Конечно, В. Антонову-Овсеенко отка­зали в его просьбе. Вскоре был рас­стрелян и он. Это случилось 10 февра­ля 1938 г.

367

ДМИТРИЙ ПЛЕТНЁВ

Английский историк Р. Конквест назвал профессора Д. Плетнёва «самой траги­ческой фигурой всех трёх процессов».

Медик с 40-летним стажем, Д. Плетнёв считался одним из лучших врачей Рос­сии, гордостью её медицины. До 1917 г. он состоял в кадетской партии, но по­том отошёл от политической деятельно­сти. К внутрипартийной борьбе в ВКП(б) Плетнёв не имел никакого отношения.

Несколько лет он был лечащим врачом Горького. Во время встречи Горького с Роменом Ролланом Плетнёв попытался наедине рассказать французскому писа­телю о тёмных сторонах советской жиз­ни. Тот встретил это неодобрительным молчанием.

8 июня 1937 г. «Правда» поместила боль­шую статью без подписи, озаглавленную «Профессор — насильник, садист». В ней говорилось, что три года назад про­фессор Д. Плетнёв якобы укусил одну из своих пациенток, после чего она «ли­шилась трудоспособности, стала инвали­дом в результате раны и тяжкого душев­ного потрясения».

«Правда» цитировала письмо «поруган­ной женщины». «Будьте прокляты, под­лый преступник, наградивший меня не­излечимой болезнью, обезобразившей моё тело! Пусть позор и унижения па­дут на Вас, пусть ужас и скорбь, плач и стенания станут вашим уделом, как они стали моим. Я проклинаю Вас», — пи­сала гражданка Б. Газета называла это письмо «потрясающим человеческим документом» и призывала советских врачей вынести «свой суровый приго­вор преступнику».

Сразу после появления статьи по всей стране от Киева до Магадана в больни­цах и институтах стали проходить соб­рания медицинских работников, клеймящие позором профессора Плетнёва. Письма с осуждением Плетнёва подпи­сали его коллеги М. Вовси, Б. Коган — в 1953 г. сами объявленные «убийцами в белых халатах» (см. ст. «Оттепель»).

Писательница Евгения Гинзбург в своих воспоминаниях приводит такой случай: «В 37-м вольные врачи Магадана были призваны выразить на собрании своё гневное возмущение аморальными по­ступками профессора Плетнёва. И то­гда доктор Уманский, приехавший на Ко­лыму с целью скопить приданое дочкам,

Б. Карпов и В. Викторов. Плакат 1949 г.

368

Но большинство старых партийцев перед собственной гибе­лью сами требовали в выступлениях или печати «сурово покарать» других «врагов народа». Узнав об аресте видного большевика Ста­нислава Косиора, незадолго до того проклинавшего в газетах дру­гих «врагов», поэт Осип Мандельштам заметил: «Сталину не нуж­но рубить головы, они слетают сами, как одуванчики».

Лев Троцкий написал своеобразную эпитафию поколению «старых большевиков»: «В жизни этого поколения был свой ге­роический период: подпольные типографии, аресты, ссылки. К октябрьскому перевороту эти люди, уже потрёпанные жизнью и уставшие, примкнули в большинстве своём со сжатым сердцем. После военной победы над врагами им казалось, что впереди предстоит мирное и беспечальное житие. Но главные трудно­сти оказались впереди. Чтобы обеспечить миллионам больших и малых чиновников бифштекс, бутылку вина и другие блага жизни, понадобился тоталитарный режим...».

Массовые репрессии 1937—1938 гг. завершили процесс преобразования партии большевиков, начавшийся после её при­хода к власти. Идеология перестала играть определяющую роль в её политике. Теперь политику диктовали только реальные ин­тересы аппарата. Идеология заняла подчинённое, чисто служеб­ное положение. Партия уже не напоминала «союз единомышлен­ников», оставшись только частью государственного аппарата. Воз­никновение идейной оппозиции (подобной оппозиции Троцко­го или Рютина) в такой партии стало совершенно невозможным. Все эти черты партия сохранила и позднее, в эпоху Хрущёва, а поз­же — Брежнева.

Ю. Ганф. «Увертюра для гадов. „А ларчик просто открывался..."». Карикатура на А. Троцкого и «троцкистов» («Крокодил». 1936 г.).

поднялся и сказал: ,,Я работал в его кли­нике и могу заверить вас, что все рос­сказни о том, что он якобы пытался из­насиловать пациентку, — абсолютная несусветная чушь. И это скажет вам вся­кий, кто хоть немного знает профессо­ра Плетнёва. И лично я голосовать за такие вздорные обвинения не могу"». Арестованный на следующий день Я. Уманский получил десять лет лагерей.

На суде в июле 1937 г. Плетнёв был при­говорён к незначительному наказа­нию — двум годам заключения услов­но. Однако сразу же открылось новое следствие против профессора. Теперь он обвинялся в убийстве Горького и Куйбышева в результате «вредительско­го лечения».

Уже сидя в тюрьме, Д. Плетнёв продол­жал работать, написал научный труд объ­ёмом около 250 страниц. В марте 1938 г. 66-летний профессор вновь предстал перед судом по делу Рыкова и Бухари­на. Ученик Плетнёва В. Виноградов (тоже будущий «убийца в белом халате») вме­сте с другими врачами-экспертами под­твердил, что лечение Горького и Куйбы­шева было «вредительским».

По одним данным, Дмитрий Плетнёв был приговорён к 25 годам заключения и расстрелян 11 сентября 1941 г., по другим — работал лагерным врачом и дожил до лета 1953 г.

369