Овладеть Можайском Владиславу, однако, было не суждено. Оставив город в тылу, королевич пошёл к Москве, куда на помощь ему спешил с Украины казацкий гетман Пётр Сагайдачный. На­перерез последнему, правда, выступил из Боровска Пожарский, но в пути неожиданно заболел и слёг, а заменивший его князь Волконский не смог удержать гетмана на Оке. Во второй половине сентября 20-тысячное войско Сагайдачного появи­лось у стен московского Донского монастыря, а затем соединилось с польскими полками. В ночь на 1 октября королевич и гетманы отважились на приступ и попытались прорваться в город через Арбатские и Тверские ворота. Однако москвичи своевременно узнали о готовящемся нападении, и поляки были отбиты. После этого начались переговоры о перемирии, которые продолжились уже в деревне Деулино, в трёх верстах от Троице-Сергиева монастыря. Королевич направил­ся к монастырю в погоне за ускользавшей воинской славой и добычей. Но защитники русской нацио­нальной святыни встретили претендента на мос­ковский престол пушечным огнём.

Переговоры длились до 1 декабря и закончились полной дипломатической победой поляков, хотя поход Владислава в сущности был военной неуда­чей: посланные им на север для грабежа и разорения русских земель полуразбойничьи отря­ды были разбиты на Белоозере князем Григорием Тюфякиным, а запорожцы Сагайдачного отбро­шены от стен Серпухова и Калуги. Тем не менее московские послы не устояли против беззастен­чивого нажима, угроз, шантажа, слухов о сговоре с королевичем не только украинских, но и донских казаков и т. д. Русские уступали полякам обшир­ную территорию с шестнадцатью городами, в числе которых были Смоленск, Чернигов, Новгород-Северский. Перемирие заключалось на четырнад­цать с половиной лет.

ВОЙНА ЗА СМОЛЕНСК   Отношения между

двумя государст­вами были неустойчивыми, а порой и крайне на­пряжёнными. И ещё не истёк срок Деулинского перемирия, когда началась новая война. Готовясь к ней, правительство Михаила Фёдоровича учло отставание России в военной области, которое часто оборачивалось тяжёлы­ми поражениями и жертвами, и сде­лало первые шаги по его преодолению. В Швецию и другие страны были отправлены посланцы для найма «охочих солдат пеших», закупки мушкетов и шпаг. Главным же было решение обучать рус­ских ратных людей «иноземному строю». Разу­меется, для этого требовалось время, а сражаться нужно было уже сейчас.

Осенью 1632 г. московское войско во главе с героем обороны Смоленска в 1609—1611 гг. боярином Михаилом Борисовичем Шеиным (см. ст. «Люди и события Смутного времени») и околь­ничим Артемием Васильевичем Измайловым пере­ступило литовский рубеж. Сила на поляков шла немалая — 32 тыс. человек (тогда как общее количество воинов, которыми располагало Москов­ское государство в 1631 г., составляло 66 690 че­ловек) при 158 пушках. На помощь им двигались отряды из Ржевы Володимировой, Севска, Калуги. Москва всерьёз намеревалась ликвидировать поль­ские завоевания, поставив главной ближайшей задачей возвращение Смоленска. Шеин должен был опираться на поддержку и содействие рус­ских людей, не смирившихся с отторжением от отечества. Ратным людям было строго-настрого приказано не совершать грабежей и не чинить жителям притеснений, за все проданные припасы платить сполна, виновных в разбоях разыскивать и передавать выборным судьям, праведность решений которых надлежало блюсти самим вое­водам.

И сочувствие населения делало своё дело. В начале войны грозная русская рать действовала мощно и уверенно. Под её напором со скрежетом распахивались ворота больших и малых городов, трещала и рушилась польская оборона. 12 октября московские знамёна взвились над Серпейском, 18 октября — над Дорогобужем. Потом сдались крепость Белая, Рославль, Невель, Себеж, Почеп, Стародуб, Трубчевск, Новгород-Северский, Бату­рин и ещё несколько городов. Такого перечня хватило бы и для крупной операции современной войны. А русские завладели ещё посадами По­лоцка, Велижа, Усвята, Озерища, Кричева, Мстиславля, заставив вражеские гарнизоны скрыться за крепостными стенами («...брал города как птичьи гнёзда» — так оценивались действия московского воеводы в Хронографе, русском летописном памятнике XVII в.).