Местничество имело силу почти что закона. Во время боевых действий местнический спор мог страшно навредить делу: например, в 1530 г. под Казанью московские воеводы несколько часов подряд спорили, кому из них достойнее будет первому войти в город, в момент, когда ворота были отворены, а сами казанцы в страхе покинули стены. Между тем полил дождь, пушки и пищали были брошены стрельцами у самых стен. Казанцы пришли в себя, захватили «пищальный наряд» и организовали отпор. В 1579 г. местничать затеяли младшие воеводы в Полоцке, в то время как городу угрожали польско-литовские войска короля Сте­фана Батория. Местнические дела отличались упорством и обоюдным нежеланием уступать: ведь за спиной спорщиков стояли их семьи и роды, которые потерпели бы «поруху в чести» в случае проигрыша местнического дела. Впоследствии внучатому племяннику могли припомнить, что когда-то брат его деда «сидел двумя местами ниже» такого-то, и потому ему сейчас «невместно» быть наравне с потомками начальника дальнего и непрямого родственника. Поэтому знатные люди предпочитали не идти в поход, подвергнуться царской опале и ссылке, но только не претерпеть

404

Боевой корабль «Орёл», построенный при Алексее Михайловиче.

Вооружение русских воинов.

местнического «бесчестия». Один из любимцев Ивана Грозного, видный опричник и думный дворянин Михаил Безнин, заявил, что в случае проигрыша местнического дела он уйдёт в мо­настырь. Не имея в своём распоряжении никаких других «начальных людей», кроме тех, кто происходил из родов российской знати, государи московские долго мирились с местничеством. В 50-х гг. XVI в. оно было несколько ограничено, но просуществовало ещё более века. Отменил его лишь царь Фёдор Алексеевич в 80-х гг. XVII в.

Роль «министерства обороны» Московского государства играл Разрядный приказ, ведавший назначением на все должности, формированием полевых действующих армий и крепостных гарни­зонов, а также обеспечением служилых людей землёй. Другими «военными» приказами были Стрелецкий и Пушкарский. В XVII в. к ним добавилось несколько новых: Казачий, Инозем­ский и Рейтарский приказы, Приказ сбора ратных людей, Приказ сбора даточных людей, Приказ драгунского и солдатского отпуска. Все эти последние учреждения просуществовали по не­скольку десятилетий. Названия сами указывают на род выполняемых ими функций.

За трусость, измену или упущение по службе служилого человека ожидали конфискация зе­мельных владений, заточение в тюрьме, наказание кнутом, невзирая на знатность и возраст, и даже осуждение на пытку и смертную казнь. Зато и награждать московские государи умели щедро. Наградами в XVI—XVII вв. могли служить новые поместья, деньги, драгоценности, меха, шубы. Знаком особого отличия считались золотые монеты и своего рода медали из золота с изображением царствующих особ.

Российские и иностранные историки по-разно­му оценивали эффективность военной машины Московского государства: всё устройство русских вооружённых сил попеременно то подвергалось преувеличенно резкой критике как никуда не годное, то превозносилось до небес как неизменно победоносное. Наиболее разумное и трезвое суж­дение по этому поводу принадлежит английскому историку Джону Кипу. Он полагает, что в допетровское время русская система военной организации и управления войсками, несмотря на всю громоздкость и хаотичность, была хорошо приспособлена к решению стоявших перед ней задач, проявляла гибкость и быстродействие. Хотелось бы добавить, что, когда назревала необходимость проведения реформ в военной сфере, русское правительство, стремясь не отстать от Европы, прикладывало в этом направлении максимально возможные усилия и никогда не жалело средств.