однако до разгрома Казанского и Сибирского ханств при Иване IV восточные рубежи России были отрезаны от Сибири могущественным не­приятелем. Победив его, русские получили воз­можность стать первооткрывателями страны, не уступавшей Новому Свету ни по территории, ни по природным богатствам.

В XVII в. поток русских первопроходцев неудержимо устремляется в Сибирь. В то время как на западе каждый клочок земли, каждый город, каждая крепость приобретались Россией ценой тяжких усилий и огромных потерь, восточ­ные границы отодвигались всё дальше и дальше с невероятной быстротой. Мог ли помыслить Иван Калита, или Дмитрий Донской, или кто-нибудь

450

ещё из числа первых князей московского дома, умевших припомнить буквально каждую новую деревню, каждую драгоценность в своей казне, что через три столетия после них государи московские будут наследовать страну, для пересечения кото­рой из конца в конец требовались годы?.. За одно столетие территория Московского государства выросла в несколько раз — в основном за счёт приращения на востоке. Все эти земли не были бы присоединены к России, если бы не мужество, энергия, знания, ратные навыки и политические способности русских первопроходцев — казаков, крестьян и государевых служилых людей.

ПРОДВИЖЕНИЕ

В СИБИРЬ. РУССКИЕ

ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ

ОТКРЫТИЯ

Проникновение рус­ских в Сибирь нача­лось с её северо-за­падного угла — с се­верного Зауралья. Уже в XI—XII вв.

сюда ходили ватаги новгородцев, добывавшие пуш­ного зверя и выменивавшие у местного населения меха на железные изделия. За ними шли снаря­жённые новгородскими боярами военные отряды, собиравшие дань мехами с обитавших здесь пле­мён. В конце XV в. сюда ходили и московские рати. В 1483 г. князь Фёдор Курбский, поднявшись по реке Вишере и перейдя Уральские горы, покорил Пелымское княжество, одно из крупнейших ман­сийских племенных объединений в бассейнах рек Пелым и Тавда. Спустившись вниз по Тавде и Тоболу, его войско оказалось в «Сибирской зем­ле» — так называлась тогда небольшая территория в низовьях Тобола, где обитало племя «сыпыр». Отсюда ратные люди по Иртышу прошли на Обь (в её среднем течении), где успешно «воевали угор­ских князей». Зимой 1499—1500 гг. четырёхты­сячная «лыжная рать» во главе с князьями Се­мёном Курбским и Петром Ушатым совершила поход в низовья Оби «на югру и самоядь», т. е. в ненецко-эвенкийские и ханты-мансийские земли. Эти походы привели к тому, что угорские «князьцы» и старейшины некоторых ненецких родоплеменных групп признали себя вассалами русского государя и обязались ежегодно доставлять дань в его казну. Однако отсутствие на этой территории русских административных центров и постоянного русского населения делало выплату этой дани не­регулярной.

В XVI в. движение русских охотников-про­мысловиков на северо-запад Сибири возросло. В то время существовало два основных пути из России в Сибирь — сухопутный и морской. Первый из них — «чрезкаменный», известный ещё новгородцам, — проходил по Печоре и её восточным притокам и далее через Камень (как называли тогда Уральский хребет) к притокам Нижней Оби. Продвигаясь этим путём, уже в начале XVI в. поморские промышленники перешли Обь и попали в бассейн реки Таз — сказочно богатую пушным зверем (особенно ценным соболем) страну Мангазею, названную так по имени одного из самодийских племён. К концу века Мангазея была полностью освоена торговыми и промышленными людьми, построившими здесь многочисленные острожки — укреп­лённые зимовья, служившие местом пребывания промысловых артелей и менового торга с хантами и самодийцами. Лишь в 1600 г. здесь появился первый военный отряд и на месте одного из острожков был построен город Мангазея, ставший административным центром этой «златокипящей государевой вотчины», которая несколько де­сятилетий являлась основным поставщиком цен­ной пушнины в царскую казну.