Древнейшая история России туманна

и загадочна. Время оставило слишком мало

источников, по которым историки

и археологи могли бы восстановить

картину столь давнего прошлого. Скупое

повествование летописи, которое

становится более или менее связным

и обрастает подробностями только

с середины XI в.; отрывочные

и противоречивые рассказы иностранных

путешественников; краткие своды

законов; величественные храмы,

многократно перестраивавшиеся

на протяжении более поздних столетий;

черепки сосудов, бусины, монеты, печати

и прочие предметы, извлекаемые

археологами из-под земли, — вот и всё,

чем может воспользоваться учёный,

реконструируя восточнославянскую

и русскую древность. Нередко

из-за отсутствия необходимых сведений

исследователи восполняют пробелы

в истории этого периода, доверившись

собственному воображению.

Столь далека от наших дней эта эпоха,

столь темна и столь трудна для изучения,

что почти тысячелетний промежуток

от прихода славян на Русскую равнину

до нашествия орд Батыя укладывается

в краткое повествование одной главы.

Картина этих времён очень расплывчата

и прослеживается по источникам чаще

приблизительно, чем точно.

НАРОДЫ

ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

В I ТЫСЯЧЕЛЕТИИ

НАШЕЙ ЭРЫ

 

ВОСТОЧНЫЕ СЛАВЯНЕ И ВЕЛИКАЯ СТЕПЬ

Между Чёрным морем и лесной полосой Русской равнины в древности простирались бескрайние степи. Эти степи были торной дорогой в Европу для воинственных кочевников, орды которых исторгала Азия. Возникали, дости­гали расцвета и угасали империи, строились и превращались в руины города, появлялись и исчезали в небытие целые народы, а по этому степному пути, проходившему через Северное Причерноморье, с удивительной регулярностью, примерно один раз в полтора-два столетия, прокатывались волна за волной всё новые и новые завоеватели.

Многие кочевые племена пытались задержаться и закрепиться на этих землях. Тогда им при­ходилось вступать в борьбу с оседлыми жителями пограничья между Лесом и Степью, для которых плодородная земля степей, дававшая им огромные урожаи, была бесценным богатством. Оседлые земледельцы готовы были упорно отстаивать эту пашню. Кочевников пашня не интересовала, но они   нуждались   в   пастбищах.   Одна   и   та   же территория в одно и то же время не может быть и пашней, и пастбищем, поэтому извечная борьба земледельца и скотовода за южнорусские степи шла с невиданным ожесточением, порой не на жизнь, а на смерть. Независимо от того, кто побеждал, результат противостояния на про­тяжении тысячелетий был один и тот же: из глубин Азии приходил новый кочевой народ, со свежими силами обрушивался на своих предшественников, громил и изгонял их. Затем противоборство с оседлыми жителями возобновлялось с новой силой.

Народы, живущие оседло, были, как правило, богаче кочевников, по мнению которых самым лёгким способом приобретения жизненных благ являлся грабёж. Богатства земледельцев, веками накапливавшиеся в их городах, возбуждали за­висть у алчной племенной знати кочевников, организовывавшей нападения на оседлые племена. Однако сводить сложные взаимоотношения земле­дельцев и кочевников Восточной Европы только к военному противоборству было бы неверно. Война

101

 

 

 

Золотая ваза с изображением сцен из скифской жизни.

степняков и пахарей вовсе не являлась неизбежной или непрерывной. В истории известны длительные периоды вполне мирных и даже дружественных отношений между ними. Более того, живя бок о бок, воюя и мирясь, роднясь и торгуя, земледельцы и кочевники в процессе длительного взаимовлия­ния вырабатывали новый — евразийский — тип сознания, который вобрал в себя европейские и азиатские черты. Кочевник начал понимать паха­ря, а пахарь — кочевника.

СКИФЫ И САРМАТЫ  

Борьба земледельцев и кочевников в сте­пях Юго-Восточной Европы началась в глубокой древности, ещё задолго до того, как здесь появи­лись славяне. Известно, что уже в X в. до н. э. земледельческие поселения Южного и Среднего Приднепровья были разорены и сожжены загадоч­ным народом кочевников-киммерийцев. Позднее в эти края пришли скифы, длительное время терзав­шие набегами своих соседей и даже совершавшие далёкие походы в Центральную Европу.

В V в. до н. э. «отец истории» — древнегреческий учёный Геродот — застал в Северном Причерноморье относительно мирный период. Часть скифов занялась земледелием и стала называться скифами-пахарями, или борисфенитами, осталь­ные скифы остались кочевниками. И те и другие, а также несколько прочих народностей входили в могущественный   союз   племён,   известных   как

сколоты. В III в. до н. э. скифы и их союзники были разгромлены сарматами — ираноязычными ко­чевниками, господствовавшими в степях Северно­го Причерноморья до II в. н. э. Погибли сколотские городища в лесостепи. Земледельцы нескифского происхождения отступили в леса, частично сме­шавшись с бежавшими на север побеждёнными скифами и с победителями-сарматами.

В первые века нашей эры, судя по древнерим­ским источникам, на историческую сцену выходят славяне. Они были известны историкам Рима под именем венеды, и сведения о них сохранились предельно скупые, краткие. Некоторые учёные сомневаются в том, что венеды были славянами, другие связывают происхождение славян с остат­ками разгромленных скифов-пахарей. Ранняя история славян чрезвычайно темна и загадочна, расположение их прародины определено историка­ми весьма приблизительно, почти наугад. Совер­шенно точно известно только то, что в середине I тыс. н. э. славянские племена уже обитали в степях Юго-Восточной Европы.

В ту эпоху вся Евразия пришла в движение: громадные территории высокоразвитых стран Средиземноморья, которые держала под контро­лем могущественная Римская империя, после её ослабления стали лёгкой добычей варварских народов, начавших Великое переселение. Европа превратилась в кипящий котёл бесконечных войн. Славяне приняли в них самое активное участие.

ГОТЫ И ГУННЫ

В IV в. наступило горест­ное «время Бусово»: в При­черноморье пришло древнегерманское племя го­тов. В дальнейшем готам предстояло сыграть ог­ромную роль в судьбах всей Европы. А пока силу их панцирной конницы испытали на себе славяне. Король готов Амал Винитар вступил в борьбу с восточнославянским союзом антов (см. ст. «Рас­селение, обычаи и верования восточных славян в древности»). Поначалу его усилия не увенчались успехом. Но затем готы всё же подчинили себе

Византийский хронист (т. е. автор исторического сочинения — хроники) Менандр сообщает,   что в 579 г. «важнейшие князья склавинского народа» (автор имеет в виду славян) категорически отвергли требования аварского кагана о покорности и заявили послу: «Родился ли на свет и согревается ли лучами солнца тот человек,   который бы подчинил силу нашу? Не другие нашею землёю,   а мы чужою привыкли обладать. И в этом уверены мы,   пока будут на свете война и мечи». Приводя эту фразу,   составители хрестоматий нередко отрывают её от общего смысла известия. Слова эти были произнесены на пиру,   в пылу хмельного спора,   и прозвучали как дерзкий вызов,   что сразу же повлекло за собой карательный поход 60 тыс. аваров. Славяне не пытались им противостоять и укрылись в лесах.

102

 

 

антов, хитростью заманив в ловушку и казнив их главу Буса (Божа).

Господство готов продолжалось недолго. Во второй половине IV в. в степи Восточной Европы ворвались многочисленные монгольские и тюрк­ские племена, известные под общим названием гунны.

В письменных источниках не сохранилось сведений о нападении гуннов на славян и борьбе между ними. В настоящее время известно лишь то, что во II—IV вв. на границе со степью были насыпаны оборонительные сооружения против кочевников высотой более 10 м — Змиевы валы. Один из таких валов был сооружён приблизительно в 370 г., как раз в тот период, когда через Северное Причерноморье проходили гунны. Некоторые ис­торики считают, что эти укрепления были возведе­ны славянами и гуннам не удалось прорвать мощную оборонительную линию, хотя южнее валов они, подобно стихийному бедствию, прока­тились по степи на запад, сокрушая готов.

АНТЫ И АВАРЫ

Гуннский союз, заставив­ший трепетать Европу в те­чение нескольких десятилетий, распался. Анты заселили причерноморские степи от низовьев Ду­ная до Приазовья (по другим данным — земли между Днестром и Днепром, вплоть до морского побережья). Здесь их застали новые пришельцы с востока — авары.

Хотя анты и выделялись среди прочих славян своей храбростью, но борьба пеших земледельцев со стремительной конницей кочевников была неравной. Много значило и совершенное по тем временам вооружение врагов, которое давало аварам превосходство над славянами. Кочевники были вооружены мощными дальнобойными лука­ми, длинными копьями и новинкой военной техники — слабо изогнутыми саблями, обладав­шими высокими боевыми качествами. Кроме того, авары использовали стремена, что придавало всадникам большую устойчивость в ближнем бою. Широко применяли они и металлическое защитное вооружение — панцири и шлемы.

Золотая скифская бляха с изображением оленя.

Лев терзает коня. Из клада скифских золотых вещей V в. до н. э.

О результатах войны славян с аварами известно мало; для славян исход её был печальным. И всё же, несмотря на поражения, видимо, не все анты были покорены. Пришельцами был образован Аварский каганат — мощное государство, во главе которого стоял государь — каган. Однако даже во второй половине VI в., в период наибольшего могущества Аварского каганата, славянские вож­ди пользовались значительной свободой.

Часть славянских племён была вовлечена новыми завоевателями в походы против Византии в роли зависимых союзников. Временами славяне составляли существенную часть аварского войска. По приказу кагана они сооружали переправы, строили метательные машины, участвовали в осаде Константинополя в 626 г. В то же время авары вели двуличную политику по отношению к славянам, предавая их интересы при переговорах с греками, всячески стремясь ослабить их влияние.

Отдельные племена славян в западной части Причерноморья были полностью порабощены. Они платили дань, составлявшую половину урожая, и жестоко страдали от насилий завоевателей, еже­годно направлявших на зимовку в подвластные районы свои отряды. В народных преданиях сохранились сведения о жестокостях аваров по отношению к славянскому союзу племён, имено­вавшемуся дулебами: авары впрягали в повозки вместо волов или лошадей дулебских женщин. Ответом была непрекращающаяся война славян с угнетателями. Их сопротивление подтачивало силы Аварского каганата и стало важной при­чиной его постепенного упадка и гибели.

СЛАВЯНЕ, ХАЗАРЫ И БОЛГАРЫ

VII—VIII столетия были временем продвижения восточных славян в глубь степи, в юго-восточном направлении от Сред­него Поднепровья. Благоприятная военно-полити­ческая обстановка позволила славянам заселить

103

 

Сармат.

пойму Дона, выйти к морю в устьях Южного Буга, Днестра и Дуная. Славянам удалось оттеснить ма­дьяр (угров) и болгар (тюрков), сменивших аваров в степях к западу от Дона.

Однако борьба со степняками была крайне тяжёлой. Не случайно в те времена в степной зоне строились хорошо укреплённые славянские по­селения в труднодоступных местах. Часть сла­вянских земель попала под власть Хазарского каганата — мощного полукочевого государства, возникшего во второй половине VII в. на Северном Кавказе и быстро расширявшего свои границы (см. ст. «Хазары и народы южнорусских степей в V—X веках»). Тем не менее арабские и персидские источники неоднократно называют Дон славян­ской рекой. Хазары вели долгие и тяжёлые войны с арабами. Историк ат-Табари в своём знаменитом сочинении «История посланников и царей» пишет об успешном походе арабского полководца Марвана в 739 г. в глубь владений хазарского кагана, «на славянскую реку», о том, как арабы истребили множество славян и разрушили 20 тыс. их жилищ.

Гнёт хазарского кагана, обосновавшегося дале­ко на Волге, при всей его обременительности защищал славян, живших в степной полосе, от других кочевников (мадьяр и болгар).

Иначе относились к хазарам поляне (сильный племенной союз приднепровских славян), уже создавшие к тому времени своё государство с центром в Киеве и находившиеся на окраине подвластных хазарам территорий. Летописи донес­ли до наших дней легенду о том, что поляне платили хазарам дань мечами. Эта легенда отразила разоружение ещё не до конца покорён­ного племени. Поляне, а также некоторые другие восточнославянские союзы племён (северяне, ради­мичи и вятичи) платили хазарскому кагану немалую дань — по шэлэгу (шелягу) «от дыма», т. е. по серебряной монете от двора. В то же время обеспечить защиту своих данников от нападений болгар хазары были не в состоянии.

В одном из персидских источников того времени по этому поводу сказано: «Внутренняя Болгария находится в состоянии постоянной войны со всей Русью». В VII—VIII вв. тюрко-болгары занимали огромные пространства в степях Юго-Восточной Европы. Хазары нанесли им сокрушительное поражение, в результате которого их государст­во — Великая Болгария — распалось, а значитель­ная часть болгар ушла на Балканы и в Среднее Поволжье. Тем не менее они были известны как «народ храбрый, воинственный, внушающий ужас» и хорошо вооружённый. Поэтому борьба с ними была в то время одной из главных задач набиравшей силу Киевской державы. Одна из летописей сообщает о гибели «от болгар» в 872 г. сына знаменитого киевского князя Аскольда — «прегордого кагана русов», угрожавшего походами Константинополю. Болгары не были столь сильны, чтобы представлять опасность для существования Киевского государства, но из-за Волги уже надвигалась новая опасность.

ПЕЧЕНЕГИ

В 875 г., как сказано в летописи, Аскольд «избиша множество пече­нег». Это многочисленное тюркское племя, при­шедшее из Средней Азии, было вытеснено оттуда более сильными соседями — гузами и кипчаками. Печенеги обошли с севера владения хазар и запо­лонили причерноморские степи, где славянские поселения оказались маленькими островками в кочевой стихии. Под давлением новых пришельцев на запад, к Карпатам, двинулись угры — мадьяры. Проходя мимо Киева, они разбили полян и заста­вили их «сесть» в осаду. Тем не менее заключён­ный с мадьярами мир оказался необычайно проч­ным и как военный союз сохранялся около трёх веков. Болгары же ушли на север, основав у слия­ния Волги и Камы своё новое государство — Волж­скую Булгарию. Там они снова оказались в зависи­мости от хазар. Стремясь ослабить её, болгары (булгары) приняли ислам в отличие от верхушки хазарского общества, исповедовавшей иудаизм.

Многочисленная и воинственная печенежская орда стала серьёзной опасностью для соседей. Но поражение, нанесённое им Аскольдом, печенеги запомнили надолго и на Русь больше не нападали, ища   себе   добычу   на   Балканах.    Более   того,

104

 

 

историки предполагают, что их отношения с Киевской державой приобрели форму постоянного военного союза.

По давней традиции целые поколения истори­ков изображали кочевников «бичом Божьим» для Руси, распространяя на киевские времена враж­дебное отношение, которое гораздо позднее сложи­лось у русских к Золотой Орде и Крымскому ханству. Современные учёные полагают, что всё было намного сложнее. Недаром арабский историк ибн Хаукаль писал о печенегах: «Они — «шип» в руках киевских владык». А в древнерусской летописи «Повесть временных лет» сказано о том, что в 915 г. печенеги приходили на Русь заключать мир. Через пять лет киевский князь Игорь по неизвестным причинам нарушил его и совершил поход на печенегов. После этого летопись не упоминает о них почти четверть века, что скорее всего говорит о мирных отношениях кочевников и земледельцев. Впоследствии печенеги дважды выступали как союзники Руси. Например, в 944 г. князь Игорь нанял их конницу, отправляясь в поход на Константинополь. Позже печенеги участ­вовали в балканских походах Святослава (см. ст. «Ольга и Святослав»).

Однако в 968 г. печенеги, подкупленные византийским золотом, впервые со времён Аскольда напали на Русь и осадили Киев. Князь Святослав был в то время с войском в Болгарии. Печенеги пришли с огромной ратью — «в силе великой», как сказано в летописи, и город едва не сдался. Киевлян выручило войско русского воево­ды Претича, принятое кочевниками за авангард Святослава. Было заключено перемирие, и русский воевода пожал руку «князю» печенегов. Вожди, как равные, обменялись оружием. Подошедший со своим войском Святослав окончательно изгнал печенегов из русских пределов. Когда по оконча­нии своего последнего похода Святослав возвра­щался из Болгарии на Русь, на днепровских порогах его подстерёг и убил печенежский «князь» Куря, что было сделано по заказу Византии, враждовавшей тогда с Русью. В целом роль печенегов во время походов Святослава была двойственной: некоторые из них мешали военным действиям Святослава, другие сами в них участво­вали. Но убийство киевского князя не могло не осложнить русско-печенежских отношений.

Разрыв произошёл не сразу. Ярополк, старший сын Святослава, вероятно, из-за непрочности своего положения (он долго и неудачно боролся за отцовский престол) поддерживал контакты с печенегами. Иначе повёл себя выросший на севере, в Новгороде, князь Владимир, который видел в соседях-кочевниках убийц отца и союзников брата-недруга.

Чтобы обезопасить население пограничных областей, по притокам Днепра — Ирпени, Стугне, Трубежу, Суле — была построена сеть городков-крепостей с гарнизонами, состоявшими из воинов разных земель Руси. Киевское государство исполь­зовало все возможности,  чтобы отгородиться от

Скифы.

своих недавних союзников, но развернувшаяся тяжёлая борьба с ними долго не приводила к успешным результатам.

В отношениях Владимира с печенегами просле­живаются три этапа. Несмотря на набеги кочевни­ков, Владимир в первые годы своего правления был занят войнами с поляками, вятичами, радими­чами и болгарами. На южной границе русские держали пассивную оборону. По некоторым дан­ным, Владимир даже нанимал печенегов для похода на болгар.

Но в 90-е гг. X в. печенеги стали главным и очень опасным противником Руси. В 993 г. Владимир разбил их на реке Трубеже, но в 996 г. потерпел сокрушительное поражение под Василёвом. Князь едва ушёл от преследования, спря­тавшись под мост, где, вероятно, пережил несколь­ко ужасных часов, поскольку именно тогда дал обет в случае спасения построить в Василёве каменную церковь. Весь следующий год «была рать без переступу» — военные действия шли непрерывно. Но сил южнорусских земель не хватало для отражения степняков, уже привык­ших считать Русь объектом грабежа. Владимир вынужден был отправиться в Новгород за подкреп-

105

 

 

 

лением. В его отсутствие печенеги испепелили окрестности Киева и бли­жайших к нему городов. Всё лето русские отсиживались в крепостях. В поле хо­зяйничали кочевники. Летопись упоминает, что они едва не захватили Белгород; затем известия о печенегах исчезают с её страниц на целых 15 лет. Характерно, что отношения с печенегами обострились именно в 90-е гг. X в., т. е. после принятия Русью христианства. Известна истовость веры новообращённого князя Владимира и тем более — ревностное отношение к христианству его сына Ярослава. С одной стороны, в тот период улучшению отношений со Степью могла помешать новая религия киевских правителей, воспри­нимавших теперь кочевников как «поганых» (язычников) — врагов истинной веры. С другой стороны, тишину, наступившую после многих лет вражды, можно объяснить попыткой обращения в христианство   печенегов.   Примерно   в   1008   г.

Битва скифов и сарматов.

106

 

 

 

епископ-миссионер Бруно из Германии был радуш­но принят Владимиром и препровождён к печене­гам. Епископ, отправляясь к язычникам, обещал помочь Владимиру восстановить с ними добрые отношения. Печенеги согласились, но по своему обыкновению потребовали заложника. Им стал один из сыновей Владимира, дальнейшая судьба которого неизвестна.

После   смерти  Владимира  печенеги   приняли активное  участие  в  междоусобной  борьбе  этого

князя, поддерживая Святополка Ока­янного против его брата Ярослава. Они участвовали в решающей битве под Любечем в 1016 г. Входили они и в войско польского короля Болеслава Храброго, который захватил Киев в 1018 г., воспользовавшись борьбой братьев. На следующий год на реке Альте в грандиозной битве, каких на Руси ещё не бывало, печенеги были разбиты наголову и вновь надолго исчезли из поля зрения летописцев.

107

 

 

В 1032 г. Ярослав начал «ставити городы по Роси» и заселять пленными поляками эти укреплённые против Степи пункты. Открытой войны ещё не было, но отношения были испорчены, и оправившиеся после поражения на Альте печенеги снова стали набирать силу и вскоре представляли уже серь­ёзную опасность. А разговаривать с язычниками иначе как языком оружия «мудрый» Ярослав не умел или, скорее, не хотел.

ПОБЕДА

НАД ПЕЧЕНЕГАМИ

Нападение печенегов на русскую землю произо­шло в год смерти черни­говского и тмутараканского князя Мстислава Вла­димировича. Этого былинного воителя печенеги наверняка боялись куда больше, чем не блистав­шего воинскими талантами Ярослава. В 1036 г., когда великий князь киевский находился в Нов-

городе, до него дошла весть о том, что Киев осаж­дён степняками. С большим войском из варягов и новгородцев Ярослав поспешил на юг. Печенегов было бесчисленное множество, но это не остано­вило воинов князя, объединившихся с ополчени­ями южных городов. Грандиозное побоище, в кото­ром, по-видимому, приняли участие большая часть печенежских родов и основная часть военной силы Руси, длилось с раннего утра до позднего вечера. Победа русских была полной и окончательной. Остатки разгромленных печенежских ратей об­ратились в беспорядочное паническое бегство. Ото­гнанные далеко от русских рубежей, они рассея­лись по степи и перестали угрожать Руси. Часть печенегов ушла на запад, к границам Византии, другие попали в зависимость к новым ордам степ­няков, подступивших с востока.

Русь окончательно победила в долгой и неверо­ятно изнурительной войне с печенегами, но потери

Знать кочевых мадьяр.

108

 

 

 

ДРЕВНЕРУССКОЕ ГОСУДАРСТВО И КОЧЕВЫЕ НАРОДЫ

её были слишком велики. Под постоянной пече­нежской угрозой находились важные торговые пути в страны Причерноморья и Прикаспия. На длительное время были потеряны тучные степные чернозёмные земли.

ТОРКИ

В 1054 г. Ярослав умер, поделив Русь между пятью сыновьями, а уже через год печенегов у русских границ сменили торки (гузы) — выходцы из Приаралья. Ранее они дваж­ды выступали союзниками киевских князей, когда те воевали на Волге против хазар. Теперь под давлением более многочисленных соседей торки вынуждены были отступать на запад, пока не оказались вплотную притиснутыми к русской гра­нице. Так сам кочевой образ жизни превратил их в потенциальных врагов Руси.

Зимой 1055 г. переяславский князь Всеволод Ярославич был вынужден выйти с войском к дальнему городку Воиню против торков и, по сведениям   летописи,    победил   их.    Неизвестно, действительно ли кочевники напали на город и что именно заставило князя отправиться к своей самой дальней заставе. Ясно одно: силы торков были невелики. В следующей строке летописи впервые упоминаются половцы (кипчаки): они пришли в Переяславль, заключили мир, хотя ещё не имели общей границы с Русью, а затем отправились восвояси. Зачем они приходили? Скорее всего переяславский князь понадобился им как союзник против торков, зажатых между «молотом» кипча­ков и русской «наковальней».

Через пять лет (в 1060 г.) трое старших наследников Ярослава Мудрого, установивших контроль над всей Русью, позвали на подмогу полоцкого князя Всеслава, собрали войска со всех русских земель и совершили поход на торков.

Кочевники не приняли боя и бежали. События происходили поздней осенью, что привело к массовой гибели торков от голода и холода. Этот поход русских князей мог быть вызван выпол­нением союзнических обязательств перед полов-

109

 

 

цами. Но, возможно, причина его была иной. Сами торки не желали по­коряться ни половцам, ни русским. Но их покорение могло усилить одну из сторон. Не желая этого, Ярославичи сочли более удобным разгромить торков, силой решив серьёзную внеш­неполитическую проблему.

Разгромленные остатки этого кочевого народа дорогой печенегов бежали на запад и перешли Дунай; одни поселились в Македонии, другие нашли приют у короля венгров. Часть их подчинилась половцам. Но многие роды торков признали власть Руси и остались жить в пределах Переяславского княжества, а также по реке Рось, где был основан центр их поселений — город Торческ. Впоследствии торкам было суждено сыграть значительную роль в обороне южных границ Древнерусского государства от той страш­ной опасности, которая уже вплотную подступила к ним в лице грозных половецких ратей.

* * *

Противостояние натиску кочевников в общего­сударственном масштабе подняло роль Киева как центра единения всех русских сил. В целом борьба с кочевниками (особенно с печенегами) объединила восточнославянские    племена    в    древнерусскую

народность, позволила сосредоточить в руках киевского князя огромные военные силы и власть над славянским и угро-финским населением державы. Отряды пограничных крепостей усили­вали мощь великого князя как монарха, они же стали и первыми «русскими людьми», жившими не узкими, племенными, а государственными интересами. Можно сказать, что Древнерусское государство — «империя Рюриковичей» — сложи­лось в борьбе с внешними врагами, а позже превратилось поистине в «форму выживания» в той схватке со Степью, которая ещё предстояла.

Постоянная угроза со стороны кочевников оказала противоречивое влияние на историческое развитие восточных славян. С одной стороны, она способствовала созданию у них государства, а с другой — обусловила сохранение в течение сотен лет примитивного общественного строя, при кото­ром управление всей огромной страной было сосредоточено в руках великого князя и его дружины. Вследствие непрерывной (с конца X в.) опасности вторжения с юга каждый мужчина на Руси был вооружён. Ношение оружия в эпоху средневековья было символом личной свободы, ибо, как пишет современный историк И.Я. Фроянов, вооружённый пахарь — «плохой объект для эксплуатации ».

РАССЕЛЕНИЕ,

ОБЫЧАИ И ВЕРОВАНИЯ

ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН

В ДРЕВНОСТИ

Древнейшая история славян окончательно ещё не выяснена историками, их происхождение и прародина не установлены. Истоки исто­рической судьбы славян уходят в никуда. Учёные не имеют и жалких крох информации о тех време­нах — временах седой древности. В точности даже не известно, когда славяне узнали письменность. Многие исследователи связывают возникновение славянской письменности с принятием христиан­ства. Все сведения о древних славянах дописьменной эпохи извлечены историками из скупых строк исторических и географических сочинений, при­надлежащих древнеримским и византийским авто­рам. На некоторые события пролили свет археоло­гические находки, но как трудно бывает правильно истолковать каждую из них! Нередко археологи спорят между собой, определяя, какие из найден­ных ими предметов принадлежали славянам, а какие — нет.

На каждую каплю твёрдого знания приходится по целому океану предположений и догадок. Таким

образом, ранняя история славян не менее загадоч­на и таинственна, чем история Атлантиды.

ПРАРОДИНА СЛАВЯН И ИХ РАССЕЛЕНИЕ

Не найдено пока ни­каких точных све­дений о том, откуда славяне пришли в Европу и от каких народов они происходят. Некоторые историки связывают про­исхождение славян со скифами-пахарями, живши­ми в Северном Причерноморье и по Днепру во вре­мена древнегреческого историка Геродота (V в. до н. э.). Монах Нестор, автор древнейшей русской ле­тописи «Повесть временных лет», называет местом первоначального расселения славян район Дуная. Учёные полагают, что в I тыс. н. э. славяне занима­ли громадную территорию: от Балкан до современ­ной Белоруссии и от Днепра до областей Централь­ной Европы. В те далёкие времена в пределах современных границ России славянских племён ещё не было.

Византийские историки VI в. называли славян

110

 

 

 

антами и склавинами. Анты отличались во­инственностью. Изначально они не были славян­ским народом, но, долгое время живя бок о бок со славянами, славянизировались и в представлении писавших о них соседей стали самым могуществен­ным из славянских племён.

Соседство славян в V—VII вв. было настоящим бедствием для Византии. Долгие века могущество Римской империи останавливало у её границ нашествия варварских народов. Но шло время, и империя угасала. Она распалась на две полови­ны — западную и восточную, в каждой из которых правили собственные императоры. Западная импе­рия пала под натиском диких германцев. Восточ­ная империя, получившая впоследствии название Византия, устояла против многих врагов, когда вооружённой силой, а когда тонкой дипломатией отводя угрозу вторжения на свою территорию. Но вот на её границах появились славяне. Их постоянные набеги держали византийцев в страхе. Ужас, внушаемый славянами неприятелю, срав­ним с тем трепетом, который в иные времена заставляли испытывать своих врагов гунны, викинги или монголо-татары. Неистовство в бою и способность переносить самые суровые условия походов делали славян серьёз­ным противником. Почувствовав, что оборона границ империи слаба, славяне в конце концов широким потоком полились на её земли, занимая области от Дуная до Крита и от побережья Адриатического моря до Малой Азии. Одно­временно потоки славянских переселенцев устре­мились во всех направлениях, в том числе и на Русскую равнину.

Примерно с VI в. из общеславянского единства начинается выделение трёх ветвей: южных, за­падных и восточных славян. Южнославянские народы (сербы, черногорцы и т. д.) образовались впоследствии из тех славян, которые поселились в пределах Византийской империи, постепенно слившись с её населением. Лишь болгары не переставали воевать с византийцами, но и они испытывали сильнейшее влияние византийской культуры. Западными славянами стали те, кто занял земли современной Польши, Чехии, Слова­кии и частично Германии. Что же касается восточных славян, то им досталась громадная территория между тремя морями: Чёрным, Белым

С. В. Иванов. «Жильё восточных славян».

111

 

 

 

и Балтийским. Их потомками стали современные белорусы, украинцы и русские.

На протяжении полутысячелетия восточные славяне осваивали эти бескрайние просторы. Территория Восточной Европы в VII—VIII вв. была покрыта густыми лесами. На границе леса и степи со славянами соперничали, борясь за территорию, кочевые народы. Но и те земли, которые относи­лись к лесной полосе, нельзя назвать свободными. Их задолго до прихода славян населяли балтские и угро-финские племена (весь, чудь, меря, мурома, мещёра, мордва и т. д.). Казалось бы, какую об­ласть России иначе и не назовёшь, как исконно русской? Это Русский Север. Ростов, Вологда, Ар­хангельск, Белоозеро — как много говорят на­звания этих древних городов русскому сердцу! Но тысячу лет назад славян в этих местах проживало абсолютное меньшинство. Поселения были расположены здесь столь редко, что славянам поначалу даже не приходилось вступать в конфликты с местным балтским и угро-финским населением, и мирное соседство приводило к постепенному ославяниванию значительной его части. Исследо­вания антропологов показывают, что предками русских, украинцев и белорусов являются не только славяне, но и древние угро-финны и балты. Однако не всегда это соседство было только мирным. Летописи хранят свидетельства о вспы­хивавшем время от времени вооружённом противо­борстве славян и местных племён.

ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИЕ СОЮЗЫ ПЛЕМЁН

Первоначальные сведения о рас­селении восточ­нославянских племён получены из «Повести вре­менных лет». Они подтверждаются находками ар­хеологов.

Славяне делят рабов и другую добычу, вернувшись из дальнего похода.

112

 

 

От славян, «сидящих по Дунаю», славянские племена разошлись по разным землям и про­звались «именами своими, кто где сел (т. е. стал жить. — Прим. ред.) на каком месте».

Полянами назывались славяне, которые посе­лились в среднем течении Днепра вокруг Киева. «Были три брата, — повествует летописец, — Кий, который сел на горе, где ныне подъём Боричев, а второй брат Щек сидел на горе, называвшейся Щекавицей, а третий брат Хорив — на горе Хоривице. И была у них сестра по имени Лыбедь». Братья построили городок и по имени своего старшего брата назвали его Киевом. Вокруг города был «лес и бор велик», и в нём ловили зверей. «И были те мужи мудры и смыслены и назывались они полянами, от них поляне и до сего дня в Киеве». В другом месте летописи сказано, что они названы полянами потому, что «в поле сидят». По преданию,   князь  Кий  совершил  путешествие  в

 

Византию, в Царьград (Константино­поль), где император воздал ему вели­кие почести. На обратном пути Кий облюбовал себе место на Дунае, срубил там городок под названием Киевец и хотел обосноваться в нём со своим родом, но был изгнан окрестными жителями. Кий вернулся в свой город, где и умер; и братья его, и сестра скончались здесь же.

К северу от полян по рекам Десне и Суле жили северяне, а к северо-западу от Киева расселились древляне, названные так потому, что обитали в дремучих лесах. Их центром был город Искоростень. Племена, которые поселились между При­пятью и Двиной, назывались дреговичами; другие «сели» по Двине в том месте, где в неё впадала речка Полота, и получили название полочан. В верховьях Волги, Днепра и Западной Двины поселились кривичи, их главным городом был Смоленск. Радимичи и вятичи, по летописи, произошли от рода «ляхов» (поляков). «Были ведь два брата у ляхов — Радим, а другой — Вятко, — пишет летописец. — И пришли и сели: Радим на Соже (приток Днепра. — Прим. ред.), и от него прозвались радимичи, а Вятко сел с родом своим на Оке, от него получили своё название вятичи».

По Бугу жили бужане, или дулебы, о которых летописец рассказывает, что их «примучили» кочевники обры (авары). Этот кочевой народ воевал с Византией и славянами в VI в. По преданию, авары, собравшись куда-либо поехать, не позволяли запрячь в телегу коня или вола, а впрягали трёх, четырёх или пятерых дулебских женщин и заставляли их себя везти. Эти обры, по словам летописи, «телом были велики, а умом горды, и Бог истребил их, и умерли все, и не осталось ни одного обрина». С тех пор на Руси появилась поговорка: «Сгинули как обры». Сла­вяне, расселившиеся вокруг озера Ильмень, назы­вались словенами новгородскими, или ильменски­ми; их главным городом был Новгород.

Не совсем правильно называть полян, древлян или, скажем, вятичей племенами. Речь идёт не просто о племенах, а о политических и военных союзах, включавших в себя до ста и более мелких племён и называвшихся по имени одного из них, самого сильного и многочисленного. Каждый такой союз имел собственных князей — вождей из племенной знати. Впрочем, неизвестно, были ли князья выборными (на время походов) или наследовали свою власть. Историки считают, что восточнославянские союзы племён были зароды­шевой формой государства, иногда их даже именуют протогосударствами.

Долгое время восточные славяне не оставляли своих воинственных обычаев и обогащались не только мирными промыслами, но и за счёт военной добычи. Племенные вожди совершали набеги на Византию или на соседние племена и добывали там рабов и предметы роскоши. Часть военной добычи славянские князья распределяли между своими соплеменниками, что повышало их престиж как предводителей походов. Одновременно вокруг кня-

113

 

 

ТРИ РУССКИЕ АТЛАНТИДЫ:

КУЯВИЯ,   СЛАВИЯ,

АРТАНИЯ...

Куявия (Куябия,   Куяба),   Славия (ас-Славия,   Салау), Артания (Арсания,   Арта) — так называли три племенных центра Древней Руси древние арабские, персидские и среднеазиатские географы IX—X вв. Это арабский географ аль-Балхи (850—934),   арабский учёный аль-Истархи. Одним из наиболее близких по времени к первоисточнику этих сообщений является также анонимный персидский географ,   автор «Книги границ мира от востока к западу»,   составивший свой труд около 982—983 гг. Эту рукопись случайно об­наружил в Бухаре в 1892 г. русский учёный А.Г. Туманский,   разыскивавший там астрономические сочинения хана Улугбека.

«Русы состоят из трёх племён,   — пишет аль-Балхи. — Одно из них ближе к Булгару (столица Волжской Булгарии),   а царь его живёт в городе под названием Куяба,   который больше Булгара». Персидский автор добавляет к этому,   что Куяба — ближайший к странам ислама город русов,   он расположен в приятной местности,   там выделываются разнообразные меха и ценные мечи.

Племя славия,   по утверждению аль-Балхи,   живёт дальше первого. «Слаба,   — говорит автор «Книги границ...»,   — приятный город,   из которого в мирное время жители ездят торговать в землю болгар». Третье племя (по аль-Балхи) называется артания,   а царь его живёт в Арте. Его жители отправляются торговать в Куябу по воде,   но ничего не рассказывают про свои дела,   товары и не допускают никого провожать их и не дают вступить в их страну. Уртаб (Арта) — город,   где убивают иностранцев,   когда они попадают туда. Там изготавливают очень ценные клинки и мечи,   которые можно согнуть пополам,   и они вновь выпрямляются, если отнять руку («Книга границ...»). Оттуда вывозят также чёрных соболей и свинец. Истархи пишет,   что Арта находится между Хазаром и Булгаром.

Большинство отечественных историков считают,   что Куяба — государственное объединение восточнославян­ских племён Среднего Приднепровья,   столицей которого был Киев. Славия отождествляется ими с областью расселения ильменских славян,   а её центр — город Салау (Слава) — с Новгородом или его более древним предшественником. В некоторых раннесредневековых источниках Славней называют государственное объединение полабских и балтийских славян,   а также Польшу. Артанию же разные исследователи отождествляют с территорией племён антов либо с Тмутараканью,   с Черниговым или Рязанью. Современные белорусские историки считают, что Арсания (Артания) — это древняя Орша,   и помещают её на территории Белоруссии.

зей складывались дружины — группы постоянных боевых соратников, друзей (слово «дружина» происходит от слова «друг») князя, своего рода профессиональных воинов и советников. Славяне жили общинами, родами. Каждый свободный мужчина (не раб) был вооружён и входил в ополчение. Византийские авторы подчёркивали, что славянские племена живут в «народоправст­ве», не имея никакой государственной власти. Вы­деление дружин было существенным этапом в рас­слоении славянской общины и превращении влас­ти князя из родоплеменной в государственную.

ОБЫЧАИ ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН В ДРЕВНОСТИ

Каждое объедине­ние восточносла­вянских племён имело свои обычаи, законы, предания и даже свой «нрав». Летопись сообщает: «Поляне имеют обы­чай отцов своих кроткий и тихий, стыдливы перед снохами своими и сёстрами, матерями и родите­лями; перед свекровями и деверями великую стыд­ливость имеют; имеют и брачный обычай: не идёт зять за невестой, но приводят её накануне, а на следующий день приносят за неё — что дают». А древляне «живут зверинским образом», убивают друг друга, едят «всё нечистое» и браков у них нет, но «умыкают девиц у воды». Радимичи, вятичи и северяне, как сообщает «Повесть временных лет», имели общий обычай: жили в лесу, подобно зве­рям, ели «всё нечистое» и срамословили при отцах и снохах. У них также не бывало браков, а устраи­вались игрища между сёлами с плясками и песня­ми; и здесь «умыкали» себе жён по сговору с ними; имели по две и по три жены. Если кто-нибудь из них умирал, то устраивали «тризну» (торжествен­ное прощание с покойником в виде военного со­стязания, игры или битвы), а затем делали боль­шую колоду из дров и возлагали на эту колоду мертвеца и сжигали. А после, собрав кости, вкла­дывали их в небольшой глиняный сосуд и ставили на столбах при дорогах.

ХОЗЯЙСТВО ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН

Славянские посе­ления обычно рас­полагались по бе­регам рек и озёр в местах, пригодных для земле­делия — их основного занятия. Возделывали рожь, пшеницу, ячмень, овёс, просо, бобы, горох; выра­щивали лён, коноплю, а также овощные культу­ры — репу (которая была так же распространена, как в наше время картофель; ели её в пареном виде), редьку, лук, чеснок, капусту.

Для северных лесных районов была характерна подсечно-огневая система земледелия. В первый год вырубали лес, затем, когда он подсыхал, выкорчёвывали пни и поджигали их, потом в золу производили сев, предварительно вспахав землю, но часто и не делая этого. Участок, очищенный от леса, давал урожай в течение трёх-четырёх лет. Это вынуждало славян оставлять старые участки и вырубать новые. Такая система земледелия тре­бовала огромного количества земли и заставляла

114

 

 

 

селиться сравнительно небольшими посёлками. Сельское хозяйство южных территорий восточно­славянского мира было более высокоразвитым, чем на севере. Этому способствовали благодатные природные условия (тёплый климат, обилие дож­дей) и плодородная почва. Здесь ведущим способом земледелия был перелог. Участки засевали в течение нескольких лет, а после истощения земли переходили («перекладывались») на другое место. Использовали плуг, не известный на севере. Все эти причины обусловливали на юге более высокие и стабильные урожаи, чем на севере.

Наряду с земледелием большое место в хозяйст­ве восточных славян занимало животноводство. Найденные при раскопках кости животных свиде­тельствуют, что славяне разводили лошадей, мясо которых редко употреблялось в пищу (их исполь­зовали в основном для верховой езды и как тягло­вую силу), а также коров, свиней, коз, овец и птицу.

В лесах, покрывавших территорию Восточной Европы, в изобилии водились звери, а в реках было много рыбы. Поэтому славяне охотились на кабана, оленя, медведя, бобра, лисицу, куницу, зайца и других животных; ловили в реках щуку, сазана, судака, леща, сома, осетра и других рыб. На охоту брали лук со стрелами и копья. Рыбу ловили крючками, сетями, неводами и разнообразными плетёными приспособлениями. Подсобную роль в хозяйстве играло и бортничество — сбор мёда диких пчёл.

ВОСТОЧНЫЕ СЛАВЯНЕ В СОЧИНЕНИЯХ ВИЗАНТИЙЦЕВ

Византийский писатель VI в. Прокопий Кесарийский описывал славян как людей очень высокого рос­та и огромной силы, с бе­лым цветом кожи и волос.

Вступая в битву, они шли на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же никогда не наде­вали. Некоторые из них не носили ни рубашек, ни плащей, а одни только штаны, подтянутые ши­роким поясом на бёдрах, и в таком виде отправля­лись сражаться с врагом.

Другой византийский писатель VI в., Маврикий Стратег,    рассказывал    о    склавинах    и    антах,

С. В. Иванов. «Торг в стране восточных славян».

115

 

 

 

которые были многочисленны, вынос­ливы, легко переносили жажду, холод, дождь, наготу, недостаток в пище. Сражаться с врагом они предпочитали в местах, поросших густым лесом, в теснинах, на обрывах; внезапно атаковали и днём и ночью, с выгодой для себя пользовались засадами, хитростями, изобре­тая множество хитроумных способов неожиданно поразить врага.

Они легко переправлялись через реки, мужест­венно выдерживая пребывание в воде: будучи внезапно настигнутыми врагом, они погружались в воду и держали во рту специально приготовленные большие, выдолбленные внутри камыши, доходящие до поверхности воды, а сами лежали навзничь на дне реки и дышали с их помощью иногда в течение многих часов. А если случалось, что камыши были видны из воды, неопытные люди принимали их за растущие в воде.

Каждый воин у славян был вооружён двумя небольшими копьями, некоторые имели также прочные, но с трудом переносимые с места на место щиты. Славяне пользовались деревянными луками и небольшими стрелами, смоченными особым ядом. Не имея над собой главы и враждуя друг с другом, они не признавали военного строя, неспо-

 

Славянские поселения VI—VIII вв. Славяне возвращаются с охоты в сопровождении византийских торговцев.

116

 

 

 

собны были сражаться в правильной битве и ни­когда не показывались на открытых и ровных мес­тах. Если и случалось, что они отваживались идти в бой, то с криком все вместе медленно продвига­лись вперёд, и если противник не выдерживал их крика и натиска, то они активно наступали; в противном случае обращались в бегство, не спеша помериться силами с неприятелем в рукопашной схватке. Используя леса как укрытие, они устрем­лялись к ним, потому что только среди теснин уме­ли отлично сражаться. Часто захваченную добычу славяне бросали якобы под влиянием замешатель­ства и бежали в леса, а затем, когда враги пытались

ею завладеть, они неожиданно наноси­ли удар. Пленников славяне не держа­ли в рабстве в течение неограниченно­го времени, как прочие племена, а через опреде­лённое время предлагали им выбор: за выкуп вер­нуться восвояси или остаться там, где они нахо­дились, на положении свободных людей и друзей.

ЯЗЫЧЕСТВО ВОСТОЧНЫХ СЛАВЯН

Известия летопи­сей, находки архео­логов, записи ста­ринных обычаев и поверий, сделанные учёными XIX в., позволяют буквально по крупицам вос-

117

 

 

создать сложную и оригинальную ре­лигиозную систему восточных славян. Во второй половине I тыс. н. э. главным божеством восточных славян был Перун, бог молнии, грозы, войны, оружия. С. М. Соловьёв, выдающийся историк XIX в., считал, что Перун носил ещё другое имя — Сварог; некоторые исследователи называют Сварога богом неба или небесного огня. Сварог породил двух сыновей, двух Сварожичей: Солнце и Огонь. В Ипатьевской летописи сказано: «И по сем (т. е. после Сварога. — Прим. ред.) царствовал сын его, именем Солнце, его же называют Даждьбог...» Братом Солнца, сыном Свароговым называют также и огонь: «Огню моляться, зовут его Сварожичем».

Сварог-Перун в народном воображении пред­ставлялся божеством-воителем, оружие которого было направлено против злых духов; вероятно, действию злых духов приписывали сгущение атмосферы, прекращавшееся после грозы. Народ­ные обычаи оказались настолько сильны, что ещё в XIX в. многие люди, особенно в сельской местности, во время грозы затворяли окна, опрокидывали вверх дном сосуды (например, чайные чашки и рюмки), веря, что злые духи, гонимые молнией, стараются спрятаться в каком-нибудь   отверстии.   На   связь   Сварога-Перуна   с оружием указывает обычай клясться перед Перу­ном, положив рядом оружие.

Среди славян было распространено поклонение Солнцу. Бог Солнца назывался Хорс (Хорос) или Ярило. Обожествлялись также месяц и звёзды, находившиеся с Солнцем в «родственных» отно­шениях.

Бог Волос (Велес) считался покровителем скота. В летописи он назван «скотьим» богом. Бога ветра и повелителя вихрей звали Стрибогом. Наиболь­шие разногласия вызывает славянское божество по имени Симаргл (Семаргл), идол которого упоми­нается в летописи среди других, поставленных Владимиром Святославичем на холме в Киеве. Исследования современных учёных указывают на его иранское происхождение — он близок к персидскому Симургу (вещей птице в иранской мифологии).

Мокошь (Макошь) — женское божество, до сих пор остающееся не разгаданным до конца. Указы­вая на обычай чехов молиться и приносить жертву Мокоши во время засухи, некоторые исследо­ватели видят в ней богиню воды, дождя, непогоды, грозы, т. е. богиню плодородия. Другие предполага­ют связь Мокоши с прядением и ткачеством. Мокошь невидима, но об её присутствии можно узнать по жужжанию веретена. Её представляют в виде женщины с длинными руками. Ещё в XIX столетии крестьянки боялись Мокоши и приносили ей жертвы, дабы она не путала пряжу. В XVI в. на исповеди священник укоризненно спрашивал женщин: «Не ходила ли к Мокоши?» По народным поверьям, если эту богиню удавалось умилостивить, она якобы помогала женщинам прясть или даже сама пряла в их отсутствие.

Трудно сказать, были ли у восточных славян жрецы, — точных сведений о них нет. Лишь изредка летопись называет таинственных «волх­вов», явно связанных с языческими верованиями и долгое время боровшихся против христианства. Однако их роль в религиозных обрядах неясна. Скорее всего культовые ритуалы совершались старейшинами племени и рода или князьями. В княжеском кургане Чёрная Могила наряду с другими вещами археологи обнаружили предметы культового назначения — бронзового идола, жерт­венный нож, игральные кости, служившие, ве­роятно, для обрядовых гаданий.

В летописях нет никаких известий о языческих храмах. Однако археологические раскопки дают некоторое представление о том, как выглядели восточнославянские языческие святилища. Они располагались обычно на вершине холма или на большой поляне в лесной болотистой местности и представляли собой ровную площадку округлой формы иногда с чуть приподнятой серединой или, наоборот, с воронкообразным углублением в цент­ре. Площадка окружалась одним или двумя рвами и невысокими валами. Иногда внутренний вал ограждался частоколом. В центре стоял деревян-

Языческий амулет с бубенчиками.

118

Нападение славян на византийскую крепость.

 

 

 

ный столб (идол), а рядом жертвенник, где и сейчас ещё находят кости животных, принесённых в жертву. Места, где поклонялись идолам, назывались «капища» (от старославянского «капь» — изобра­жение, идол), а те, где приносились жертвы (требы), — «требища». Возможно, первоначально, в глубокой древности, жертвенниками служили горы, скалы, камни огромной величины, деревья с большими кронами. Одно из таких святилищ, посвящённых Перуну, согласно Новгородской летописи, находилось в урочище Перынь близ озера Ильмень, недалеко от Новгорода. Здесь стоял деревянный идол Перуна, который, как сообщает летопись, после крещения Руси в 988 г. был срублен и сброшен в реку Волхов. Ров, окружавший культовую площадку, имел восемь дугообразных выступов в виде цветка, на которых разжигали ритуаль­ные костры во время языческих праздни­ков, а на восточном выступе горел неуга­симый огонь. В центре возвышались вертикальный столб или статуя бога, вокруг которой располагались изображе­ния других славянских божеств.

Из поколения в поколение переда­валось предание о священном Перуновом холме. Даже в XIX в. моряки, проходив­шие на судах мимо Перыни, бросали в воду монеты — приносили жертву Перуну.

В славянских поселениях находят ка­менных и деревянных идолов — фигуры богов. Так называемый Новгородский идол, обнаруженный в 1893 г. при расчистке русла Шексны и Белозерского канала, высечен из гранита. Его высота 0,75 м. Примитивным рельефом выполне­ны глаза, рот и подбородок. Голова идола увенчана шапкой.

Наиболее примечательным памятни­ком славянского язычества является че­тырёхглавый Збручский идол, найденный в XIX в. на реке Збруч, притоке Днестра, и ныне находящийся в Краковском архео­логическом музее. Условно этот идол назван Святовитом. Изваяние представ­ляет собой высокий четырёхгранный столб высотой 3 м, на каждой стороне которого имеются серии изображений. Три горизонтальных яруса изображений символизируют деление Все­ленной на небо — мир богов, землю, обжитую людьми, и преисподнюю (подземный мир), та­инственные обитатели которой держат на себе землю. Наверху, на каждой стороне столба, увенчанного одной общей шапкой, высечены фигуры четырёх божеств в полный рост. На главной (лицевой) стороне помещена богиня плодо­родия с турьим рогом в правой руке, симво­лизирующим рог изобилия. Слева от неё изображе­на мужская фигура бога в виде конного воина с саблей у пояса. Скорее всего это Перун. Справа от главной   богини   помещено   ещё   одно   женское

божество с кольцом в правой руке. На тыльной стороне — изображение мужского божества. В среднем ярусе чередуются фигуры мужчин и женщин — это Земля и хоровод взявшихся за руки людей. В нижнем ярусе — три фигуры усатых мужчин. Это подземные боги, поддерживающие находящуюся над ними Землю.

У славян были распространены деревянные статуи. В «Повести временных лет» автор-хрис­тианин упрекает язычников, что их боги — «не суть бози, но древо». Около 980 г. киевский князь Владимир Святославич поставил в своей столице огромные идолы языческих божеств. Среди них особенно роскошно был украшен деревянный идол Перуна: у него были серебряная голова и золотые усы. Деревянные идолы восточ­ных славян, судя по описаниям, — столбы, в верхней части которых высекались человеческие головы. Представление о них дают деревянные скульптурные находки из новгородских раскопок. Это палочки с навершиями, вырезанными в виде головы мужчины. По-видимому, это фигурки «до­мовых» — покровителей семьи и защит­ников от злых духов.

Восточные славяне-язычники приноси­ли в жертву идолам животных, зерно, различные подарки; совершались и челове­ческие жертвоприношения. Возле изобра­жений языческих богов происходили гада­ния, ритуальные жребии, давались клят­вы.

В древних курганах найдено множество металлических подвесок-амулетов, кото­рые носили на груди подвешенными на цепочках. Среди подвесок встречаются ложечки (символ сытости, благосостояния и довольства), ключи (символ богатства и сохранности), а также топорики, мечи. Бубенчики подвесок-амулетов при малей­шем движении начинали покачиваться и издавать звон, что, вероятно, имело некое магическое значение.

Встречаются амулеты, называемые «коньками». Конь был символом добра и счастья и связывался с культом Солнца. Может быть, поэтому на многих коньковых подвесках имеются солнечные знаки — так называемый циркульный орнамент, состоящий из кружочков с точкой в центре.

Были распространены также подвески в виде собак, зайцев, соколов, оленей, уточек, рыб. Но больше всего найдено подвесок в виде фантастиче­ского зверя, в изображении которого сочетаются черты животного и птицы. Оберегами назывались амулеты, которые должны были защищать того, кто их носил, от болезней, колдовства и разно­образных бед.

Славянские языческие праздники тесно связа­ны с природой, с изменениями в ней. Так, например, в конце декабря, когда дни начинают прибывать, а солнце дольше держится на небо-

Збручский идол.

120

 

 

 

Каменный языческий идол.

Деревянный языческий идол.

Перынское языческое святилище. Реконструкция археологов.

 

 

 

Языческие пляски скоморохов. С летописной миниатюры.

склоне, славяне отмечали праздник Коляды, позже совпавший с Рождеством Христовым. В этот день ряженые с песнями и прибаутками ходили по дворам, собирали подаяние (вероятно, для коллек­тивной жертвы) и славили божество. Кроме того, на стол клали рукоять плуга для того, чтобы мыши и кроты не портили нивы.

24 июня — в день летнего солнцеворота — праздновали Ивана Купалу, который был бо­жеством изобилия, земных плодов. В этот день собирали травы, которым приписывали чудо­действенную силу; купались в реке и верили, что это исцеляет от недугов; жгли костры и прыгали через них, что символизировало очищение. При­носили в жертву белого петуха — птицу, при­ветствующую рассвет, угодную Солнцу. Ночь Купалы, по народным поверьям, была исполнена чародейных явлений. Считалось, что поверхность реки подёрнута серебристым блеском, деревья переходили с места на место и шумом ветвей разговаривали между собой. Утверждали также, что тот, кто имел при себе папоротник, мог понимать язык любого животного и растения, мог видеть, как расходятся дубы и ведут беседу про свои богатырские подвиги. В Иванов день Солнце выезжало из своего чертога на трех конях, серебряном, золотом и бриллиантовом, навстречу своему супругу — Месяцу; при этом оно плясало и рассыпало по небу огненные искры. В этот день топили в воде чучело Мары — символ холода, смерти. Праздник Купалы в древности скорее всего совпадал с праздником Ярилы, в некоторых областях их названия совпадают. В этот день, видимо, происходило и «умыкание девиц», о котором было сказано выше.

Славяне обожествляли не только явления природы, но и умерших предков. Они верили в Рода и Рожаниц. Некоторые учёные даже полага­ют, что Род в древности был верховным божеством у славян. Под именем Рода подразумевалась, вероятно, душа умершего родоначальника; он был покровителем всего рода и каждого родича. Рожаницы опекали дом, пестовали детей; за это славянские женщины приносили им в жертву сыр, хлеб, мёд, варили кашу, отдавали состриженные детские волосы.

Тождественными Роду божествами были щур, дед, прадед, пращур. Слово «щур» имело также форму «чур» — под этим именем известно божество,   охраняющее  род,   дом.   Это  божество

122

 

 

призывали во время опасности; отсюда происходит восклицание: «Чур меня!»

На весну приходился праздник русалок, или русальная неделя. Слово «русалка» происходит от слова «русый» (светлый, ясный); это души умер­ших, выходящие весной насладиться обновлённой природой. Русалки рисуются в народном вооб­ражении прекрасными, но бледными, безжизнен­ными.  С русалками были традиционно связаны

лешие, водяные, кикиморы и прочая мелкая нечисть. Мертвецов называли «навье» (навь) и представляли сущест­вами малорослыми, карликами (людками).

Языческие верования и обычаи сохранялись у восточных славян ещё долгое время и после принятия христианства, переплетаясь с христиан­скими праздниками и обрядами на протяжении многих столетий.