В придворных интригах и борьбе между

Корабль «Предистинация». Гравюра Петровской эпохи.

540

«птенцами гнезда Петрова», начавшейся сразу после смерти царя-реформатора, Феофан сумел заручиться поддержкой императрицы Екатерины I и Александра Меншикова. Он успешно повёл борьбу со своим недругом, архиепископом Новго­родским Феодосием Яновским, который резко высказывался против новых порядков и унижения духовной власти перед светской. Феодосии был лишён сана и сослан в Карельский монастырь. Феофан стал архиепископом Новгородским. Число его недоброжелателей среди духовенства всё уве­личивалось. В 1727 г. последовал донос на него архимандрита Маркелла Родышевского. Феофан вновь обвинялся в неправославии. Тем не менее ловкий и проницательный архиепископ сумел оправдаться во всех возведённых на него обви­нениях. Святейший синод (учреждение, управ­лявшее тогда Русской Православной церковью) постановил содержать Родышевского в Александро-Невском монастыре. Феофан считал, что за спиной Маркелла стоят его недоброжелатели в синоде, и задумал отомстить им, что ему и удалось впоследствии. Прокопович сумел занять прочное положение во время царствования внука Петра I — Петра II, коронование которого он совершил.

Но особенно высоко взошла звезда Феофана после смерти Петра II в 1730 г. Ему удалось оказать неоценимую услугу императрице Анне Иоанновне при её вступлении на престол. Феофан искусно противодействовал намерениям «верховников» — членов Верховного Тайного совета — ограничить права императрицы особыми условиями («кон­дициями»). Здесь архиепископ действовал не только из соображений личной выгоды, но и по политическим убеждениям. Он считал, что само­державие в России должно быть незыблемо. Эти убеждения он высказал ещё в «Правде воли монаршей». Благодаря Феофану в присягу импе­ратрицы Анны не было включено ничего противо­речащего идее самодержавия. Во время царство­вания Анны Иоанновны Прокоповичу удалось расправиться со всеми своими недоброжелателями в синоде. Его враги — Лев Юрлов, Георгий Дашков, Игнатий Смола — были лишены сана и сосланы. Но победа всё же представлялась Феофа­ну неполной. Тайная канцелярия была завалена делами, заведёнными по его инициативе. Свобода, предоставленная Феофану в церковных делах, была так велика, что он наряду с другими дисциплинами ввёл в своей школе обучение музыке и сценическому мастерству — дело по тем временам неслыханное. Но ни образованность, ни высокое положение не могли спасти Феофана от той ненависти, которую питало к нему православ­ное духовенство. Именно в Феофане видели главного гонителя церкви и виновника того униженного положения, в котором оказались все духовные лица в России. Маркеллом Родышевским было написано «Житие новгородского архиеписко­па еретика Феофана Прокоповича», имевшее большую популярность, особенно в среде мона­шества. Расправа с Маркеллом и его сторонниками не помогла. В 1732 г. появилось под­мётное анонимное письмо с обви­нениями против Феофана, в 1733 г. — новое подобное сочинение. Последние годы жизни архиепископа прошли в яростной борьбе с аноним­ными обличителями. Прокопович скончался 8 сен­тября 1736 г. в своём подворье на Карповке. По свидетельству современников, последние слова Феофан обратил к своей голове: «О главо, главо, разума упившись, куда ся преклонишь?» Так разумом упившись, а не верой, окончил свои дни один из наиболее выдающихся сподвижников Петра Великого.

Многие историки православной церкви считали Феофана «жуткой фигурой». Действительно, мето­ды, которые он предпочитал, не могут вызвать одобрения. Однако действовал он не из личной корысти, а по глубокому убеждению. Прокопович был человеком своего времени, стремившимся направить Россию на путь «просвещения». Пытки в Тайной канцелярии казались ему законным методом достижения цели. Стремясь избавить церковь от суеверий и «варварства», Феофан по сути избавлял общество XVIII в. от самой церкви, её авторитета и значения. Со времени Феофана русское православное духовенство уже никогда не играло сколько-нибудь заметной роли в политиче­ской жизни страны.