В 1666 г. несколько сотен человек — казачья голытьба (беднота) во главе с атаманом Василием Родионовичем Усом — отправились с Дона к Москве проситься на государеву службу. Встав табором в Тульском уезде, казаки отправили в Москву две «станицы» (делегации), но в ответ получили лишь приказ о немедленном возвра­щении беглых и об отправке казаков назад, на Дон. Василий Ус пренебрёг царским указом и решением Боярской думы, увёл с собой несколько тысяч беглых крестьян и холопов, а через год сделался одним из подручных Разина.

Самому Степану Разину к тому времени было около сорока лет. Он происходил из станицы Зимовейской (в следующем столетии здесь же родился Емельян Пугачёв). Отец Степана Тимофей Разя был храбрым и удачливым казаком, со временем стал «домовитым» и входил в число казачьей «старши'ны». Недаром крёстным отцом Степана был сам атаман «Всевеликого войска Донского» Корнила Яковлев.

Стенька Разин был человеком опытным, хит­рым, злым и умным. Современники отмечали его склонность к авантюрам, военную сноровку и замашки безжалостного атамана. Внешне Разин

418

был ревностным богомольцем, следуя русской поговорке: «Не согрешишь — не покаешься, не покаешься — не получишь Царствия Небесного».

Собрав весной 1667 г. ватагу из голытьбы, Стенька пошёл «гулять на синее море», чтобы добыть себе «казны, сколько надобно». На Волге, недалеко от Царицына, разинцы разгромили и разграбили караваны торговых судов с товарами, принадлежавшими богатым купцам, патриарху и даже самому царю. Все, кто пытался оказать сопротивление, были изрублены или повешены. Одному из монахов, находившихся на патриаршем струге (судне), Степан самолично переломил руку; тех, кто отказался перейти на его сторону, велел вздёрнуть на мачте. Пополнив своё войско за счёт работников, стрельцов и освобождённых ссыль­ных, атаман разбил несколько стрелецких отрядов, высланных против него, вы­шел на просторы Каспийского

моря и поплыл к Яицкому городку. Город захватили обманом.

Когда-то Степан ходил далеко на север поклониться святым образам на Соловках. Воспоминания об этом, как видно, не пропали даром. Вот что сообщает замечательный рус­ский историк С. М. Соловьёв: «Старый богомолец, взявши с собою сорок чело­век, подошёл к воротам Яицкого городка и послал к стрелецкому голове Яцыну, чтоб пустил их в церковь помолиться; Разин с товарищами был впущен, ворота за ними заперли, но он уже был хозяином в городке... отперли ворота и впустили остальную толпу; Яцын со своими стрельцами не сопротивлялся, но и не приставал (т. е. не присоединялся. — Прим. ред.) явно к ворам. Это не понравилось атаману: вырыли

Казачьи струги плывут к берегам Персии.

419

Оружие разинцев.

глубокую яму, у ямы стоял стрелец Чикмаз и вершил своих товарищей, начиная с Яцына: сто семьдесят трупов попадало в яму». Кровавая расправа на этом не закончилась. Часть стрельцов с согласия Стеньки решила уйти в Астрахань, однако вскоре разинцы догнали их: кого убили, кого утопили, лишь горстка людей спаслась в камышах... Тем временем в устье реки Яик прибыл отряд правительственных войск в 1700 человек под командой И. Ружинского. Но и его разгромили разинцы, по обычаю пойдя на хитрость.

Сведения о «подвигах» донских «воров» (пре­ступников) вызвали в Москве замешательство. Первым делом за нерасторопность был смещён астраханский воевода, князь И. Хилков. Новым воеводам, отправленным против Разина (назна­чение получили сразу три князя — братья Прозоровские и С. Львов), придали четыре полка стрельцов да «служилых пеших людей» из поволжских городов от Самары до Астрахани.