ДУХОВНАЯ РОЛЬ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

В РУССКОЙ ИСТОРИИ

Прежде всего, исполняя за­мысел своего божественного Основателя, церковь помогала христианам выжить и сохранить человечность в самые суровые и жес­токие времена. И если люди, считавшие себя пра­вославными христианами, позволяли и позволяют себе нарушать евангельские заповеди, то это вовсе не значит, что церковь с её ежедневной проповедью Евангелия не оказывает на них никакого влияния. Поддерживая и развивая в человеке стремление возвышаться над миром зла, церковь способствует тому, чтобы «историческая диагональ» смещалась в сторону добра.

Отвечая на вопрос, насколько удачным был выбор князя Владимира, принявшего византий­ский (православный), а не западный (католиче­ский) вариант христианства, русские мыслители высказывали самые противоположные суждения: от горького скептицизма до восторженного по­клонения православию — этой «живой энергии русской культуры», как писал известный историк Г. Вернадский.

Попытаемся бегло очертить основные направ­ления исторического воздействия православной церкви на ход русской истории.

Несомненно, консерватизм православного ду­ховенства время от времени мешал восприятию чужеземного, «иноверного» опыта, даже если последний и мог пойти на пользу просвещению и прогрессу страны. Эта замкнутость, нетерпимость русского православия сильно развилась в условиях монголо-татарского ига, когда борьба за возрож­дение Руси велась под знаменем «священной войны» с «басурманами». Названные качества русского православия стали особенно заметны в XVI—XVII вв. Церковная реформа патриарха Никона, идея которой была выношена пра­вительством царя Алексея Михайловича, подор­вала господствовавшие тогда представления о религиозном превосходстве России над всем ос­тальным миром. Пётр Великий, поставив на колени ослабленную расколом церковь, сумел таким образом ликвидировать духовную отчуж­дённость, отделявшую Россию от Европы.

Отгораживая русского человека эпохи средне­вековья от «латинства» и «басурманства», право­славная церковь в то же время открывала перед ним свою собственную богатую и разнообразную

Церковь наших дней.

Патриаршее место

в Успенском соборе

Московского Кремля.

Престол в алтаре храма.

культуру. «Культурное влияние церкви и религии было безусловно преобладающим в исторической жизни русского народа», — отмечал известный историк Павел Николаевич Милюков.

Важнейшей частью православной культуры, её душой было евангельское нравственное учение, в частности — стремление к духовному единению людей, «соборности». Лучшие люди русской церкви стояли на страже христианской морали. Они смело выступали против произвола «сильных мира сего», публично осуждали их злодеяния, пытались погасить междукняжеские братоубий­ственные войны, заступались перед самодержцами за тех, кто впал в немилость.

Это противостояние власти, стремившейся по­рой подчинить своим интересам законы морали, требовало напряжения всех сил церкви, её вну­треннего духовного оздоровления. Не случайно именно в переломные, трагические эпохи в ней расцветало иноческое (монашеское) подвижни­чество и стремление к апостольскому служению. На всеобщее нравственное одичание в первые десятилетия ордынского ига церковь ответила появлением пламенного проповедника Серапиона Владимирского и близкого ему по духу энер­гичного иерарха митрополита Кирилла II (1246— 1280 гг.). Кровавое возвышение Москвы при Иване Калите и его сыновьях отозвалось широким движением за обновление монашеской жизни и возврат к евангельским нормам отношений между людьми, во главе которого стоял Сергий Радонеж­ский. Жестокая и решительная ломка освящённых традицией политических устоев, произведённая первым московским «самодержцем» Иваном III, его пренебрежительное отношение к нравственным нормам вызвали не только обличения «дер­жавного» со стороны наиболее смелых иерархов, но и новую попытку возрождения «высокого жития» в монастыре Иосифа Волоцкого и лесном скиту Нила Сорского — духовных отцов русской церкви начала XVI столетия. Опричный террор Ивана IV, который царь пытался оправдать своими политическими теориями, обличал беглый боярин, князь Андрей Курбский, ученик «заволжских старцев», отличавшихся аскетической жизнью и пренебрежением к земным благам. Стойким про­тивником опричнины был и глава русской церкви митрополит Филипп (1566—1568 гг.), попла­тившийся за это жизнью и позднее причисленный к лику святых. Усиление самодержавных тен­денций во внутренней политике российских го­сударей в середине XVII в. встретило гневный отпор патриарха Никона, который, не доволь­ствуясь отведённой ему ролью церковного рефор­матора, смело вступил в спор о пределах светской власти с царём Алексеем Михайловичем.

Традиция бесстрашного отстаивания правды Евангелия перед лицом безжалостной правды Власти — одна из самых древних и животворных традиций Русской Православной церкви. При­нимая всё новые и новые формы, она сохранялась и в «синодальный» период (1721—1917 гг.), и в

562

тяжёлые времена сталинских репрессий и хру­щёвских гонений на церковь.

Православная церковь оказывала огромное влияние не только на духовную, но и на экономическую жизнь России. В лице епископских кафедр, крупных соборов и монастырей она выступала как хороший организатор хозяйствен­ной деятельности населения. При этом настоящие монахи, следуя заветам своих великих учителей Феодосия Печерского и Сергия Радонежского, никогда не чурались физического труда, умели наполнить его глубоким смыслом и одухотво­рённостью. Труд монашеской общины, во главе которой стоял энергичный и умный руководитель, не раз превращал безлюдные, гиблые места в цветущие угодья. В крупных монастырских хо­зяйствах чаще применялись различные техниче­ские усовершенствования. Монастыри активно участвовали и в торговле, особенно хлебом, рыбой и солью, добываемой в монастырских варницах.

Средневековые монастыри были необходимым элементом общественного устройства Руси не только в силу их религиозного значения и организационно-хозяйственной деятельности. Они выполняли также целый ряд социальных и культурных функций. В них велось летописание, собирались и переписывались книги. При мо­настыре часто имелись больница и богадельня, где призревались престарелые и больные. Здесь кор­мились нищие и обездоленные — люди, силою обстоятельств выброшенные на обочину жизни. Кроме того, средневековый русский монастырь время от времени мог выступать в качестве ссудной кассы и тюрьмы, крепости и приюта для умали­шённых. В отличие от западного монашества русские иноки не объединялись в ордена и конгрегации (религиозные организации, непосредственно связанные с каким-либо монашеским орденом), не стремились к активному участию в «мирских» делах. Тем не менее их практический вклад в общественное развитие был весьма значительным и по большей части благотворным.

Рукописная церковная книга XVI в.