Князь Иван Стрига Оболенский имел возможность отличиться ещё при отце Ивана III — Василии II. В 1456 г. он захватил город Старую Русу, принадле­жавший новгородцам, и разбил их войско. А в 1472 г. он возглавлял вместе с Даниилом Холмским поход против хана Ахмата, закончившийся отходом ордынцев, так и не сумевших проникнуть в центральные районы страны. Кроме того, Иван Стрига Оболенский участвовал во всех походах против Новгорода Великого.

Все эти полководцы по воле великого князя не только несли военную службу, но и исполняли ад­министративные и дипломатические поручения. В разное время они занимали важнейшие во всём государстве должности наместников во Пскове, Новгороде, Ярославле, Владимире и в самой Москве.

Посольский дьяк Фёдор Курицын возглавил фор­мировавшуюся при Иване III службу внешних сношений, получившую впоследствии название Посольского приказа. Он выполнял работу «диплома­та номер один» всего Московского государства, участвуя в важнейших переговорах и выезжая с посольскими миссиями. Например, в 1485 г. Курицын отправился в Венгрию для переговоров с королём Матвеем Корвином. В 1488 г. ему было поручено ознакомить представителя германского императора в Москве Николая Поппеля со своего рода офици­альной «декларацией», в которой были изложены права московских государей на власть, независимую

1480 г. был хорошо продуман и чётко осуществлён. Дипломатические усилия великого князя пред­отвратили вступление в войну Польши и Литвы. Свою лепту в спасение Руси внесли и псковичи, к осени остановившие немецкое наступление.

Да и сама Русь была уже не той, что в XIII в., во времена нашествия Батыя, и даже в XIV в. — перед лицом орд Мамая. На место полунезависи­мых, враждующих друг с другом княжеств пришло сильное, хотя ещё и не совсем окрепшее внутренне, Московское государство.

Тогда, в 1480 г., трудно было оценить значение случившегося. Многие вспоминали рассказы дедов о том, как всего через два года после славной победы Дмитрия Донского на Куликовом поле Москва была сожжена войсками Тохтамыша. Однако история, любящая повторы, на этот раз пошла по другому пути. Иго, тяготевшее над Русью два с половиной столетия, окончилось.

ПОКОРЕНИЕ ТВЕРИ И ВЯТКИ

Спустя пять лет после «стояния на Угре» Иваном III был сделан ещё один шаг к окончательному объединению рус­ских земель: в состав Русского государства было включено Тверское княжество.

Давно прошли те времена, когда гордые и отважные тверские князья спорили с московскими о том, кому из них собирать Русь. История разрешила их спор в пользу Москвы. Однако Тверь ещё долго оставалась одним из крупнейших русских городов, а её князья были в числе самых могущественных. Совсем ещё недавно тверской монах Фома восторженно писал про своего вели­кого князя Бориса Александровича (1425— 1461 гг.): «Много искал я в премудрых книгах и среди существовавших царств, но нигде не нашёл ни среди царей царя, ни среди князей князя, кто бы был подобен сему великому князю Борису Александровичу... И воистину подобает нам радо­ваться, видя его, великого князя Бориса Александ­ровича, славное княжение, исполненное многого самовластья, ибо покоряющимся — от него честь, а непокоряющимся — казнь!»

Сын Бориса Александровича Михаил уже не имел ни могущества, ни блеска своего отца. Однако он хорошо понимал, что происходит на Руси: всё движется к Москве — вольно или невольно, добровольно или уступая силе. Даже Новгород Великий — и он не устоял перед московским князем и расстался со своим вечевым колоколом. Да и тверские бояре — разве они не перебегают один за другим на службу к Ивану Московскому?! Всё движется к Москве... Не придёт ли однажды и его, великого князя тверского, очередь признать над собой власть москвича?..