ДРУГ МОЛОДОГО ЦАРЯ

К осени 1689 г. Петр сблизился со своими новыми знакомыми — Гордоном и Лефортом. Это встретило противодействие со стороны патриарха Иоакима, блюстителя старых москов­ских обычаев, решительно возражавшего против подобной дружбы с иноземцами — «безбожными еретиками». После смерти патриарха в 1690 г. Пётр начал открыто посещать Немецкую слободу, где бывал в гостях сначала у Гордона, а затем всё чаще у Лефорта. Столь небывалое по тем временам поведение московского государя поражало всех приверженцев старых обычаев. Но молодого царя неодолимо тянуло ко всему европейскому. Так, под влиянием своих новых друзей Пётр стал постоянно носить иноземное платье и пожелал переодеть в иностранные мундиры и русских солдат.

Естественно, что Лефорт получал различные знаки дружбы и милости царя. В 1690 г. по случаю рождения царевича Алексея Петровича ему был пожалован чин генерал-майора. В связи с частыми собраниями и пирами появилась необходимость расширить его небольшой дом на берегу Яузы. Пётр дал деньги на пристройку к зданию большой залы, отделанной с небывалым великолепием: изумительные обои, дорогая скульптура, шикар­ная мебель, обилие серебряной посуды, оружия, картин, зеркал, ковров и других предметов

532

роскоши. Лефорт писал родным в Женеву, что в его резиденции есть сад с прудами, парк, где содержатся различные дикие звери. У него большое количество прислуги, «рабы и рабыни», которые «все освобождены» им. Бывая у своего друга, Пётр чувствовал себя легко и свободно, отдыхал от надоевшего ему старого московского уклада. Соотечественник Лефорта, капитан Сенебье, писал: «При дворе только и говорят о его величестве и о Лефорте. Они неразлучны... Пока Москва остаётся Москвой, не было в ней иностран­ца, который пользовался бы таким могуществом. Он приобрёл бы большое состояние, если бы не был так великодушен. Верно, конечно, что благодаря этому качеству он достиг такой высокой ступени. Его величество делает ему значительные подарки».

Лефорт принимал участие во всех делах, предпринимаемых Петром. Он командовал полком в показательных сухопутных сражениях под Москвой и кораблём «Марс» во время морских учений на Переяславском озере, а 29 июня 1693 г. был произведён в полные генералы. Лефорт сопровождал Петра в двух его путешествиях в Архангельск в 1693 и 1694 гг. и был назначен капитаном прибывшего из Голландии корабля. Однажды «потешные» манёвры под Москвой едва не обернулись трагедией для Лефорта: в лицо ему попал «огненный горшок», начинённый порохом. Но генералу всё же удалось водрузить своё знамя на укреплении «противника».

«Потешные» походы Петра были подготовкой к настоящей и тяжёлой войне с Турцией и Крымом — Азовским походам 1695 и 1696 гг., в которых Лефорт принимал самое деятельное участие. Он командовал корпусом во время первого штурма Азова 5 августа 1695 г. и лично захватил одно из турецких знамён. После первого Азовского похода Пётр назначил его адмиралом русского флота. Многие современники удивлялись новому назначению уроженца «самой сухопутной страны во всей Европе». Несомненно, Лефорт был малосве­дущ в морском деле. Однако Пётр явно рассчиты­вал на его энергию в деле создания русского галерного флота, предназначенного перекрыть турецким кораблям доступ к Азову. И эта задача была выполнена в ходе второго Азовского похода и взятия крепости 19 июля 1696 г. Сам Лефорт в это время был уже серьёзно болен, и состояние его здоровья быстро ухудшалось. Из Воронежа к Азову он отбыл на специально построенном для него струге (т. е. судне), а в столицу въехал в богато убранных санях, чтобы не страдать от толчков при езде в колёсном экипаже. В целом триумфальный вход войск в Москву после взятия Азова был обставлен весьма необычно: в торжественном кортеже, проследовавшем через всю Москву, вслед за адмиральскими санями шагал «большой капи­тан» — царь Пётр — в чёрном немецком платье, с белым пером на шляпе и протазаном (род копья. — Прим. ред.) в руках. Подобный способ праздно­вания победы восстановил против Петра многих сторонников старых обычаев.