лазоревыми лентами. Орден носили на золотой цепи. Первым лицом, удостоенным этого ордена, стал генерал-ад­мирал Фёдор Головин, сопровождавший царя за границу во время Великого посольства и ведавший наймом иностранцев на службу в русском флоте. Затем в кавалеры ордена Андрея Первозван­ного были пожалованы генерал-адмирал Ле­форт, фельдмаршал Шереметев, генерал-губерна­тор Санкт-Петербурга Меншиков, адмирал Апра­ксин, а также генералы Брюс, Галлард и Ренцель, отличившиеся в Полтавской битве.

К ордену Андрея Первозванного восходит и система знаков российских орденов. Таких знаков, как правило, было три: крест, звезда и орденская лента. Звёзды заказывали у частных ювелиров, и все они отличались друг от друга размером бриллиантов, оттенками финифти (наносимой на металл эмали), а иногда и изображением святого. Эта награда представляла собой настоящее драгоценное украшение и высоко ценилась как семейная реликвия. На парадных мундирах требовалось носить все зна­ки ордена, но обычно надевали или крест, или орденскую ленту через плечо.

Однако после смерти Петра I орден Андрея Первозванного превратился в знак принадлеж­ности к дому Романовых и время от времени вручался фаворитам вне зависимости от их заслуг. Позже он был официально объявлен высшей наградой Российской империи и им награждались только лица, принадлежавшие к высшему дво­рянству, «за особые отличия перед Отечеством». Награждённые Андреевским крестом одновре­менно становились кавалерами орденов Святого Александра Невского, Белого Орла и первых степеней Святой Анны и Святого Станислава, т. е. всех невоинских наград. Цесаревичи (наследники престола) награждались Андреевским орденом при рождении и могли носить на своих детских камзолах ленты всех этих знаков отличия, которых другие подданные добивались нелёгкими трудами.

Гениальный российский полководец Александр Васильевич Суворов получил высший орден им­перии из рук Екатерины II уже на склоне лет, вопреки желанию её свиты. Императрице при­шлось схитрить — орден мог вручаться одно­временно с эполетами фельдмаршала, что она и сделала, сопроводив свой поступок словами: «Что

Император Пётр III со знаком

ордена Святого Андрея Первозванного на ленте.

33

 

 

 

ЧТО ТАКОЕ ФАЛЕРИСТИКА

Обычай награждать воинов-победителей округлыми металлическими бляхами — фаперами (от греч. «фалара») впервые появился в Древней Греции. Фалера вначале крепи­лась к узде коня, а позже — к латам героя. Доблестные воины носили на своих панцирях по 9—10 фалер.

В настоящее время фалерис­тикой именуют специальную историческую дисциплину, кото­рая изучает историю орденов, медалей, знаков отличия.

ОРДЕН СВЯТОЙ АННЫ

Интересна судьба ордена Святой Анны. В 1736 г. герцог Голштинский Карл Фридрих учредил мемориальный орден в форме белого креста в память своей умершей после родов супруги Анны Петровны, старшей дочери Петра I. В 1743 г. Елизаве­та Петровна, усыновив остав­шегося сиротой племянника, будущего императора Петра III, причислила орден Святой Анны к наградам Российской империи. При Екатерине II «анненский крест» стал самым распростра­нённым орденом, т. к. им награж­дались все отличившиеся дворяне независимо от их происхождения и служебного положения.

Император Павел I уточнил его статут, введя четыре степени этого ордена. Орден 2-й степени носили на шее, а крест 4-й сте­пени прикреплялся к рукоятке шпаги, сабли или морского кортика и обычно назывался «клюковкой». Награждать им могли также солдат и унтер-офи­церов, которым за 20 лет безуп­речной службы выдавали спе­циальный воинский знак в виде серебряной медали с красным крестом и ушком в виде позо­лоченной короны. «Анненский крест» стал первой наградой за служение родине, вручавшейся непривилегированным слоям населения.

делать, господа, звание фельдмаршала не всегда даётся, но иной раз его насильно берут». Талантливый последователь Суворова генерал Пётр Иванович Багратион был награждён орденом Святого Андрея Первозванного за умелое командование русским арьергардом в сражении при Аустерлице, обеспечившее неспешное отступление свиты российского императора. Расплывчатость статута ордена (т. е. правил, определяющих условия награждения им) вынудила видного русского политика, организатора Земского ополчения в 1812 г., графа Никиту Татищева после пожалования ему Андреев­ских регалий в сердцах сказать Александру I: «Что мне ответить, если меня спросят, за что я получил сей орден? Я не буду знать, что сказать, тогда как в других моих орденах могу всегда дать совестливый отчёт».

Второй по значению высокой наградой стал учреждённый в 1714 г. Петром I орден Святой великомученицы Екатерины, или орден Освобождения. История его любопытна. В июле 1711 г. русская армия во главе с царём, наступавшая на турок, была окружена под Яссами. Боеприпасы и продовольствие осаждённых подходили к концу, когда будущая супруга Петра Екатерина Алексеевна начала тайные переговоры с великим визирем о перемирии. Оно должно было быть подписано, если визирь получит достойную... взятку. Царица пожертвовала на это все свои украшения, Меншиков и видный вельможа Шафиров собрали все драгоценности у русских офицеров и, искусно зашив их в тушу осетра, преподнесли командующему турецкой армией. Русской армии было разрешено уйти в Россию при условии сдачи артиллерии. Личное мужество и находчивость Екатерины были по достоинству оценены: в России был учреждён единственный в своём роде «женский» орден с девизом «За любовь и отечество», имевший две степени — большой и малый кресты. Первый из них представлял собой бриллиантовый крест с золотым медальоном в центре, на котором находилось изображение Святой Екатерины с белым крестом в руках. Орденская лента была белой, что символизировало нравственную чистоту. Большим крестом награждались все царевны дома Романовых по достижении совершеннолетия и 12 фрейлин двора, а малым — прижизненно 94 «кавалерственные дамы».

Лентой ордена Святой Екатерины украсила свой полковничий мундир Екатерина II, провозгласив себя императрицей после свержения Петра III. Одной из награждённых орденом Освобождения стала княгиня Екатерина Романовна Дашкова, президент Рос­сийской Императорской Академии наук. Только однажды «жен­ского» ордена удостоился представитель мужского пола — тринад­цатилетний паж Петруша Меншиков, награждённый Екатериной I за исключительную застенчивость и неистребимый девичий ру­мянец. Возможно, этим императрица хотела угодить его отцу, светлейшему князю и председателю Верховного Тайного совета, очень любившему новые награды. Услуга оказалась медвежьей — всесильный Александр Данилович стал посмешищем двора.

Последним орденом, введённым Петром I, был орден Святого Александра Невского. Его учреждение было непростым. Известно, что император не жаловал русскую старину и считал приверженцев патриархальной Руси помехой своим преобразованиям. Скорее всего идею нового ордена подсказал Петру «герцог Ижорский» Александр Меншиков, который таким образом хотел обосновать исторические права России на прибалтийские земли, присоединённые в результате победы в Северной войне. Имя знаменитого древнерусского князя-полководца было хорошо известно и российскому дворянству, и шведам. Если у других орденов (например, Андрея Первозванного) были свои «собратья» в Западной Европе, то орден Александра Невского мог стать чисто российским воинским орденом. Прах прославленного князя уже был перевезён в Петербург, и губернатор столицы   Меншиков   резонно   рассчитывал   прибавить   к   своим

34

 

 

наградам новый орден. Но мысли Петра I были заняты подготовкой к Каспийскому походу, и он искал такой орден, которым было бы уместно награждать военачальников, отличившихся в войне с Ираном (Персией). Однако никаких достойных имён, кроме Тимура, Мамая и Степана Разина, успешно побеждавших персидскую армию, найти не удалось. За неимением других «подходящих» древне­русских полководцев пришлось использовать образ князя Алексан­дра Ярославича. Война с Ираном оказалась настолько кратко­временной, что детально разработать статут нового ордена император тогда не успел. Лишь в 1725 г. был утверждён внешний вид ордена. Он был очень красив: покрытый красной эмалью крест с золотыми двуглавыми орлами между лучами, в центре его — изображение Александра в алом плаще, на белом коне и с копьём в руке. Орденская лента была красной.

Скоропостижная смерть помешала Петру I разработать статут этой высокой военной награды. Меншиков, став всесильным временщиком при Екатерине I, поторопился заполучить орден и добился своего: в числе других придворных он был награждён им по случаю свадьбы дочери Петра I Анны с герцогом Голштинским. В дальнейшем орден Святого Александра Невского так и остался придворной наградой. Только в 1797 г. император Павел I опубликовал статут этого ордена, в основном сводившийся к правилам его ношения. Большим авторитетом награда не пользо­валась и знаком воинского отличия так и не стала.

ОРДЕНА И МЕДАЛИ РОССИИ СО ВРЕМЁН ЕКАТЕРИНЫ II ДО 1917 ГОДА

Активная внешняя политика России во второй половине XVIII столетия по­требовала от Екатерины II усовершен­ствования наградной системы. Импе­ратрица замечала в петлицах консер­вативно настроенных вельмож древ­ние золотые «монеты-медали» с изображением Георгия Победоносца, доставшиеся им от предков. Решение об учреждении специального ордена «за особливые воинские заслуги» было принято в разгар русско-турецкой войны 1768—1774 гг. А в 1776 г. был учреждён военный орден Святого великомученика и победоносца Георгия с девизом «За службу и храбрость». Им награждались офицеры и генералы за воинские отличия. В его статуте Екатерина собственно­ручно записала: «Ни высокий род, ни прежние заслуги, ни полу­ченные раны не приемлются в уважение при удостоении к ордену Святого Георгия за воинские подвиги; удостаивается же оного един­ственно тот, кто не только обязанность свою исполнил во всём по присяге, чести и долгу, но сверх сего ознаменовал себя на пользу и славу Российского оружия особенным отличием». Георгиевский ор­ден имел особое положение и не входил в систему старшинства наград. Его предписывалось носить всегда, на любой одежде и никогда не снимать. Орденская лента была чёрной с тремя оран­жевыми полосами. Георгиевский крест имел четыре степени. По­лучить все четыре можно было только начиная с низшей, 4-й степени. Георгиевские награды утверждала специально созданная Екатериной II Георгиевская дума, заседания которой с 1811 г. проходили в Георгиевском зале Кремля.

Первым полным кавалером ордена стал выдающийся российский полководец Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов. Георгиев­ский крест 4-й степени он заслужил в 1774 г. за разгром турок под деревней Шумы, где Кутузов лично возглавил атаку и со знаменем в руках ворвался в боевые порядки неприятеля; в этом бою он был тяжело ранен и лишился правого глаза. Георгиевским крестом 3-й степени его наградили за участие в штурме Очакова; 2-й — за храбрость при взятии Измаила и, наконец, крестом 1-й степени — за командование русской армией в Бородинской битве. Заслужить эту награду было очень трудно. Суворов в виде исключения был

Медаль за победу при Чесме в 1770 г.

Звезда ордена Святого Георгия.

Крест и лента

ордена Святого Георгия 1-й степени.

35

 

 

 

Сервиз ордена Святого Владимира. 1784 г.

награждён орденом 3-й степени без получения 4-й — за блестящую победу над польским дворян­ским ополчением Барской конфедерации, одер­жанную под Ланцкроной в 1773 г. Он же стал третьим по счёту лицом, удостоенным Большого Георгиевского креста 1-й степени, — за победу над турками при Рымнике в 1789 г. Первая же награда досталась самой Екатерине как учредительнице ордена, вторая — её фавориту, фельдмаршалу Григорию Потёмкину, сумевшему в кратчайшие сроки реорганизовать русскую армию. До 1917 г. орденом Святого Георгия 1-й степени было наг­раждено ещё 11 российских высших офицеров. Среди них такие блестящие полководцы, как адмирал Алексей Орлов-Чесменский, фельдмар­шал Румянцев, генералы Багратион, Скобелев и Брусилов.

Орден Святого Георгия 4-й степени получила из рук самого императора Александра I «кавалерист-девица» Надежда Дурова, которая вынесла с поля боя раненого штаб-офицера во время сражения под Фридландом в 1807 г. Другой русской женщиной, награждённой таким орденом, была Мария Бочкарёва,    в   годы   Первой   мировой   войны   повторившая подвиг Дуровой и прошедшая путь от рядовой до офицера.

В 1807 г. по примеру Наполеона, создавшего первый бессословный орден Почётного Легиона, император Александр I учредил для солдат и унтер-офицеров знак отличия военного ордена четырёх степеней: первые две символизировал золотой, а две последующие — серебряный крест на георгиевской ленте. В числе первых на­граждённых воинским серебряным знаком Ге­оргиевского креста были отличившиеся во время Отечественной войны 1812 г. крестьяне-партизаны Василиса Кожина, Ермолай Четвертаков и Ге­расим Курин. В 1913 г. этот знак стал называться Георгиевским крестом. Награждённые всеми че­тырьмя степенями носили эти кресты на общем банте и именовались «полными георгиевскими кавалерами». Так родился самый почётный и всенародно любимый знак воинской доблести, олицетворявший верность Отечеству. Это един­ственный дореволюционный орден, ношение ко­торого не запрещалось в годы сталинской дик­татуры.

Для «статских» (т. е. невоенных) служащих Екатерина II в 1782 г. учредила орден Святого равноапостольного князя Владимира, имевший четыре степени. Государственный чиновник, наг­раждённый знаком 4-й степени, получал потом­ственное дворянство. Тем не менее эта награда давалась и за военные заслуги. При этом к знаку ордена добавлялся бант, а позже — скрещённые мечи. Первым орден Владимира 1-й степени «с мечами» получил Суворов в 1783 г. за присоеди­нение кубанских земель. В наградной системе России орден считался вторым по значению после ордена Андрея Первозванного и, подобно Георгиев­скому кресту, никогда не снимался с мундира. Ордена Святого Владимира 1-й степени в разное время были удостоены государственный деятель эпохи Екатерины II и поэт Гаврила Романович Державин, автор знаменитой «Истории государст­ва Российского» Николай Михайлович Карамзин и Владимир Иванович Даль, создавший первый в России «Толковый словарь живого великорусского языка».

Россия стала родиной медалей, что отвечало исторической традиции и настроениям народа. Во времена Петра I они,  как правило,  были сере-

Полковые знаки лейб-гвардейских полков и гренадерского генералиссимуса А.В. Суворова полка.

36

 

 

Знаки пехотных и кавалерийских полков.

бряными, позже — бронзовыми, весом и размером примерно соответствуя рублю. Медали можно было использовать и как деньги, тем более что ушка для ленты у них не было. Екатерине II такое отношение к наградам не нравилось. Она приказала чеканить ромбовидные медали с георгиевской лентой для солдат южных армий; на аверсе (лицевой стороне) изображалось сражение, за участие в котором награждались воины. За победы на шведском фронте к медалям прилагалась владимирская лента (т. е. цветов ордена Святого Владимира), красная с чёрными полосами.

При Павле I медали не чеканились. Именным рескриптом император просто отменил ношение всех наград, учреждённых не любимой им ма­терью. Все высшие российские знаки отличия были преданы забвению — их должен был заменить единый орден Святого Иоанна Иеру­салимского, учреждённый госпитальерами (т. е. мальтийскими рыцарями) во время 1-го крестового похода в XI в. Сам Павел I в 1798 г. был избран Великим магистром Мальтийского ордена. Оте­чественных корней и символики орден не имел. Белый мальтийский крест был орнаментирован золотыми линиями и носился на чёрной ленте. При отсутствии статута ордена возникла невообразимая путаница: им награждали не только мужчин, но и женщин. Только Павлу I могло прийти в голову наградить орденом Святого Иоанна 1-й степени (большим крестом) одновременно фельдмаршала Александра Васильевича Суворова за победы в сражениях с армиями Османской империи и своего личного парикмахера и банщика, крещёного турка Ивана Кутайсова.

После присоединения части польских земель (Царство Польское) к России в 1831 г. в число российских наград были включены высшие поль­ские награды: орден Белого Орла и орден Святого Станислава, причём первый занял пятое, а последний — восьмое место в орденской системе империи. Их вручали тогда, когда с помощью собственно российских наград оценить заслуги человека было трудно. Так, ни один орденский статут не предусматривал награждения за органи­зацию оборонительных операций, и потому Нико­лай I наградил адмирала Нахимова, героя обороны Севастополя   в   1854—1855   гг.,   орденом  Белого

Орла. За исключением 1-й степени, орден Святого Станислава мог вручаться офицерам и солдатам командующими без утверждения императором или Георгиевской думой. После «анненских крестов» он был самым массовым орденом. До середины XIX в. получение любого из восьми высших орденов империи давало простолюдину право на потомственное дворянство, что способствовало слиянию идей личного успеха и служения родине в сознании россиян. Любопытно, что при на­граждении российскими орденами людей нехри­стианского вероисповедания и иностранцев изобра­жения православных святых на медальоне за­менялись двуглавым орлом, чтобы не оскорблять религиозных чувств награждаемых.

Император Павел I со знаком

ордена Святого Андрея Первозванного на ленте.

37

 

 

 

Начиная с выпуска памятных ме­далей, посвящённых Отечественной войне 1812 г., этот знак отличия становится массовым. Медали выпускались по любому поводу, в первую очередь к юбилеям. Их обесцениванию способствовало появление бесчис­ленного множества памятных знаков — полков, обществ, пожарных команд, политических союзов и различных частных заведений. Эти знаки были весьма схожи не только с медалями, но и с георгиевскими крестами. Их было выпущено более 100 тыс., и вместе с медалями они превратились в обязательный атрибут обыденной одежды людей различных профессий, вплоть до дворников. В годы русско-японской войны 1904—1905 гг., которая стала национальным позором России, чеканилось особенно много бронзовых медалей «В память русско-японской войны» с поразительным по недомыслию девизом «Да вознесёт вас Господь в своё время». Его «высочайшим повелением» утвердил император Николай II.

Уважение к российским медалям окончательно пропало в последние годы царствования Рома­новых. Русские солдаты-фронтовики Первой миро-

вой войны гнушались носить их, гордясь лишь скромными георгиевскими ленточками. Ордена же так и остались привилегией аристократии и высших чиновников. Нужна была реформа уста­ревшей наградной системы (по примеру прове­дённых в своё время Екатериной II и Алек­сандром I), но Николай II не хотел ничего менять. В огне последовавшей за его свержением граждан­ской войны исчезла и Российская империя, и её сложная, во многом несовершенная, но историче­ски выстраданная наградная система.

Знаки отличия и медали участников русско-японской и Первой мировой войн.

СОВЕТСКАЯ ФАЛЕРИСТИКА

* * *

Сразу после провозглашения Советской власти 10 ноября 1917 г. был опубликован де­крет «Об уничтожении сословий и гражданских чинов», по которому упразднялись все сословия и чины императорской России, а также дореволю­ционные знаки отличия (ордена, медали и др.). Отменялись кокарды и погоны царской армии. Принадлежность к Красной гвардии стали обо­значать красной лентой на головном уборе или алым бантом.

38

 

 

Нагрудные знаки, выпущенные в связи с событиями Февральской революции 1917 г.

ПЕРВЫЕ НАГРАДЫ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ

Сама наградная сис­тема «первого в ми­ре социалистическо­го государства» по замыслу вождей Октября дол­жна была быть «материалистической и обществен­ной», т. е. основываться на ценных подарках отли­чившимся коллективам «представителей револю­ционного пролетариата и крестьянства». Целым ротам и батальонам раздавались часы, пистолеты немецкого и английского производства, японские карабины, австрийские палаши, обувь и кожаные куртки красного цвета, а иногда — даже тро­фейные самолёты, как лётчикам Сапожникову и Межераупу. При индивидуальных награждениях вручалось личное оружие с серебряной накладкой на рукояти. Но бывшие солдаты-фронтовики и матросы, привыкшие к Георгиевским крестам, бы­ли равнодушны к подобным наградам.

В ходе боевых действий часто вносила путаницу одинаковая символика у воюющих сторон: напри­мер, Народная армия Комуча (Комитета членов Всероссийского Учредительного собрания) — эсе­ровской организации, контролировавшей Среднее Поволжье и Приуралье, летом 1918 г. сражалась против Красной армии под красными знамёнами и носила красные банты. В этих условиях Лев Троцкий, народный комиссар по военным и морским делам, в июле 1918 г. ввёл новый опознавательный знак для воинов рабоче-кресть­янской Красной армии — красную пятиконечную звезду с позолоченными молотом и плугом по­середине. Выступая на V Всероссийском съезде Советов, он идеологически обосновал смысл этого символа: в 132—135 гг. в Палестине происходило грандиозное восстание местного населения против римского владычества под руководством Бар-Кохбы, на флаге которого была красная пентаграм­ма (пятиконечная звезда). Иными словами, крас­ная звезда, по мнению Троцкого, впервые воссияла над рядами первых борцов против «мирового империализма», который в то время олицетворяла

Римская империя. Отдельные национальные части Красной армии (латышские, финские и эстонские) предпочитали иметь на головном уборе знак синей свастики — символ вечности, счастья и богатства, восходящий к древнейшим языческим обрядам, а также к национальным традициям этих народов. К тому же свастика вообще была весьма популярна в революционно настроенных слоях населения, что объяснялось горячим желанием чем-то заменить царский герб.

Одновременно Троцкий издал приказ о том, что «наиболее отличившимся войскам будут дарованы в качестве боевой награды от Российской Совет­ской Федеративной Социалистической Республики особые знамёна Революции». Награда была кол­лективной, не выделяющей никого лично. Этих мер было явно недостаточно — требовался особый личный знак революционного героизма, и в основе его должно было быть знамя революции. Предло­жение о специальной медали было отвергнуто сразу, т. к. эта награда не пользовалась попу­лярностью в солдатской среде.

3 сентября 1918 г. Троцкий утвердил макет первого советского ордена Красного Знамени. Знак изготавливался из серебра. На нём было изо­бражено красное знамя с лозунгом мировой революции: «Пролетарии всех стран, соединяй­тесь!» Молот рабочего и лемех крестьянского плуга выступали  из-за трёх  лучей  красной  звезды,  в

Красногвардейские значки и нагрудный знак

В.Ф. Бондаренко —участника боёв в Киеве в октябре 1917 г.

39

 

 

 

Нагрудный знак «Бойцу Красной гвардии

и красному партизану от Ленсовета 1917—1923 гг.».

центре которой располагался золотой венок из пшеничных колосьев, а по краям — такой же венок из дубовых листьев. В нижней части знака на красной ленте делалась надпись — «Р.С.Ф.С.Р.». В положении об ордене говорилось, что он «есть единственная награда, которой ВЦИК (Всерос­сийский Центральный Исполнительный Комитет) награждает солдата Революции за храбрость, беззаветную преданность Революции и Рабоче-Крестьянской власти, а также за проявленную распорядительность». Позже формулировка была изменена — «...присуждается всем гражданам РСФСР, проявившим особую храбрость и мужество при непосредственной боевой деятельности». Орде­ном № 1 был награждён Василий Блюхер, осуществивший беспримерный двухмесячный рейд с 10-тысячной армией по белогвардейским тылам через Уральский хребет и вышедший на соеди­нение с советскими частями в районе Кунгура (близ Перми).

Опыт Красной армии рос месяц от месяца, росло напряжение боёв, росло и число героев, искренне веривших, что они сражаются за светлое будущее всего человечества. Однократного награждения орденом Красного Знамени было уже недостаточно: требовалось отмечать новые заслуги орденоносцев. Председатель Реввоенсовета республики Л. Троц­кий и председатель ВЦИК М. Калинин обратились с ходатайством в Политбюро Центрального Комитета партии большевиков, предлагая проводить многократное награждение орденом Красного Зна­мени отличившихся командиров, но не более четырёх раз, как до революции награждали Георгиевским крестом. Роль медали стало играть почётное «золотое оружие» со знаком ордена на эфесе шашки или рукоятке револьвера. Обычно оно вручалось командирам бригад, дивизий и армий. Четырежды орденом Красного Знамени к концу гражданской войны были награждены видные военачальники Василий Блюхер, Ян Фабрициус, Степан Вострецов и Иван Федько.

До образования Советского Союза ордена Крас­ного Знамени появились почти во всех советских республиках. Они были совершенно не похожи на российский орден — общим, как правило, было лишь наличие символа Красного Знамени, весьма своеобразно изображённого в соответствии с на­циональными геральдическими представлениями.

То же произошло и с орденом Трудового Красного Знамени, который был учреждён VIII Всероссийским съездом Советов 28 декабря 1920 г., когда отгремели бои на фронтах граждан­ской войны. В отличие от ордена Боевого Красного Знамени на знаке этого ордена имелась надпись: «Герою труда», а вместо звезды была изображена красная наковальня с серпом и молотом. Его статутом предусматривалось награждение рабочих и сельских коллективов и даже автономных республик.

Первыми орден Трудового Красного Знамени получили тульские оружейные заводы и Советский Дагестан. Особым постановлением ордена были удостоены выдающийся естествоиспытатель Иван Мичурин и молодой авиаконструктор Андрей Туполев. Вслед за этим ордена с таким названием, по-восточному вычурные и богато украшенные, появились у всех советских и автономных рес­публик Средней Азии и Закавказья.

С принятием Конституции Советского Союза Центральный Исполнительный Комитет СССР 1 августа 1924 г. принял постановление об учреж­дении единых орденов Боевого (бывший орден Красного Знамени РСФСР) и Трудового Красного Знамени для всех вновь награждаемых граждан, коллективов и союзов. Эти ордена отличались от прежних, российских, надписью — «С.С.С.Р.». Все остальные награды упразднялись, но ранее наг­раждённым их ношение разрешалось наряду с общесоюзными орденами.

Образование Советского Союза потребовало учреждения высшей государственной награды — «за особо выдающиеся заслуги в борьбе за мировую революцию и защите первого в мире государства рабочих и крестьян». Вновь инициатором высту­пил Народный комиссариат по военным и морским делам. В 1924 г. он предложил учредить для военнослужащих орден Знамени Ленина с деви­зом: «Помни заветы Ленина», которым награж­дались бы все те, кто был удостоен четырёх орденов Боевого Красного Знамени. Проект вызвал резкую критику   генерального    секретаря    ЦК    ВКП(б)

40

 

 

 

И. Сталина. Он не хотел, чтобы Л. Троцкий присвоил себе лавры соратника недавно умершего В. Ленина и первым увековечил память вождя революции. После долгих проволочек проект так и не приняли, а год спустя, после отставки предсе­дателя Реввоенсовета СССР, он был предан забвению.

К вопросу о подобном ордене Сталин вернулся только в 1930 г., когда все его противники были «идейно разгромлены», а сам Троцкий находился в эмиграции. Он выступил с идеей учреждения ордена Ленина, чтобы, во-первых, отметить 60-летие со дня его рождения, а во-вторых, сделать этот орден высшей государственной наградой. Она присуждалась отдельным лицам, коллективам, учреждениям или организациям за выдающиеся достижения в области науки, искусства, техники, народного хозяйства или за решение жизненно важных для государства задач. Орден Ленина был учреждён 6 апреля 1930 г. Закономерно, что орденом № 1 была награждена именно газета — «Комсомольская правда». Орден изготавливался из серебра (медальон), золота (колосья вокруг медальона) и платины (изображение В.И. Ленина). Правда, вначале ленинский профиль помещался на фоне дымящих заводских труб, а внизу был изображён трактор, тянущий плуг. На раз­вёрнутом знамени, находившемся в верхней части ордена, была надпись — «С.С.С.Р.». На XVII партийном съезде в январе — феврале 1934 г. делегаты говорили о необходимости изменить рисунок ордена, сделать его строже. Их пожелания были учтены известным скульптором Иваном Шадром при переделке знака: «индустриальные излишества» исчезли, а на знамени появилось имя «Ленин». По уже устоявшейся традиции орден носился на винте, и лишь в 1943 г. он получил колодку с орденской лентой — красной с двумя золотыми полосами по краям.

16 апреля 1934 г. ЦИК СССР учредил звание Героя Советского Союза, которое не имело спе­циального орденского знака: награждённым вру­чались орден Ленина и именная Грамота Героя. Первыми Героями стали семь лётчиков, спасшие челюскинцев. Затем этого высокого звания были удостоены такие выдающиеся люди, как лётчики Валерий Чкалов, Михаил Громов, Анатолий Серов, участники экспедиции на первой дрейфующей станции «Северный полюс», академик Отто Юльевич Шмидт, пограничник Никита Карацупа, нарком обороны Климент Ворошилов и др. Постепенно установилась практика присваивать звание Героя за исключительные подвиги в обеспечении обороноспособности государства или выдающиеся рекорды. Но только 1 августа 1939 г. была введена золотая полированная пятиконечная звезда на алой прямоугольной медальной колод­ке — медаль «Золотая Звезда», которая вручалась Героям Советского Союза вместе с орденом Ленина. Происхождение именно такой символики не впол­не ясно: простая золотая пентаграмма в российской орденской системе не встречалась. Согласно стату-

ПЕРВЫЕ ГЕРОИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Первыми Героями Советского Союза стали семь лётчиков, спасавших арктическую экспедицию Отто Юльевича Шмидта. Летом 1933 г. по недавно открытому Северному морскому пути двинулся пароход «Челюскин», сопровождаемый ледоколом. На борту парохода находились пассажиры, груз, состо­ящий из оборудования для строящегося Магадана, и научная экспедиция во главе с академиком О.Ю. Шмидтом для проведения исследований водного пространства Северного Ледовитого океана. В ноябре в Главсевморпуть (Главное управление Северного морского пути) пришла радиограмма о том, что ко­рабль вошёл в Берингов пролив. Но неожиданно путь «Челюскину» преградили мощные льды, вынудившие его остановиться. 13 февраля 1934 г. корабль, раз­давленный льдами, затонул. В бескрайней ледяной пустыне оказались 104 человека, в том числе женщины и дети. Преодолеть около 200 км, чтобы добраться до Большой земли, было невозможно из-за отсутствия специального снаряжения.

Для спасения челюскинцев создали специальную комиссию во главе с Валерианом Куйбышевым, кото­рая приняла решение послать на помощь самолёты с опытными экипажами. Трудность состояла в том, что советские самолёты, способные вывезти груз и людей, были оснащены моторами водяного охлаждения, очень капризными в условиях арктической стужи. Их необходимо было постоянно разогревать, что требо­вало больших запасов топлива на основном аэродроме в Ванкареме. Поэтому в США приобрели два грузовых самолёта «Флайстер» с двигателями воздушного охлаждения. Чтобы перегнать их, на Аляску отправились опытные полярные лётчики Маврикий Слепнёв и Сигизмунд Леваневский. Одновременно военным лётчикам Магаданского авиаотряда, имевшим двухмоторные бомбардировщики АНТ-4 (ТБ-1), был дан приказ разыскать «лагерь Шмидта» и вывезти челю­скинцев. Много раз Анатолий Ляпидевский пытался прорваться туда сквозь снежные бури, пока 5 марта, наконец, не сел на маленькой, непригодной для тяжёлых самолётов ледяной площадке. Взяв на борт женщин и детей, он вылетел обратно, но из-за оста­новки моторов совершил вынужденную посадку в Колючинской губе. Самолёт разбился, рация вышла из строя. Однако благодаря тому, что в баках оставалось много бензина и уцелел неприкосновенный продо­вольственный запас, люди сумели продержаться целый месяц, пока не подоспела помощь.

Из Петропавловска-Камчатского в Ванкарем вылетело звено лёгких бомбардировщиков Р-5. До ко­нечного пункта к началу апреля добрался лишь экипаж командира звена Николая Каманина. Чуть позже туда прибыли опытные пилоты Василий Молоков, Михаил Водопьянов и Иван Доронин. Самолёт Леваневского потерпел аварию при перелёте с Аляски, и в Ванкарем прибыл только Слепнёв. Теперь в лагерь Шмидта стали прорываться сразу по нескольку самолётов.

13 апреля из ледового плена вывезли последнего челюскинца.

41

 

 

 

Трижды Герой Советского Союза

А.И. Покрышкин и Герой Советского Союза

Г.В. Бакланов.

ту, эту медаль было необходимо носить на любой одежде, никогда не снимая. Награждения были исключительно персональные, и в отличие от орденов коллективам это звание не присваивалось. Медаль «Золотая Звезда» № 1 была вручена лётчику Анатолию Ляпидевскому.

В связи с победой советско-монгольских войск над японцами в районе реки Халхин-Гол в 1939 г. наиболее отличившимся командирам было при­своено звание дважды Героя Советского Союза. В годы Великой Отечественной войны появились трижды Герои — лётчики Александр Покрышкин и Иван Кожедуб и Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков. В послевоенный период трижды Героем стал и Маршал Советского Союза Семён Михайлович Будённый, удостоенный этого звания в связи с 40-летней годовщиной Красной армии в 1958 г., 80-летием со дня рождения в 1963 г. и полувековым юбилеем Советских Вооружённых Сил в 1968 г. Так возник ритуал награждения «по поводу юбилеев», пороча­щий авторитет высшей награды, вошедший в практику при Брежневе.

Единственным советским военачальником, ставшим четырежды Героем Советского Союза, был маршал Жуков.

В насыщенные военными столкновениями и пограничными конфликтами 30-е годы звание Героя Советского Союза стало присваиваться преимущественно военным. Это закономерно по­требовало учреждения высшей награды для людей, занятых только мирным созидательным трудом. Поэтому 27 декабря 1938 г. вводится звание Героя Социалистического Труда, а 22 мая 1940 г. — золотая медаль «Серп и Молот», выполненная по типу медали «Золотая Звезда», но с более узкими лучами и скрещёнными серпом и молотом посере­дине. Звание Героя Социалистического Труда присваивалось с вручением ордена Ленина и медали «Серп и Молот». Указ № 1 Президиума Верховного Совета СССР о присвоении этого звания

с вручением Грамоты Героя был подписан 20 де­кабря 1939 г. Согласно ему, первым Героем Социалистического Труда стал Сталин — «за выдающиеся заслуги перед советским народом» и в связи с 60-летием со дня рождения. Ему также вручили и первую медаль «Серп и Молот». Это была единственная награда, которую Сталин носил постоянно до самой смерти.

Звание Героя Социалистического Труда при­сваивалось за трудовой героизм и выдающуюся новаторскую деятельность. В 1940 г. звания Героя Социалистического Труда были присвоены авиа­конструкторам Андрею Туполеву, Николаю Поли­карпову, Артёму Микояну и Александру Яковле­ву, а также конструкторам вооружений Фёдору Токареву, Василию Грабину и Борису Шпитальному. Впоследствии порядок награждения технической интеллигенции этим званием стал общепринятым. Трижды Героем Социалистиче­ского Труда стали народный комиссар вооружения и боеприпасов Борис Ванников и учёные-физики Игорь Курчатов, Андрей Сахаров и Кирилл Щёлкин.

С помощью наградной системы, основанной на трёх высших орденах и званиях Героев, трудно было по достоинству оценить тех военнослужащих, которые отличались высокой сознательностью и честным отношением к своим обязанностям. С этой целью одновременно с положением об ордене Ленина был утверждён статут ордена Красной Звезды. В постановлении Президиума ЦИК СССР, в частности, говорилось, что орден «учреждён для награждения за большие заслуги в деле обороны Союза ССР как в военное, так и в мирное время, в обеспечении государственной безопасности». Пер­вым награждённым стал командующий Особой Дальневосточной армией Василий Блюхер за победу в военном конфликте на Китайско-Вос­точной железной дороге (КВЖД) в 1929 г. Вторым был награждён коллектив редакции газеты «Крас­ная Звезда» (в 1933 г.). Орден Красной Звезды стал

42

 

 

самой массовой наградой: его были удостоены в общей сложности более 3 млн. человек.

Этот массовый воинский орден вручался также отдельным представителям невоенных профессий, например строителям московского метро. Однако он не вполне подходил им, хотя бы потому, что в центре красной эмалевой звезды был изображён красноармеец с винтовкой в руках. В связи с этим в 1935 г. был учреждён орден «Знак Почёта», в постановлении о котором сказано, что им «награж­даются как отдельные граждане, так и коллективы за высокие производственные показатели в про­мышленности, сельском хозяйстве, на транспорте, в торговле, за особые достижения в научно-исследовательской деятельности, культурной и спортивной деятельности». Знак ордена, вы­полненный из серебра с позолотой, изображает несущих красные знамёна рабочего и колхозницу. Им награждались люди самых разных профессий: например, свинарка Валентина Болдарева, спорт­смен Георгий Знаменский, шахтёр Алексей Ста­ханов, нарком земледелия Украины Фёдор Луценко, управляющий конторой «Союзутиль» Вла­димир Ростовцев, академик Михаил Миллион­щиков и др. Постепенно «Знак Почёта» превра­тился в «интеллигентский» орден, а поскольку научные открытия и производственные рекорды бывают не часто, то этим орденом было награждено гораздо меньше людей, чем орденом Красной Звезды.

Медаль «XX лет РККА» стала первой советской медалью, её учредили в 1938 г. Она вручалась тем, кто служил в Красной армии со времени её основания или был награждён орденом Боевого Красного Знамени РСФСР. Её появление показало, что «царистское» прошлое медального дела забыто, а в условиях относительно редких фактов награждения орденами такой знак отличия необходим. Вслед за тем появились медали, вручавшиеся за личные достижения: «За отвагу», «За боевые заслуги», «За трудовое отличие» и «За трудовую доблесть». Все они чеканились из серебра и носились на треугольной колодке, обтянутой красным шёлком. Орденских лент ещё не существовало, и медали носились постоянно, так же как и ордена.

НАГРАДЫ ВРЕМЁН ВОЙНЫ

Великая Отечественная война (1941—1945 гг.)

внесла большие измене­ния в наградную систему. Во время отступления частей Красной армии от границы и массовой эвакуации промышленности на восток летом и осенью 1941 г. награждения были редки. Только после битвы за Москву Сталин распорядился изго­товить эскиз специального ордена для награж­дения участников боевых действий. Указ Прези­диума Верховного Совета СССР от 20 мая 1942 г. учредил орден Отечественной войны 1-й и 2-й степени. Это был сугубо воинский орден. Так, согласно его статуту, орденом 1-й степени награж­дались лётчики, уничтожившие от трёх до семи

Проекты ордена Отечественной войны.

43

 

 

 

самолетов противника в зависимости от рода авиации;  артиллеристы,  по­давившие не менее пяти неприятель­ских батарей; моряки, сумевшие вывести повреж­дённый корабль из-под вражеского огня, и т. д.

Вскоре последовала целая серия указов об учреждении новых наград. 29 июля 1942 г. было объявлено о введении сразу трёх орденов: Суво­рова, Кутузова и Александра Невского. Первые два по статуту носили чисто «полководческий» хара­ктер», имели три степени и предназначались для награждения командиров различных рангов: орден Суворова — за успешную разработку и проведение наступательных операций, орден Кутузова — за организацию эффективных оборонительных дейст­вий. Знак ордена Суворова — пятиконечная сереб­ряная звезда (у ордена 1-й степени — с позолотой), в центре которой находился медальон с изобра­жением А.В. Суворова, — напоминал звезду до­революционного ордена Святого Андрея Перво­званного, а десятиконечная серебряная звезда ордена Кутузова — звезду ордена Святого Георгия. Если статут первых двух орденов был сформули­рован достаточно чётко, то этого нельзя сказать об ордене Александра Невского. Он был задуман как общевойсковой орден для младших командиров и, согласно статуту, вручался за искусство «воевать не числом, а умением», за быстрый ремонт повреждённой техники и модернизацию оружия во фронтовых условиях. Этой награды были достойны многие, поскольку в первые годы войны каждый успех в небе, на земле и под водой достигался колоссальным напряжением сил: ремонтные бри­гады подчас восстанавливали самолёты буквально из обломков, из трёх подбитых танков собирали один действующий! Однако неопределённый статут ордена привёл к тому, что он так и не стал массовым. Из многомиллионной армии им были награждены лишь 42 тыс. человек. Виной тому был весьма пышный, «полководческий» вид ор­дена: красная звезда, обрамлённая серебряными лучами-«сиянием» и золотым лавровым венком; внизу за щитом с эмблемой серпа и молота просматривается наклонённый меч. Кроме того, скрещённые боевые топоры времён Александра Невского, изображённые на знаке ордена, иногда ошибочно принимали за общевойсковую эмблему сапёрных войск (лопата и топор), а потому и сам орден часто воспринимался как «инженерно-сапёрный».

К числу «полководческих» орденов 10 октября 1943 г. добавился орден Богдана Хмельницкого 1-й, 2-й и 3-й степени, об учреждении которого особенно ходатайствовал перед Сталиным член Военного Совета 1-го Украинского фронта, первый секретарь ЦК Компартии Украины Никита Серге­евич Хрущёв. Эта награда должна была отметить подвиг участников обороны Одессы и Севастополя, украинских подпольщиков и партизан. Кроме того, она могла стать достойным противопоставле­нием знакам отличия украинских националисти­ческих формирований ОУН и УПА, сражавшихся

в годы Второй мировой войны на стороне фашистов и всячески поднимавших на щит гетмана Мазепу, Петлюру и других национальных лидеров Ук­раины прежних эпох. Орден Богдана Хмель­ницкого 1-й степени предназначался для награж­дения командующих флотами, армиями и парти­занскими соединениями; 2-й степени — для командиров среднего звена, 3-й — для рядового состава и партизан. Присуждение орденов 1-й степени не вызывало трудностей. Зато остальными награждали с величайшей осторожностью: после освобождения Украины каждое представление к награде партизан и подпольщиков тщательно проверялось органами госбезопасности и не ут­верждалось при наличии даже ничтожного подо­зрения в пособничестве фашистам в период оккупации.

Большая часть Советского Военно-Морского Флота с начала войны оказалась запертой на своих балтийских и черноморских базах, и только в 1944 г. корабли смогли принять активное участие в боевых действиях. 3 марта 1944 г. советские «полководческие» ордена пополнились ещё двумя, предназначенными для награждения военных моряков: были учреждены ордена Ушакова и Нахимова 1-й и 2-й степени. По аналогии с орденами Суворова и Кутузова (на которые они, кстати, были бы очень похожи, если бы не накладки в форме якорей) первый вручался за заслуги в организации активных наступательных операций, второй — за стойкую оборону военно-морских баз и поддержку наступающих сухо­путных частей. Орденом Ушакова 1-й степени были награждены всего 47 советских моряков. Ордена Нахимова 1-й степени удостоились 80 человек.

Приближалось окончание войны, и Сталин распорядился разработать образец ордена «Побе­да» для награждения представителей высшего командования Советской армии и государств антигитлеровской коалиции. 8 ноября 1943 г. были утверждены знак и статут ордена «Побе­да» — высшего военного ордена. Это самый дорогой в мире наградной знак. Он представляет собой платиновую звезду диаметром 72 мм, рубиновые лучи которой окаймлены бриллиан­тами. Из-за лучей звезды выходит бриллиантовое «сияние». На медальоне изображены Спасская башня и Мавзолей Ленина. Общий вес бриллиантов составляет 16 каратов. Орден № 1 получил маршал Жуков, второй — маршал Василевский, третий — Сталин. Всего этой наградой были отмечены 12 человек, трое из которых (Сталин, Жуков и Василевский) — дважды. Ордена «Победа» удо­стоились также американский генерал Дуайт Эйзенхауэр, британский фельдмаршал Бернард Монтгомери, король Румынии Михай, маршал Югославии Иосип Броз Тито, маршал Польши Михал Роля-Жимерский.

Обозначавшийся разрыв между офицерскими и солдатскими наградами разрушал демократизм довоенной наградной системы, и это было известно

44

 

 

Верховному Главнокомандующему. Нельзя счи­тать случайностью то, что одновременно с орденом «Победа» Сталин предложил учредить специаль­ный орден «для рядового и сержантского состава», который продолжил бы традиции георгиевских наград России. Восстановление прежней награды было попросту невозможно — за время войны крест прочно связался в сознании людей с опозна­вательными знаками гитлеровских самолётов и танков. В качестве знака ордена решено было взять звезду с изображением Спасской башни и над­писью «Слава» на медальоне, с георгиевской лентой (чёрной с оранжевыми полосами) на пятиугольной колодке. Орден Славы имел три степени, награждение которыми производилось начиная с низшей. Лица, удостоенные всех трёх степеней ордена, именовались полными кавале­рами ордена Славы и в правах (т. е. в получении определённых материальных льгот) приравни­вались к Героям Советского Союза. Бесспорно, этот орден был самым популярным в солдатской среде, хотя, учреждённый с некоторым опозданием, так и не стал массовым. Ордена Славы 1-й степени удостоены около 2,5 тыс. человек, 2-й — 46 тыс., 3-й — 970 тыс.

Во время войны был учреждён целый комплекс памятных медалей, связанных с обороной совет­ских городов-героев и освобождением столиц государств Восточной и Центральной Европы, включая Берлин, а позже — и с разгромом японской армии в Северо-Восточном Китае. Пер­вые четыре медали — «За оборону Одессы», «За оборону Севастополя», «За оборону Ленинграда» и «За оборону Сталинграда» — были учреждены 22 декабря 1942 г. В мае 1944 г. появились медали «За оборону Кавказа» и «За оборону Москвы», в декабре того же года — «За оборону Советского Заполярья». После войны, в июне 1961 г., появилась медаль «За оборону Киева». Особым уважением пользовалась медаль «Партизану Оте­чественной войны» (учреждена в 1943 г.), которая, как орден, имела две степени и выдавалась только особо отличившимся народным мстителям. Всего ею были награждены 127 тыс. человек.

Латунная медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», учреждённая 9 мая 1945 г., как бы подводила итог «военной фалеристике». Выполнена она была необычно. Вместо изображения на аверсе (лицевой стороне) основного символа и названия медали, как это было принято, здесь присутствует профиль Сталина в маршальской форме и девиз: «Наше дело правое — мы победили». Название перенесено на оборотную сторону. Медаль имела георгиевскую ленту и колодку. Внешне такой же, только отлитой из меди, была медаль для тружеников тыла «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.», но лента и колодка были красного цвета с широкой зелёной полосой.

Ещё в годы войны, когда мирные дела, казалось бы, должны были отойти на второй план, Сталин   решил   учредить   советский   «женский»

М.И. Кутузов с георгиевской лентой. При учреждении

ордена Славы были использованы издавна почитаемые

в армии цвета ордена Святого Георгия: чёрный и оранжевый.

орден «Мать-героиня» для матерей, воспитавших или усыновивших десятерых детей. Тогда же был учреждён орден «Материнская слава» трёх степе­ней, которые присваивались в зависимости от количества детей в семье: 1-й степени — за девятерых, 2-й — за восьмерых, а 3-й — за семерых. Оба ордена давали право на конкретные материальные льготы: на получение без очереди продуктов по карточкам, бесплатный проезд в общественном транспорте и денежные пособия в отделах социального обеспечения.

СОВЕТСКИЕ НАГРАДЫ 50—80-х ГОДОВ

Послевоенный пе­риод характеризу­ется преобладани­ем медалей, которыми награждались все участни­ки восстановления стратегически важных объек­тов. Такими были награды «За восстановление угольных шахт Донбасса», «За восстановление предприятий чёрной металлургии юга». Венчала же их выпущенная позже медаль «За освоение целинных земель». Правда, в 70-е гг. была учреж­дена медаль «За преобразование Нечерноземья РСФСР», награждения которой удостоились в ос­новном сами чиновники сельскохозяйственных министерств и ведомств.

Празднование 800-летия Москвы, к которому была  выпущена  медаль   «В  память  800-летия

45

 

 

 

Москвы» (1947 г.), породило прямо-таки всесоюзное увлечение юбилейны­ми медалями. В последние десяти­летия существования Советского Союза медали обесценились. Председатель Совета Министров Хрущёв легко награждал званием Героя Совет­ского Союза всех «прогрессивных политических деятелей современности», в число которых попали и кубинский лидер Фидель Кастро, и египетский президент Гамаль Абдель Насер, и алжирский революционер Ахмед Бен Белла, и президент Индонезии Сукарно... Трудно сказать, сколько ещё «Героев Отечества» оказалось бы за пределами страны, о защите которой они и не помышляли, если бы не отставка радушного премьера. Позднее необходимость иметь представительский знак от­личия для церемониальных награждений привела к учреждению двух новых орденов: Октябрьской Революции и Дружбы народов. Так родилось новое явление — «партийно-дипломатические награды» для многочисленных «друзей СССР». Вновь утвер­ждалась «сословность» в наградной системе.

Пересмотр   наградных   статутов   в   1980   г. превратил   некоторые   прежние   награды   в   достояние недавней истории. Из этих наград лишь орден Отечественной войны последний раз выда­вался тем ветеранам, кто не был отмечен им в годы войны. Другие награды поменяли свой статут. Например, орден Красной Звезды фактически был приравнен к медали за ранение в боевых условиях или за участие в ликвидации последствий крупных катастроф (таких, как чернобыльская в 1986 г.). За другие заслуги им уже не награждали. Если до войны этот орден мог получить пограничник, задержавший нарушителя государственной гра­ницы, то теперь он получал простую медаль «За отличие в охране государственной границы СССР». Точно так же пожарный за спасение людей награждался уже не орденом «Знак Почёта», а всего лишь медалью «За отвагу на пожаре». Звание Героя Советского Союза заслуженно при­сваивали космонавтам, но одновременно оно становилось подарком ко дню рождения для партийных и советских руководителей.

С распадом СССР отошла в прошлое и его наградная система. Награды же Великой Отечест­венной войны всегда будут пользоваться уваже­нием в глазах россиян.

ГЕНЕАЛОГИЯ В РОССИИ

Перо неторопливо выводило каждое слово: это письмо в Москве будут внимательно читать бояре великого князя, надеясь, что поможет оно   разрешить   их   жаркие   споры.   «Господину Фёдору Давидовичу Геннадей, господине, Бутур­лин челом бьёт. А что еси писал, господине, нам о брата деле о Григорьеве о Заболоцком...»

Для автора этих строк Григория Ивановича Бутурлина все мирские дела закончились, когда он скрылся от мира в монашеской келье Троицкого монастыря, став старцем Геннадием. Слишком суетной, бурной стала жизнь в Кремле: новые люди, новые заботы. Слава Бутурлина прошла. Но родственникам, друзьям в покинутой им столице нужны его память, знания, былой авторитет. Вот и приходится писать, вспоминая прошлое. А помнит он не только о своей службе, подвигах сверстников, но и многое из того, что знали отцы, о том, как бояре из разных семей служили великим князьям.

Бояр тогда было немного, не то, что сейчас, когда государь всея Руси великий князь Иван Васильевич присоединил к Москве соседние земли, когда московскому двору стали служить князья и бояре из Литвы. Надо бы создать новый счёт службы для приезжих, чтобы не обидеть тех, кто давно жил «на Москве».

Вот и пришлось вспомнить старцу Геннадию, как приехал из Литвы князь Юрий Патрикеевич и получил более высокое положение, чем бояре Константин Шея и Иван Дмитриевич. Упросил тогда   великий   князь  у  бояр   место  для   Юрия

Русский боярин

(со старинной гравюры).

46

 

 

 

Патрикеевича, отдал за него свою сестру Анну. А Соломония Юрьевна,  внучка Константина Шеи, сама стала великой княгиней, женой Василия III.. Да,   новых   семей   появилось   слишком   много... Нужны подробные книги, новые росписи родов.

* * *

Традиционно на Руси люди знали и инте­ресовались историей своей семьи. Ещё при Яро­славе Мудром появились греческие рукописи, в которых употреблялось слово генеалогия, в пере­воде на русский язык означающее «родословие». Но сами росписи различных родов появились позже, в XVI в. В то время в Москве сложился Государев двор, объединивший тех, кто издавна служил московским князьям, и бояр из соседних земель: Тверского, Рязанского, Ярославского и других княжеств.

Кроме родословий семей, ведущих своё начало от дружинников Александра Невского, Дмитрия Донского, литовских князей, татарских цареви­чей, встречались и красочные летописи о предках великих князей владимирских, литовских. Ска­зания о происхождении династий, знатных фа­милий и даже народов получили широкое рас­пространение во многих странах в раннем средне­вековье.

На Руси такой рассказ впервые появился ещё в древнейшей летописи — в «Повести временных лет», где говорилось и о расселении славянских народов, и о приходе в Киев Рюрика, от которого, по преданию, вели своё происхождение русские великие и удельные князья. Кроме того, в летопи­сях встречались упоминания о службе русским князьям варяжских дружинников и других ино­земцев. В XVI в., когда в Москве были записаны родословные росписи большинства известных се­мей, которые из поколения в поколение служили при московском великокняжеском дворе, эти рассказы становились доказательством их знатно­го происхождения. В «Сказании о князьях влади­мирских», где повествуется о корнях княжения родов Москвы, варяг Рюрик, о предках которого в древних летописях нет никакого упоминания, стал потомком римского императора Августа. Потомка­ми Августа или даже Нерона считали себя государи некоторых европейских стран.

В русские родословия, которые стали регулярно создаваться с XVI в., записывали потомков по мужской линии либо самого князя из рода Рюриковичей, либо дружинника, когда-то при­ехавшего к нему на службу. Генеалогический ряд был непрерывен, от пращура до тех, кто эту роспись составлял. Бывало, что записанный род уже распался на несколько самостоятельных семей, но их всё равно требовалось соединить, чтобы каждый при необходимости мог доказать древность своего происхождения. Любопытно, что если кто-то умирал бездетным (или о его потомках за давностью лет сородичи забывали), рядом с его именем писали «бездетен», чтобы никто из чужеродцев  не  мог причислить себя  к древней

Первые князья дома Рюриковичей: Рюрик, Олег и Игорь. Палехская роспись Грановитой палаты в Кремле. XIX в.

семье. Изредка в росписи мелькало известие о боярском чине предка или о его участии в том или ином сражении, но совсем не было сведений о браках, жёнах, о судьбах дочерей. Объясняется это довольно просто: родословия были необходимы для получения чинов и продвижения по службе, поэтому требовалось установить положение своих предков при дворе и доказать степень родства с ними.

Но уже в конце XVI в. росписи стали превращаться в маленькие истории. Записывалось не просто упоминание об участии предка в какой-то баталии, но и рассказ из летописи о том, как геройски он воевал. Нащокины, например, записали, что их предок, сражаясь с татарским войском на княжеском дворе в Твери, был ранен в щёку, откуда, мол, и пошла фамилия. А Челищевы решили, что их родоначальника на Куликовом поле ранило «из пушки в чело» (т. е. в лоб), и никого не смущало отсутствие в этой битве артиллерии.

Позднее родословия становились всё подробнее. В них, к примеру, уже не просто упоминалось о службе предка русским князьям в дальних странах, а подробно рассказывалось, как именно он служил другим государям. История семьи начала выходить за границы отечества и по­степенно стала вписываться в историю других стран Европы. Так, Корсаковы, получив «за выезд» предков право писаться Римскими-Корсаковыми, составили красочную историю рода, где, начав от Адама, они подробно рассказали о жизни своих предков в Риме, на острове Корсика (вот откуда Корсаковы!). Чтобы написать такую ис­торию, они изучили работы более ста историков и философов античности и средневековья.

Служащие Посольского приказа, составляя родословие для своего начальника, думного дьяка

47

 

 

 

Портреты князей древнего и знатного рода Репниных. XVII в.

Емельяна Игнатьевича Украинцева, упоминали о службе его предков польским королям ещё в древности. При этом они пытались сопоставить русские чины Емельяна Украинцева и должности его предков у поляков, доказывая, что «думный дьяк» в России — то же самое, что и «канцлер» в Польше.

Интересно, что предки поэта XVIII в. Гаврилы Романовича Державина ведут свой род от Ивана Дмитриевича Чуваша Нарбекова, прославивше­гося геройскими подвигами при взятии Казани в 1552 г.

В России суховатые генеалогические документы превратились в красочные истории семей в XVII в., в европейских государствах это произошло не­сколько раньше. Рыцарская культура средне­вековья с её тягой к эмблемам, гербам, поэмам и романам о подвигах рыцарей сказалась на ро­дословиях во всей пышности и великолепии. Во многих странах был обычай рисовать родословные древа. Древо (дерево) как символ жизненных сил напрямую связывалось с идеей роста, расцвета и процветания семьи. И роспись изображалась как своеобразное дерево. В его корнях располагался основатель рода — родоначальник, на ветвях в определённой последовательности — все потомки (а не только, как в России, по мужской линии), часто с жёнами или мужьями. Для оформления

таких «древ» разрабатывались свои правила: разной формы щитки, куда вносили имена мужчин или женщин, различные цвета для щитков сыновей, дочерей, их жён и мужей. В результате получались не просто красочные картины, но и удобные для пользования документы, где по формам и цветам эмблем легко отыскать одно поколение, увидеть, с какими семьями оно породнилось.

Такие «древа» быстро стали привычными в Европе, и иностранные путешественники, посе­щавшие Москву, удивлялись, что в русских домах нет подобных украшений.

При Петре I появилось специальное учреж­дение — Герольдия, — которому поручалось вести дела о дворянстве русских семей, выдавать подтверждающие документы, следить за про­движением дворян по службе. Естественно, в огромной Российской империи выполнить подоб­ные задачи было очень нелегко. При Екатерине II, когда проводилась губернская реформа, в каждой губернии создавалось дворянское собрание. Оно было обязано записывать всех, имеющих на это право, в особые родословные книги, принимало в свою корпорацию новых членов, выдавало сви­детельства их детям, когда те уезжали служить или учиться в чужие земли, и т. д. С этого времени родовитость, служба предков потеряли своё зна-

Герои войны 1812 г.: М. Барклай де Толли

48

 

 

чение, на смену им пришёл территориальный признак — принадлежность к дворянской корпо­рации той губернии, где жил, нёс службу или владел землёй дворянин.

* * *

В том же XVIII в. генеалогия нашла своё место не только в жизни, но и в науке. В России начали появляться исторические труды, самые ранние из которых прослеживали последовательность кня­жения, а затем и царствования государей. Для этого необходимо было знать родственные связи между отдельными правителями. Такой порядок описания исторических событий был принят во многих странах.

Позднее возник интерес к историям конкретных семей. Стали выходить отдельными изданиями документы семейных архивов, а различные учёные комиссии при губернских собраниях кинулись спасать старые архивы своих родов, часто пропа­давшие на чердаках и в чуланах заброшенных усадеб. Именно так в конце XIX в. была найдена часть архива А.С. Пушкина.

Интерес к истории дворянских родов был настолько велик, что в 1898 г. в Петербурге появилось Русское генеалогическое общество, а несколько позже, в 1904 г., было создано Историко-родословное общество и в Москве. Изучением

родословий занимались и профессио­нальные историки, и любители, соби­рающие сведения по истории соб­ственной семьи.

В начале XX в. новая волна интереса к генеалогии захватила пытливые умы: в много­численных «толстых» научных журналах появи­лись статьи по истории семей, были опубликованы монографии (рассказы о жизненном пути кон­кретных людей), наконец, увидели свет библио­графические указатели работ по генеалогии.

Активная деятельность генеалогических об­ществ замерла в 1914 г., когда на Россию обрушилась Первая мировая война. В 1918— 1919 гг. родословные исследования ненадолго возобновились, но через три-четыре года они практически прекратились. Старых специалистов оставалось всё меньше, а из исторической науки постепенно уходили темы, требующие генеалоги­ческого исследования: история государственных учреждений, землевладение, биографии государст­венных и общественных деятелей и др.

Казалось, генеалогия безвозвратно ушла в прошлое. Но, к счастью, этого не произошло.

В 1962 г. широко отмечалось 150-летие Бо­родинской битвы. Ещё свежи были в памяти события Великой Отечественной войны. Восхи­щение   и   гордость   за   ратную   славу   предков

Д. Давыдов и А. Ермолов. Генеалогия начала возрождаться в СССР в связи с празднованием 150-летия Бородинской битвы.

49

 

 

 

 

 

 

подтолкнули к созданию при музее в Бородине общественной организа­ции — Союза потомков участников войны 1812 г. Вскоре приблизился юбилей восста­ния декабристов, объединились и их потомки.

Регулярно стали выходить в эфир увлека­тельные радио- и телепередачи И. Л. Андрони­кова о находках, связанных с жизнью М.Ю. Лер­монтова, о почти детективных поисках рукописей поэта, беседах с современниками, чьи прабабушки и прадедушки были лично знакомы с великим поэтом, дружили с ним, его семьёй. Мало кто из слушателей, заворожённых этими рассказами, понимал, что присутствует при классическом генеалогическом поиске. Однако постепенно поиск входил в сознание людей.

В 70-е гг. XX столетия исподволь, а в 80-е гг.

уже активно стал возрождаться интерес к истории своей семьи, своих предков. По чисто генеалоги­ческому признаку воссоздали купеческое и дво­рянское собрания, где состоят теперешние потомки старых фамилий. Восстановлены оба генеалоги­ческих общества — Петербургское и Московское. Создаются такие же и в других городах. Сегодня выходят специальные генеалогические журналы, переиздаются старые справочники.

Кроме того, занятие генеалогией — дело не только увлекательное. Для тех, кто в России XVII в. собирал сведения о предках, и для современных исследователей родословной своей семьи пристальный взгляд в глубь веков даёт возможность ощутить себя причастным к истории всей страны. Поэтому генеалогической науке предстоит долгое и плодотворное существование.

СИМВОЛЫ ЦАРСКОЙ ВЛАСТИ

Торжественно-умиротворённый колокольный звон разносился над вечерней Москвой; в монастырях и церквах молились за счастли­вое возведение на престол юного царя. А 16-летний юноша, в недалёком будущем одна из самых гран­диозных фигур истории России — Иван Грозный, снова и снова повторял ритуальные жесты и слова, которые он совершит и произнесёт завтра. Вол­нение его вполне понятно: впервые в Москве в Успенском соборе Московского Кремля возведут на престол российского царя и самодержца.

Обряд этот был придуман ещё его дедом — государем всея Руси Иваном III. В этом ему помогала его жена Софья Палеолог. Гречанка по происхождению, она многое знала из обычаев других государей: «возлюбленная дочь святейшего престола» выросла при дворе Папы римского. Долгое время в Кремле вспоминали её бояре, рассказывали разные истории. О том, как выпро­сила у ханши татарское подворье, издавна рас­полагавшееся в Кремле: не хотела видеть татар так близко от своего двора, потому как боялась мусульман с детства, с тех самых пор, когда ребёнком увезли её в Рим, спасая от турецких отрядов... О том, как слёзно уговаривала она мужа, великого московского князя, не встречать татар на княжеском дворе, не вести под уздцы коня татарского посла. Не могла видеть такого уни­жения наследница византийских императоров. И, как вспоминали старики-бояре, уговорила. Прав­да, сам Иван Васильевич не очень-то в это верил: дед всегда был мудр, суров и грозен, от одного его взгляда женщины лишались чувств, и вряд ли слёзы жены могли стать причиной принятых им самим решений.

Завтра закончится детство будущего самодерж­ца. Все бояре — родня, каждый захочет занять место повыше, получить побольше. Завтра он, внук Софьи Палеолог, станет выше всех — миропома­занный государь, наместник Бога на земле.

Сохранились сведения, что когда-то германский император предлагал прислать в дар корону как знак царской власти ещё его деду и отцу. Но русские князья рассудили иначе — негоже им, прирождённым государям, чей род, согласно преданию, восходит к римскому кесарю Августу, а предки занимали византийский престол, при­нимать подачки от императора-католика, от Свя­щенной Римской империи, основным ядром кото­рой была территория Германии. В московской казне лежали дары византийского императора Константина, согласно преданию присланные мно­го веков назад в Киев, великому князю Владимиру Мономаху, а потом перешедшие в Москву.

Именно их возложат завтра на будущего государя, и отныне будут они указывать на царский сан владельца, станут символами власти. Сначала, с молитвой, наденут крест на золотой цепи, потом — святые бармы (особые наплечники из дорогой ткани с драгоценными украшениями) и самое главное — увенчают голову царским венцом.

Иван Васильевич любил рассматривать в своей казне эти вещицы, особенно венец. Его доставали из специально сделанного ящичка, где он хранился под замком. Эта красивая золотая шапка, сияю­щая дорогими каменьями, говорят, принадлежала самому Владимиру Мономаху. Она, правда, тяже­ла и неудобна, но в ней заключена власть предков, власть над всей русской землёй.

50

 

 

 

Завтра утром он сам поставит дары на зо­лотое блюдо, накроет драгоценным покрывалом и отошлёт в собор. Ещё раз проверит, надёжные ли люди охраняют царские регалии: правила стро­ги — их не должны касаться те, кто не имеет на это права.

Дед его, Иван III, когда-то сам, своими руками, венчал на царство другого внука, Дмитрия Ива­новича. Правда, скипетр — жезл, символизирую­щий государственную власть, не отдал. Будущий государь видел грамоты, хранящиеся в казне, где сказано, что византийские василевсы тоже соб­ственноручно возводили на трон наследников. Да и послы из других стран подтверждали: их государи иногда при жизни короновали наслед­ников. Делалось это для того, чтобы потом не было споров, кому править. Обычай этот показался вполне подходящим: так тому и на Руси быть.

Вскоре, однако, Иван Васильевич посадил Дмитрия в темницу. Гречанка Софья Палеолог не могла позволить, чтобы Ивану III наследовали дети от первой жены князя Ивана и престол обошёл её пятерых сыновей. Потому и княжат теперь на Москве потомки византийских василевсов, а не отпрыски тверских князей.

16 января 1547 г., в воскресенье, в Москве с подобающей пышностью прошло торжественное венчание на престол первого русского царя Ивана Васильевича.

В Успенском соборе, украшенном алым бар­хатом, в мерцании свечей близ алтаря лежали на золотом блюде регалии царской власти. Немногие присутствующие — великокняжеская семья и двор — «со страхом и трепетом», в благоговейной тишине наблюдали, как митрополит Макарий вместе с другими членами священного собора под молитвенные песнопения возлагали их на юного царя Ивана: животворящий крест, бармы и «венец царский от камене честне» — древнюю великокня­жескую шапку Мономаха.

Митрополит взял государя за руку и отвёл к богато убранному престолу. Там вручил ему скипетр, а затем, бережно поддерживая, помог сесть на царское место. Посажение свершилось.

* * *

Традиция обряда возведения на престол уходит в глубину веков. Все московские великие князья, начиная с Ивана Даниловича Калиты, получив от ордынских ханов ярлык на великое княжение, «садились» на престол во владимирском Успен­ском соборе. Лишь в XV в. этот ритуал стал совершаться в Москве. До того времени регалии власти были другими: из завещаний великих князей известно, что наиболее ценными вещами в их казне, скорее всего имевшими значение символов власти, были золотые пояса, цепи. Знаменитая же шапка Мономаха упоминается в завещании Ивана Калиты не среди государевых регалий, а как драгоценная часть княжеской одежды. Но к концу XV в. в описи государевой казны   определённые   древние   предметы   всегда

Шапка Мономаха.

назывались в начале завещаний — это золотая шапка, бармы и золотой наперсный (нагрудный) крест на цепи. И в самом конце XV столетия, очевидно когда Иван III собирался возводить на трон своего внука Дмитрия Ивановича, была создана легенда о происхождении московской династии: «Сказание о князьях владимирских». Там появился рассказ о посланных дарах визан­тийского императора Константина великому кня­зю Владимиру Мономаху. Это как раз и были «царский венец», бармы, крест на золотой цепи, из редкого камня сердоликовая шкатулка, от­деланная золотом, и иные не названные конкретно предметы. Этот же набор, но уже как регалии власти царей, записан и во всех официальных документах, в которых определялся порядок церемонии возведения на престол («чины венчания на царство»).

К XVI в., когда поставления на царство в Москве стали регулярными, в европейских го­сударствах подобный обряд коронации уже сло­жился. Сформировался и набор символов власти, которые громкими названиями и своим видом свидетельствовали о престиже государя, его власт­ных полномочиях. Традиционно такими рега­лиями в разных странах были корона, скипетр, держава, меч; однако в каждом государстве кроме общепринятых инсигний (знаков высшей власти) утвердились и свои собственные.

51

 

 

 

Тронное кресло императрицы Елизаветы Петровны.

На Руси это был своеобразный великокняже­ский головной убор. Впервые его изображение появилось на стенах Софийского собора в Киеве, где в XI в. древние мастера выложили мозаичный портрет Ярослава Мудрого в окружении семьи. Форма шапки осталась практически неизменной и спустя века. В официальных документах начиная с XVI в. этот головной убор стал именоваться царским венцом, и его название указывает на символику предмета, а не на внешний вид.

При возведении на престол Ивану IV также вручили и скипетр. Но это был не привычный для Европы короткий жезл, а дивной красоты резной посох из моржовой кости, украшенный золотом и драгоценными камнями. Такой посох сохранился до наших дней,  правда, уже без дорогих украшений. Во всех обрядах венчания на царство XVI в. строго соблюдался установленный ритуал: регалии власти приносили в собор, клали на специально подготовленное возвышение (налой), скипетр ставили рядом.

Держава — круглый шар с крестом (любо­пытно, что в соседней Польше держава офи­циально называлась «яблоком») — появилась позже: впервые она была вручена при венчании на царство Бориса Годунова.

Так на протяжении всего XVI в. набор «даров императора Константина» постепенно пополнялся и становился атрибутом регалий власти наподобие употреблявшихся многими монархами Европы. Но в России в отличие от других европейских государств среди регалий царской власти никогда не было меча. Это довольно странно, ведь у русского народа с мечом связывались идеи победы над злыми силами и символ личного мужества. (Вспомним хотя бы «меч-кладенец», который находят или получают в награду былинные богатыри или герои русских сказок.) В евро­пейских же государствах меч непременно входил в число королевских регалий и вручался монарху во время коронации.

Именно то, что веками во время возведения на трон вручались одни и те же символы, в определённой последовательности произносились одни и те же слова, свидетельствовало, по представлению людей средневековья, о вечности и стабильности данного государства, данной власти. Поэтому коронационные инсигнии так важно было захватить или уничтожить во время войн и восстаний — это означало разбить само госу­дарство, существующую власть.

В России к символам власти царствующих особ относились так же трепетно, как и в других странах. В XVII в. те регалии, которыми освящали возведение на престол, хранились в казне отдельно от других. Цари, Михаил Фёдорович и его сын Алексей Михайлович, велели изготовить несколь­ко собственных комплектов инсигний: удивитель­ной красоты скипетры и державы, внешне похо­жие на европейские. Корона по форме повторяла древнюю шапку Мономаха, только вместо драго­ценных камней поверх сканого кружева (скань — узор из тончайшей золотой проволоки. — Прим. ред.) впервые появились золотые, с бриллиантами, двуглавые орлы; верхняя часть уборов была украшена алмазными и жемчужными крестами.

Позднее, когда в 1682 г. вопреки русской традиции на престол венчались одновременно два царя, Иван Алексеевич и Пётр Алексеевич, атрибуты власти были разделены между ними и в дальнейшем перешли в собственность каждого. Веками устоявшийся единый комплект царских регалий был нарушен. В XVIII в. появились уже императорские регалии, а древние принадлеж­ности царской власти стали музейной ценностью и были переданы на хранение в Оружейную палату Московского Кремля. Поскольку первоначальное значение они утратили, скипетры стали выдавать

52

 

 

 

придворным для маскарадных костюмов, драго­ценные цепи переплавлялись на украшения.

Правда, со временем «дары императора Кон­стантина» были сложены в одно определённое место, но среди них по ошибке оказались скипетр и держава, изготовленные для Алексея Михайло­вича. Как мы помним, державы не было среди перечня даров, а древний скипетр резко отличался от сделанного в Европе в XVII в. жезла для царя Алексея. Костяной посох-скипетр, который был вручён ещё в XVI в. великому государю Фёдору Ивановичу, оказался разобранным, без золота и камней. Постепенно его назначение забылось, и в XIX в. сотрудники музея описали непонятные предметы как «ножки для стула». Некоторые древние регалии из «даров императора» позднее хранились в московских соборах. В итоге к XIX в. древний комплекс символов царской власти окон­чательно распался.

Обряды возведения на престол во многих странах веками оставались неизменными. Они, как правило, проводились в одном и том же храме, на короля (или царя) в определённой последо­вательности возлагались регалии власти, причём из века в век повторялись позы и жесты участни­ков церемонии, звучали одни и те же слова клятв, наставлений, молитвы.

Так было и в России. Разработанный в конце XV в. Иваном III ритуал венчания на царство почти без изменений был повторён через полвека, когда царский престол занял другой внук Ивана III и Софьи Палеолог — Иван IV. Именно тогда, как указывалось выше, в ритуальную церемонию был введён обряд миропомазания, который всегда проводился при коронации европейских монархов. Святое миро (особым способом изготовленное благовонное масло), при соблюдении строго уста­новленных правил нанесённое на монарха, по представлениям христианской религии, освящало государя и наделяло его даром общения с Богом, ставя над всеми подданными. В России, где многие княжеские семьи считали своим общим предком легендарного варяжского Рюрика и могли вычис­лить степень своего родства с ним, этот обряд не только выделял царя среди его подданных, но и возвышал над остальными Рюриковичами.

Обряд посажения на государев престол просу­ществовал с конца XV в. до конца XVII в., а в XVIII столетии появился уже обряд коронации императоров. В середине XVII в., во время возведения на царство Алексея Михайловича, патриарх всея Руси, так же как и митрополит Макарий сто лет назад, в своём наставлении монарху призывал заботиться о подданных, иметь к ним суд праведный и милостивый, блюсти законы православной церкви.

В европейских коронациях монарх сам произ­носил клятву, которая его обязывала соблюдать законы государства, права подданных, сохранять границы своей державы. Основной текст клятвы не менялся на протяжении веков, но с изменениями, происходившими в обществе, с принятием новых сводов законов, увеличивалось число обязательств, принимаемых на себя королём. Таким образом, регалии власти оставались неизменными и неприкосно­венными: их брали из казны только для коро­нации. Они символизировали государственную власть, её стабильность, вечность. Также не менялся и ритуал возведения на престол, он проводился в одном и том же соборе, всегда в воскресенье, иерархами (высшими чинами) церк­ви. Но это одна сторона медали. А клятвы, которые стал приносить король, обещания, которые он да­вал своему народу, — явление, которое, безуслов­но, отражало новые этапы развития государства.

В России царские регалии не были окружены легендами об их чудесном происхождении, сам их комплекс формировался на протяжении целого столетия. Пришедшая к власти новая династия Романовых осталась равнодушной к легенде о появлении на Руси царских регалий, присланных в подарок князьям Рюриковичам, потому что имела с ними весьма отдалённые родственные связи. Да и сам обряд возведения на престол не отражал развития русского общества; согласно наставлениям   и   другим   речам,   звучавшим   во

Николай II со всеми регалиями императорской власти в короне и мантии, со скипетром, державой и знаками ордена Святого Андрея Первозванного.

53

 

 

 

Император Пётр II со знаком ордена Святого Андрея Первозванного.

Императрица Анна Иоанновна со знаком и звездой ордена Святого Андрея Первозванного.

Императрица Елизавета Петровна со звездой ордена Святого Андрея Первозванного и орденской лентой.

Императрица Екатерина II со звездой ордена Святого Андрея Первозванного и орденской лентой.

 

 

время церемонии, в государе видели помазанника Бога, пастыря в своём государстве, милостивого справедливого судью, и он не давал подданным никаких обещаний.

Но и в коронационном обряде в Российской империи XVIII—XIX столетий некоторые правила соблюдались неукоснительно. Все императоры, сменившие русских царей, венчались на престол в Успенском соборе Московского Кремля. В то время столица   находилась   в   Санкт-Петербурге,   но   к

Введение

назначенному дню регалии власти доставляли в Москву, в Оружейную палату, и оттуда, как и в XVI в., выносили в собор. И тем троном, на который возводились российские императоры, было древнее царское место, сработанное старыми мастерами для первого русского царя — Ивана Грозного.

Реставрированное после пожара 1547 г., это царское место до сих пор находится в Успенском соборе.

ФЛАГИ РОССИИ

В большинстве стран мира государственные флаги появились относительно поздно — в XVIII и XIX вв. Кроме того, флаги бывают торговые, партийные, ведомственные, флаги меж­дународных организаций — Красного Креста и Красного Полумесяца, Олимпийского комитета, «Знамя мира» великого русского просветителя Николая Рериха и др.

Государственный флаг, как и герб, — символ достоинства нации. При торжественном подъёме или выносе флага ему отдаются воинские почести.

Различные стяги и знамёна появились в глубокой древности. В битвах они указывали местонахождение военачальников и отдельных отрядов. Археологи, раскапывая курганы восточ­но-славянских племён середины X в., нашли арабские монеты с изображением стягов. Цвет первых дохристианских стягов славян был, види­мо, красным, т. к. этот цвет самый распространён­ный. Наиболее заметный и яркий, красный цвет повышал воинственность, побуждал к битве. Строй «червлёных» (красных) русских щитов на поле брани современники сравнивали с зарёй.

В 988 г. Русь приняла христианство. На багряном стяге огромных размеров теперь помещали лик Спасителя — Иисуса Христа — или другую христианскую символику. Перед боем воины на коленях молились о победе и спасении у освящённого, как икона, стяга. Вкопанный древ­ком в землю во время битвы, он указывал на ставку князя и центр боевого порядка. Упавший стяг означал поражение. Поэтому в сече на Куликовом поле в 1380 г. вокруг него разгорелась жестокая схватка. Один из древних символов Русского государства — красное знамя «Всемилостивейшего Спаса», бывшее с русским войском при штурме Казани в 1552 г., — хранится в Оружейной палате Московского Кремля.

«Государевы большие знамёна» XVI—XVII вв. площадью около 12 м² были алыми, белыми, лазоревыми или зелёными. Полковые же знамёна стрельцов соответствовали цвету их кафтанов — вишнёвые, брусничные, лимонные, светло-зелё­ные, фиолетовые... На этих полотнищах, обшитых широкой каймой, изображался прямой крест.

Основными регальными цветами (цветами вла­сти) великих князей московских и царей были красный, золотой и белый. В богатых золотых одеждах, в золотой шапке Мономаха и с золотым крестом   на   груди,   под   красным   балдахином

Знамёна стрелецких полков. XVII в.

55

 

 

Государственное знамя российских императоров

на фоне бело-сине-красного

и чёрно-жёлто-белого государственных флагов.

шествовали цари во время крестных ходов в центральный собор Русской земли — Успенский в Московском Кремле. Рынды (личная стража царей) были одеты в белые кафтаны, белые сапоги и держали на плечах парадные серебряные топорики (см. ст. «Чины и должности высшего дворянства»). На белых или алых «гербовых» знамёнах в XVII в. изображался золотой (реже чёрный) двуглавый орёл — герб царства. Люби­мыми цветами народа были красный, синий и белый. Красный соотносился с храбростью, уда­лью, считался идеалом красивого (одним из значений этого слова было «красивый», «пре­красный»); в народной поэзии традиционно ис­пользовались выражения «красна девица», «крас­но солнышко». Русские крестьяне и казаки одевались в синие кафтаны и рубахи, подпоясы­вались красными кушаками. Свадебные наряды русских девушек были красными и белыми. Белыми называл народ свою веру и царя.

Во время походов на Азов в 1695 и 1696 гг. и в первые годы тяжкой Северной войны 1700— 1721 гг. Пётр I дал русскому флоту и армии бело-сине-красный флаг. Расположение полос от­ражало древнерусское понимание строения мира: внизу  —   мир  физический,   красный;   выше   — небесный, голубой; ещё выше — мир божественный, белый. Однако нельзя отрицать, что на внешний вид этого флага повлияли цвета знамени сильнейшей морской державы того времени — Нидерландов. В 1705 г., когда Пётр I дал своему любимому детищу, военно-морскому флоту, Андреевский флаг (синий косой крест на белом поле), флаг бело-сине-красный был передан торговым судам.

При Петре I к регальным династическим цветам добавился чёрный. Государь заменил багряный (в византийских традициях) цвет знамени на золо­той — как у императоров «Священной Римской империи германской нации» — и приказал выписывать на нём чёрного двуглавого орла. Такой — только небольшой по размеру — флаг стал именоваться императорским штандартом. Вплоть до 1917 г. его поднимали везде, где появлялся монарх. Офицеры русской армии при Петре I продолжали носить частицу прежнего боевого флага — бело-сине-красные шарфы.

После смерти царя-преобразователя усилилось значение золотого и чёрного цветов в русской армии. Пётр III вводит чёрные шляпные банты с жёлтыми полосками по краям, а Екатерина II придаёт ордену Святого Георгия, которым на­граждались воины исключительно за боевые подвиги, чёрно-оранжевую ленту, символизирую­щую «порох и огонь». В 1819 г. появляется первый батальонный чёрно-жёлто-белый флажок. Вместе с тем при открытии новых земель в начале XIX в. русские моряки поднимали бело-сине-красный и Андреевский флаги.

Расцветка русского бело-сине-красного флага стала образцом для угнетённых славянских на­родов Австро-Венгрии и Османской империи: сербов, хорватов, словенцев, словаков и чехов. Все они, даже самый «маленький» славянский на­род — сербы-лужичане, проживавшие в Герма­нии, — выбирали своими национальными цветами

Государственный флаг СССР.

56

 

 

 

цвета флага великого славянского государства — России. Только болгары синюю полосу на своём знамени заменили зелёной.

Недолго, с 1858 по 1883 г., государственным флагом Российской империи был чёрно-жёлто-белый. «Коммерческие» бело-сине-красные цвета признаны государственными с 1883 г. Неофи­циально в ранг национального перешёл и Андреев­ский военно-морской флаг.

С 1742 г. российский император имел также уникальное государственное знамя. На его жёлтом шёлке чёрный двуглавый орёл изображён в окружении гербов различных земель и областей империи.

В августе 1914 г. в верхнем углу бело-сине-крас­ного флага появляется императорский штандарт.

Это было последней реформой государ­ственного символа старой России.

В начале разгоравшейся в стране после Октябрьской революции гражданской вой­ны, 8 апреля 1918 г., флагом России становится красное полотнище с буквами «РСФСР» в верхнем углу у древка. Позже буквы были заменены эмблемой союза рабочих и крестьян — золотыми серпом и молотом. 9 января 1954 г. вдоль древка флага РСФСР было решено поместить синюю полосу.

21 августа 1991 г. Верховный Совет России постановил считать «исторический флаг — по­лотнище из равновеликих горизонтальных... бе­лой, лазоревой и алой полос... официальным национальным флагом Российской Федерации».

ИСТОРИЯ ГОСУДАРСТВЕННОГО ГЕРБА РОССИИ

В России, как и во многих странах Европы, государственные гербовые эмблемы появи­лись в эпоху средневековья.

В конце XV в. первый государь объединённой Руси Иван III «строит» (т. е. создаёт) общегосу­дарственную печать. Грамота 1497 г. донесла до нашего времени красновосковой оттиск этой печати. На неё в своё время обратили внимание русские историки Василий Никитич Татищев и Николай Михайлович Карамзин. В «Истории государства Российского» Карамзин отметил, что символика российского державного герба ведёт начало от этой печати. На ней впервые соеди­няются и остаются неразрывными в течение нескольких последующих столетий изображения всадника, поражающего копьём дракона, и дву­главого орла с коронами на головах. Однако если в XV в. на печати Ивана III обе эмблемы выступают как равнозначные, занимая каждая свою сторону, то уже в XVI в. двуглавый орёл завоёвывает господствующее положение, а в XVII в. он становится главной эмблемой российского госу­дарственного герба.

С XVIII в. в исторической литературе существу­ет следующая версия происхождения герба: вели­кий князь московский Иван III, женившись на Софье (Зое) Палеолог, племяннице последнего византийского императора Константина XI Палеолога, заимствовал герб некогда славной Византий­ской империи — двуглавого орла, соединив его с московским — всадником. Последующим поколе­ниям историков и литераторов эта версия при-

Золотая тарелка с государственным гербом России. Мастерские Кремля. 1694 г.

57

 

 

 

 

Золотая подвеска в виде двуглавого орла.

шлась по душе, и авторы переносят её из книги в книгу вплоть до настоящего времени.

Однако некоторые отечественные исследователи скептически смотрели на «подарок из Византии». Например, известный во всём мире знаток визан­тийских и русских печатей, историк Николай Петрович Лихачёв считал, что Иван III никакого византийского герба позаимствовать не мог, ибо Византия ни общегосударственной печати, ни тем более герба не имела. Существовали только личные печати византийских императоров, и двуглавого орла на них не было.

Откуда же «залетел» он в Россию? Двуглавый орёл был хорошо известен народам древних цивилизаций — шумерам, хеттам (III—II тыс. до н. э.). На рельефах, обнаруженных в Малой Азии, он изображён вместе с богами Хеттского царства. В ту эпоху двуглавый орёл украшал ткани, печати, использовался в росписях стен. Как элемент культурного наследия, перешедшего к туркам-сельджукам от древних народов Передней Азии, двухголовая птица стала известна ислам­скому миру средневековья. Именно как с деко­ративной фигурой познакомились с ней европейцы во время крестовых походов. Постепенно дву­главый орёл из мифологического существа и элемента декора превратился в политическую эмблему — в знак власти.

Начиная с XIII в. его изображение можно увидеть на монетах и печатях правителей раз­личных западноевропейских государств. С рас­пространением в средневековой Европе гербов, возникших здесь в эпоху крестовых походов и рыцарских турниров, двуглавый орёл становится гербовой фигурой. Кое-где он приходит на смену одноглавому, так называемому римскому орлу, изображение которого было распространено в Древнем Риме; иногда обе эмблемы сосуществуют. Из Западной Европы двуглавый орёл как эмблема высшей светской власти перешёл и к южным славянам. С XIV в. болгарские цари и сербские правители помещали его на своих монетах и печатях.

Западноевропейские исследователи считают, что Византия, которая до крестоносцев не знала гербов, использовала двуглавого орла только как украшение, элемент орнамента. Доказательством этого служит отсутствие его изображения как официального знака на монетах и императорских печатях, надгробиях, щитах или одежде импера­торской охраны и т. д. Возможно, двуглавый орёл был известен морейским деспотам (высшим визан­тийским вельможам), один из которых был отцом Софьи Палеолог. Но являлся ли двуглавый орёл гербом знатного византийского рода? Вряд ли, ибо прямой наследник византийских императоров, брат Софьи Андрей, продававший наследственные права на византийский престол нескольким го­сударям и высокопоставленным лицам Европы, раздававший титулы и звания, нигде не упоминает о гербе, который как знак власти должен передаваться в первую очередь. Если допустить,

58

 

 

 

что женитьба на греческой принцессе (1472 г.) действительно «принесла» Ивану III двуглавого орла, то весьма трудно понять, зачем ему понадо­билось ждать четверть века (до 1497 г.), чтобы придать эмблеме государственный статус, заменив старую, ещё отцовскую печать со львом, терзаю­щим змею, на новую.

Двуглавый орёл потребовался великому князю московскому в последнее десятилетие XV в. не случайно. К этому времени двухголовая птица украшала печати сильнейших монархов Европы — императоров Священной Римской империи, где существовало разделение: печать с одноглавым орлом — королевская (в Империю входило несколько королевств), с двуглавым — император­ская. Активный обмен посольствами, вручение грамот с печатями, на которых изображался знак императорской власти, убедили главу Московского государства в том, что именно двуглавый орёл указывает на высокое положение западных импе­раторов. К концу XV в. Иван III, желая укрепить политический престиж молодого Московского государства и свой лично, предпринял ряд мер: выпустил золотую монету в подражание извест­нейшим в европейском денежном обращении венгерским дукатам, изменил придворный цере­мониал на европейский манер, провёл несколько дипломатических акций, возвеличивающих его особу, венчал на великое княжение внука Дмит­рия, тем самым подчёркивая своё право на титул кесаря (императора). Эти действия великого князя московского должны были продемонстрировать Европе его политическую силу и самостоятель­ность. Кроме того, русские книжники начали обдумывать, как доказать знатное происхождение династии московских государей — от римского императора Августа, — что ставило бы их в один ряд с другими европейскими монархами. Как символ знатного происхождения великого князя Ивана III на печати его государства утвердился двуглавый орёл.

Не меньшее значение имел всадник, пора­жающий копьём дракона, или «ездец», как его тогда называли. Близость всадника к образу популярного на Руси Святого Георгия-«змееборца» (Георгия Победоносца) побудила потомков начиная с XVIII в. соединить эти образы в одно целое, хотя в XVI—XVII вв. в многочисленных документах встречается толкование изображения всадника как великого князя, царя, государя. В XIV—XV вв. образ этого святого воина, культ которого пришёл из Византии в Древнюю Русь ещё в X в., был хорошо известен в Северо-Восточной Руси, ко­лыбели единого русского государства. В ли­тературе и искусстве он предстаёт в образе Георгия-«змееборца», в народном творчестве — как храбрый Егорий-воин, защитник от сил зла. Популярность культа Святого Георгия как за­ступника и защитника объясняет, почему именно его московские князья избрали в качестве покро­вителя, а также для поддержания собственного авторитета.  Они  не только  переносили  на себя

Двуглавый орёл на монетах Российской империи XVIII—XX вв.

59

 

 

 

Большой государственный герб Российской империи.

деяния святого воина, но и изображались, как и он, на коне и с копьём. А традиция прочно связывала образ Георгия-воина с основателем города Москвы князем Юрием Долгоруким, свя­тым патроном (покровителем) которого являлся Георгий.

Подобное пристрастие к святому Георгию, некогда являвшемуся покровителем киевских князей, можно объяснить тем, что в Московском княжестве утвердилась идея преемственности власти, якобы унаследованной от Киева — через князей владимирских — великими князьями московскими.

Таким образом, печать 1497 г. следует рассмат­ривать как провозглашение концепции власти великого князя московского. Символы этой печати свидетельствовали, с одной стороны, о древности происхождения власти Ивана III, который называл её «изначальной», «отчинной», а с другой — о знатности русского государя, чьи прародители стояли вровень с римскими императорами. Эти символы власти отвечали политическим устремле­ниям великого князя и должны были служить доказательством его права на титул кесаря (царя, императора).

Все последующие русские государи исполь­зовали эти две эмблемы для своих печатей. Вошли они и в государственный герб. Иван IV (Грозный) пользовался государственными печатями разного вида. На одной из этих печатей был изображён двуглавый орёл, на груди которого располагался ездец. Подобная «конструкция» сохранилась на века.

По мере укрепления царской власти к дву­главому орлу и всаднику добавлялись новые атрибуты. В XVII в. «в пазноктех» (т. е. в лапах с когтями) орёл уже держал скипетр и державу — регалии королевской, императорской власти, об­щепринятые во всех государствах, где такая власть существует (см. ст. «Символы царской власти»). В 1625 г., при царе Михаиле Фёдоровиче, появилась третья корона над обеими головами орла. Офи­циально государственные эмблемы «растолковы­ваются» в специальном указе царя Алексея Михайловича 1667 г., где написано, в частности, что «орёл двоеглавный есть герб державный великого государя, царя и великого князя Алексея Михайловича»; три короны «знаменуют» три «великие Казанское, Астраханское, Сибирское славные царства»; скипетр и яблоко (держава) «являют» государя и обладателя (Алексея Михай­ловича).

Видоизменялся государственный герб России и при Петре I. Со времени учреждения первого русского ордена (Святого Андрея Первозванного) орденская цепь со знаком — косым «андреевским» крестом — окружала, как правило, щиток на груди двуглавого орла, на крыльях которого разме­щались эмблемы российских земель. После подне­сения Петру титула императора в 1721 г. по­являются новые символы власти — император­ские, а также устанавливаются государственные

60

 

 

 

гербовые цвета: императорский чёрный орёл на золотом (жёлтом) фоне.

Изменения, коснувшиеся художественного об­лика российского герба в первой половине XIX в., соответствовали политическим пристрастиям и вкусам самодержцев. Так, например, изображение изящного орла с опущенными крыльями (в стиле ампир) вызвало нарекания общественности, усмот­ревшей в этом ущерб идеи величия и возвышения России.

Своеобразную «геральдическую реформу» про­вёл Александр II. При нём специально для работы над гербами в Департаменте герольдии сената создали Гербовое отделение. Его руководитель барон Кёне предложил целую систему российских государственных гербов, ориентируясь в их худо­жественном воплощении на общепризнанные в европейской монархической геральдике нормы и правила. Появились большой, средний и малый государственные гербы, различавшиеся степенью сложности рисунка, соответствующие им печати, гербы всех членов императорского дома, родовой герб Романовых — описания всех этих гербов с одобрения царя были опубликованы. Дополнен­ный новыми элементами, герб стал богаче, пыш­нее. Изменения коснулись и центральной фигуры на груди орла: Святой Георгий в рыцарском шлеме, повёрнутый в левую от зрителя сторону, уже нисколько не напоминал русского святого воина.

Эти новые государственные гербы утвердил Александр III: большой государственный герб — в 1882 г., средний и малый — в 1883 г.

В 1917 г. вместе со старым миром уничтожались и зримые его образы, символы, а таким символом наряду с дворянскими гербами являлся герб Российской империи. Однако ещё в течение многих месяцев после отречения от престола Николая II двуглавый орёл, лишённый царственных ат­рибутов и без изображения Святого Георгия, украшал печать Временного правительства (её изображение принадлежит известному художнику Ивану Билибину).

Герб РСФСР — первый советский герб — был составлен в соответствии с геральдическими пра­вилами, но содержал в себе абсолютно новые, отличные от прежних эмблемы. Его существование было законодательно закреплено Основным за­коном РСФСР, в котором содержался раздел «О гербе и флаге», принятым на V Всероссийском съезде Советов 10 июля 1918 г.

Указом Президента России 30 ноября 1993 г. введён новый государственный герб — двуглавый орёл, рисунок которого выполнен по мотивам малого герба Российской империи.

Малый государственный герб Российской империи.

 

 

 

ГЕРБЫ РОССИЙСКИХ ГОРОДОВ

Гербы городов России можно разделить на две категории по способу их составления. Гербы первой категории ведут своё происхождение от древних эмблем. Некоторые города ещё в древности имели свои эмблемы, изображавшиеся на печатях. К ним относятся крупные торговые центры — Новгород и Псков, а также города, бывшие некогда столицами княжеств. Такая эмблема служила основой при создании городского герба. К древнейшим эмблемам относится эмблема Киева — архангел Михаил, — изображавшаяся на печатях ещё в XIII в. Новгородская печать 1426 г. представляет собой древнюю эмблему Новгорода — фантастическое животное с головой лошади и туловищем льва. Ко второй категории относятся гербы, специально составленные для городов, не имевших ранее своих эмблем.

В 1672 г. был составлен «Царский титулярник» — справочная книга, содержавшая перечень царских титулов. В него вошли все известные к тому времени эмблемы, если они соответствовали территориям, названным в царском титуле. «Цар­ский титулярник» изготовили всего в трёх эк­земплярах, так что он не вышел за пределы царского двора и Посольского приказа — главного внешнеполитического ведомства России. Эмблемы, попавшие в «Царский титулярник», закреплялись затем за некоторыми городами и почти без изменений становились впоследствии главной фигурой герба. Из этой книги «вышел», например, герб города Владимира — идущий коронованный лев держит в передних лапах крест.

Многим городам — Ростову (эмблема — олень), Рязани (стоящий человек в стрелецкой шапке, с саблей в одной руке и ножнами в другой), Вятке (выходящая из облака рука с луком, заряженным стрелой, а над ними крест), Перми (идущий медведь несёт на спине Евангелие с крестом) и другим — гербы тоже дал «Царский титулярник».

Термин «городской герб» впервые официально появился в царском указе 1692 г., предпи­сывавшем изготовить для города Ярославля печать с изображением ярославского герба и надписью «Печать града Ярославля». Указ царя исполнили, поместив на печати эмблему Ярославского кня­жества: стоящий на задних лапах медведь держит в правой лапе положенную на плечо алебарду. Герб Ярославля сохранил свою эмблему, хотя в течение столетий художники изображали её по-разному.

В 1722 г. Пётр I основал Герольдмейстерскую контору — специальное учреждение для со­ставления гербов, где были собраны опытные рисовальщики. «Особливо для сочинения гербов» царь   пригласил   знатока   геральдической   науки

итальянского дворянина Франциска Санти. Герольдмейстерской конторе поручалось создать рисунки гербов, которые должны были поме­щаться на городских печатях «для запечатывания судебных дел». Санти заявил, что ему необходимы сведения о городах. Как получить эти сведения? Решено было в каждый город послать анкету, в которой запрашивались сведения о городе: «Сколь давно и от какого случая или причины и от кого те городы построены, каменные или деревянные или земляные (речь идёт об укреплениях. — Прим. авт.), и от каких причин какими имянами названы...» Самых различных сведений о городе ждал Санти. Но более всего хотел получить ответ на вопрос, имел ли ранее город герб и если имел, то каковы его рисунок или описание. На этот последний вопрос анкеты почти все города отве­тили отрицательно. О городских гербах имеются сведения в донесениях из Ярославля, Уфы, Казани, Киева, Чернигова, а также Ревеля (Таллинна) и Выборга — оба этих города имели гербы ещё в период шведского владычества.

Санти приступил к большой работе. О не­которых городских гербах достоверно известно, что их составил граф Санти. Если сопоставить герб, созданный им, с описанием города, которое ему прислано, то сразу станет очевидным, что герб составлен согласно описанию. Например, в при­сланном из Тулы описании сообщается, что на берегу реки Упы построен завод, где изготавли­ваются «фузейные (ружейные. — Прим. ред.) и пистолетные стволы и штыковые трубки». Эти сведения отражены в тульском гербе, который представляет собой ружейный ствол, на котором сверху расположены перекрещённые шпажные клинки, внизу и вверху — два молотка. «Всё сие показывает, — как следует из описания герба Тулы, — примечания достойный и полезный оружейный завод, находящийся в сем городе».

При составлении городских гербов Санти поль­зовался широко распространённым приёмом: в фигуре герба отражалось название города, полу­чался «говорящий герб». Таковы гербы городов Великие Луки (три больших лука), Зубцова (стена с зубцами), Архангельска (архангел с огненным мечом и щитом поражает чёрного дьявола). Граф не побоялся даже царя — Пётр I сам нарисовал эмблему Архангельска в виде всадника на крыла­том коне, пронзающего копьём дракона. Но она слишком напоминала московскую. Поэтому Санти изменил рисунок. Эмблема сразу «заговорила»: архангел — Архангельск.

62

 

Гербы городов России.

 

 

ЧТО ТАКОЕ ГЕРАЛЬДИКА?

Неизвестно, когда и в связи с чем возник обычай изображать на печатях, личном оружии и других вещах знаки-символы как свидетельство принадлежности этих предметов определённому владельцу. Придумать и использовать такой знак мог любой по своему желанию. Традиции, а затем и за­коны в этой области стали складываться только в средние века. В бесконечной череде войн и усобиц, охвативших средневековую Европу, выделялись на­иболее важные сражения, участники которых хотели увековечить память о них. Стали появляться символиче­ские изображения битв или подвигов отдельных рыцарей. Эти изображения постепенно закреплялись за рыцарями, переходили к их потомкам. Наличие собственного знака-символа приобрело особое зна­чение во время крестовых походов, в которых участво­вало множество рыцарей. Закованные в латы, они мало отличались друг от друга, узнать их можно было только по изображению на щите или на знамени.

Эта традиция ещё более укрепилась при проведении рыцарских турниров. Распорядителями на них были воины, особо отличившиеся в походах, — герольды. Они разработали правила составления гербов, специфическую терминологию прочтения герба, а также законы, закреплявшие герб за определённой семьёй и запрещавшие использование его посторонними людьми. Так зародилась геральдика — наука о гербах.

В современном понимании геральдика — это, во-первых, специальная вспомогательная историческая дисциплина, которая изучает историю возникновения, развития и использования гербов, их символику; во-вторых, наука о составлении герба, гербовых фигурах и цветах. По геральдическим правилам герб состоял из определённых частей (щит, шлем, корона, нашлемник, щитодержатели, девиз и т. д.), из которых главной был щит. В поле щита располагались гербовые фигуры, которые обычно изображались в стилизованной форме. Одно из правил геральдики — правую и левую стороны щита определяют не со стороны зрителя, а со стороны несущего щит. Таким образом, если описывается правая сторона щита, то имеется в виду правая сторона для того, кто держит щит.

Для изображения гербов в геральдике приняты определённые цвета (называемые финифтями), металлы, меха, рисуемые соответствующими крас­ками. Основных цветов было пять: красный, голубой, зелёный, пурпурный, чёрный. Металлов было два: золото (изображалось золотой или жёлтой краской), серебро (изображалось серебряной или белой крас­кой). Одно из главных правил геральдики — металл на металл и финифть на финифть в рисунке не на­кладываются, разрешалось только сочетание финифти и металла.

Ещё одну замену произвёл мастер. На знамёнах Санкт-Петербургского полка на фоне княжеской мантии красовалось золотое пылающее сердце под короной. Это была фигура из герба Александра Даниловича Меншикова, шефа Санкт-Петербург­ского полка. Санти посчитал, что для столицы Российского государства, морского и речного порта, более подходящим будет другой герб: расположенный на двух перекрещённых якорях золотой скипетр с двуглавым орлом наверху, увенчанным коронами.

В течение XVIII в. в Герольдмейстерской конторе трудились над созданием гербов многие талантливые мастера-живописцы, а руководили ими известные в России люди: например, Василий Адодуров, герольдмейстер, ставший затем пре­зидентом Мануфактур-коллегии и сенатором; князь Михаил Щербатов, герольдмейстер и круп­ный историк. С середины XIX в. в Департаменте герольдии сената гербами ведало особое Гербовое отделение.

Составители гербов из Оружейной палаты пользовались пособием — книгой «Символы и емблемата» («Символы и эмблемы»). Она содер­жала сотни различных символов и эмблем, а также их толкование на нескольких иностранных и на русском языках. Книга была напечатана в 1705 г. в Амстердаме по личному распоряжению царя-реформатора и привезена в Россию. Ею поль­зовались несколько поколений любителей симво­лики для составления самых различных эмблем, в том числе и гербов.

Книга «Символы и емблемата» послужила источником для создания гербов таких городов, как Симбирск (колонна под короной), Каргополь (агнец, т. е. ягнёнок, в костре), Великий Устюг (лежащий на берегу повелитель вод в лавровом венце выливает воду из кувшинов — символ слияния рек близ города), Тамбов (пчелиный улей), Севск (ржаной сноп) и т. д.

По приказу Петра I городские эмблемы должны были помещаться на знамёнах армейских полков, расквартированных по городам. Военное ведомст­во, которое занималось изготовлением знамён, строго учитывало все эмблемы. Знамёна с город­скими эмблемами рассылались в полки, а рисунки их помещались в особых сборниках — «знамённых гербовниках». Известны два таких гербовника: 1712 и 1729—1730 гг. Но многие российские города, в которых были расквартированы воинские части, не имели ещё своих гербов. Военная коллегия сделала заказ на составление новых гербов. После утверждения эти гербы помещались на знамёнах и на городских печатях. Таким образом российские города, не имевшие своих гербов, получили их от Военной коллегии. Вот некоторые из них: Коломна (белый столб с короной наверху, по обеим сторонам колонны звёзды), Рыльск (чёрная кабанья голова), Пенза (три снопа: пшеница, ячмень, просо), Самара (белая коза на зелёной траве).

В   мае   1767   г.   императрица   Екатерина   II,

64

 

 

 

путешествуя по Волге, посетила город Кострому. Знаменательное, редкое для горожан событие было торжественно отмечено, город устроил импе­ратрице пышный приём. Как отблагодарить горо­жан? Узнав, что город не имеет герба, императрица приказала Герольдмейстерской конторе немедлен­но его нарисовать. А что изобразить на гербе? Решили увековечить знаменательное событие — в гербовом щите плывущая галера, подобная той, на которой путешествовала императрица по Волге, с императорским штандартом. Екатерина II утвер­дила герб Костромы 24 октября 1767 г.

В последующие три десятилетия правительство пожаловало гербы многим российским городам. Создание и пожалование городских гербов отныне становится государственным мероприятием, и связано оно с большими административными реформами, которые начались в 1775 г. В ре­зультате этих реформ возникло новое админист­ративное деление России: несколько губерний объединялись в наместничество; помимо губерн­ских и уездных создавались городские органы управления. Какое же место отводилось при этом городскому гербу? Вслед за указом об образовании наместничества, как правило, следовал специ­альный указ о гербах, которые присваивались каждому городу этого наместничества. Все права города на герб закрепляла особая «Грамота на права и выгоды городам Российской империи», опубликованная в 1785 г.

За десятилетие с 1775 по 1785 г. были составлены и утверждены несколько сотен город­ских гербов. Этот процесс продолжался в течение всего XIX и даже в первые годы XX столетий, вплоть до 1917 г. Сотни городских гербов рисовались в Герольдмейстерской конторе. Там же были тщательно собраны все ранее нарисованные гербы. При описании к ним обычно добавлялась помета «старый». Каждый из них был «стар» по-своему, имел разные источники происхож­дения: печати, изображения «Царского титулярника», военные знамёна и т. д.

Новые гербы русских городов пер­воначально рисовались так же, как и раньше: гербовый щит, на нём эмбле­ма. Позднее городской герб приобретает харак­терную форму: герб наместничества в верхней части щита, городская эмблема — в нижней. Эта форма русского городского герба вызвала критику знатоков геральдической науки в XIX в. При подобной конструкции главным считался намест­нический (губернский) герб, а символ самого города играл второстепенную роль, занимая ниж­нее (второе) поле, хотя должно было быть наоборот.

В середине XIX в. управляющий Гербовым отделением барон Кёне предложил согласно ге­ральдическим правилам помещать герб губернии в вольной (т. е. пустой, не несущей какой-либо фигуры) части щита городского герба, вправо или влево. При переходе города в новую губернию менялся губернский герб в вольной части щита. Кёне ввёл новые атрибуты и украшения для городских гербов: короны, венчающие гербовый щит (императорская, шапка Мономаха, корона с тремя башнями вместо зубцов); обрамления из дубовых листьев и орденских лент, соответствую­щие статусу города.

На основании одного из первых декретов Советской власти «О памятниках республики» была создана специальная комиссия, в задачу которой входила «замена надписей, эмблем, на­званий улиц, гербов и т. п. новыми, отражающими идеи и чувства революционной трудовой России». Декрет не затрагивал городских гербов, поэтому городское герботворчество продолжалось и после 1917 г., но использовалась, разумеется, новая, пролетарская символика.

С 60-х гг. в СССР начался новый этап развития городской геральдики. Создавались новые гербы: российские города, возникшие в советский период, хотели иметь свой отличительный знак, свою «визитную карточку». Многие же старинные русские города стали возрождать гербы прежних времён.