За восемь месяцев военно-полевые суды вынесли 1102 смертных пригово­ра. Писатель Владимир Короленко от­мечал, что «казни стали бытовым яв­лением».

Думская оппозиция подвергала воен­но-полевые суды резкой критике. Оп­равдывая эту меру, Столыпин говорил в марте 1907 г.: «Когда дом горит, гос­пода, вы вламываетесь в чужие квар­тиры, ломаете двери, ломаете окна. Когда человек болен, его организм ле­чат, отравляя его ядом. Когда на вас нападает убийца, вы его убиваете. Это, господа, состояние необходимой обо­роны. Оно доводило государство не только до усиленных репрессий — оно доводило до подчинения всех одной воле, произволу одного человека, до диктатуры, которая иногда выводила государство из опасности и приводи­ла до спасения. Бывают, господа, ро­ковые моменты в жизни государства, когда государственная необходимость стоит выше права и надлежит выбирать между целостью теорий и целостью отечества».

Приговоры военно-полевых судов ут­верждались командующими военными округами. Командующий войсками Ка­занского военного округа И. Карасс не подписал ни одного смертного приго­вора, не желая, как он говорил, «на ста­рости лет пятнать себя кровью». С дру­гой стороны, командующий Одесским округом барон А. Каульбарс однажды утвердил смертный приговор двум мо­лодым людям, даже не присутствовав­шим на месте события, за участие в ко­тором их казнили. Когда одна знатная просительница стала выяснять этот вопрос, он ответил ей: «Успокойтесь, я уже нашёл действительно виновных, и они уже расстреляны».

Карикатура на П. Столыпина (газета «Адская почта», 1906 г.).

После государственного переворота 3 июня 1907 г. и роспуска II Государственной думы желаемое успокоение было достигнуто, революция подавлена (см. ст. «Революция 1905 —1907 годов»). Настала пора приступать к реформам. «Мы призваны освободить на­род от нищенства, от невежест­ва, от бесправия», — говорил Пётр Столыпин. Путь к этим це­лям он видел прежде всего в ук­реплении государственности.

Стержнем его политики, делом всей его жизни стала зе­мельная реформа (см. ст. «Столыпинская земельная ре­форма»). Эта реформа должна была создать в России класс мел­ких собственников — новую «прочную опору порядка», опору государства. Тогда России были бы «не страшны все революции». Свою речь о земельной реформе 10 мая 1907 г. Столыпин завер­шил знаменитыми словами: «Им (противникам государственно­сти. — Прим. ред.) нужны великие потрясения, нам нужна Вели­кая Россия!».

Какой общественный строй возник бы в России после этой реформы? Сторонники Столыпина и тогда, и позже представ­ляли его себе по-разному. Националист Василий Шульгин, на­пример, считал, что он был бы близок итальянскому фашистско­му строю. Октябристы думали, что это будет скорее западное ли­беральное общество. Сам Пётр Аркадьевич говорил в 1909 г. в одном интервью: «Дайте государству 20 лет покоя внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России».

Внутренний покой подразумевал подавление революции, внешний — отсутствие войн. «Пока я у власти, — говорил Столы­пин, — я сделаю всё, что в силах человеческих, чтобы не допус­тить Россию до войны. Не можем мы мериться с внешним врагом, пока не уничтожены злейшие внутренние враги величия России — социалисты-революционеры». Столыпин предотвратил войну по­сле того, как в 1908 г. Австро-Венгрия захватила Боснию. Убедив царя не проводить мобилизацию, он с удовлетворением отметил: «Сегодня мне удалось спасти Россию от гибели».

Но Столыпину не удалось довести до конца задуманную ре­форму. Черносотенцы и влиятельные придворные круги отно­сились к нему крайне враждебно. Они считали, что он уничто­жает традиционный жизненный уклад России. После подавле­ния революции Столыпин стал терять поддержку царя.