Для разгона революционных митингов и демонстра­ций наилучшим образом подходила кавалерия: всадник подвижен, имеет хороший обзор. Казачьи полки были составной частью армии и подчинялись воинским уста­вам. А поскольку русская кавалерия того времени была представлена в основном казаками, то их чаще всего и посылали для наведения порядка. Драгуны регулярной кавалерии, за исключением гвардейских, при разгоне демонстраций порой были вынуждены применять шашки, что влекло за собой большое количество жертв.

Казачья нагайка представляла собой короткую твёр­дую плеть с расширением на конце ремня. Ею можно было нанести сильный оглушающий удар, но убить или искалечить человека — нельзя. Впрочем, у наиболее опытных служивых, как правило сверхсрочников, были нагайки с вшитой пулей или куском свинца, с которыми казаки обычно охотились на волков. Догнав в степи зве­ря, всадник метким ударом сражал его наповал. При столкновении с демонстрантами такие нагайки служили для «выбивания» разного рода боевиков, террористов или просто хулиганов, которые всегда присутствовали в любой толпе.

Обычно разгон демонстрации происходил следую­щим образом. Сначала путь толпе преграждали конная полиция или жандармы. Они пытались уговорить народ разойтись. Если этого добиться не удавалось, всадники размыкались и стоявшие за ними в 100—150 м казаки устремлялись на демонстрантов. Чаще всего толпа начи­нала разбегаться, едва заслышав конский топот и каза­чий визг, свист и гиканье. Однако без жертв обходилось редко, поэтому поблизости обычно дежурили санитарные повозки и мобилизованные полицией извозчики. По мнению специалистов, взвод казаков, два взвода полиции и полувзвод конных жан­дармов, т. е. около ста человек, могли рассеять толпу численностью 5 тыс. человек.

Самим казакам такая служба была не по душе. В 1905 г., в разгар русской революции, все казачьи войска были мобилизованы для поддержания порядка внутри империи. На этой почве произошли волнения в некоторых донских станицах, в 15-м и 17-м пластунских батальонах на Кубани. Эти и другие выступления каза­ков пришлось подавлять воинской силой. Так, 2-й Урупский полк Кубанского казачьего войска, посланный на усмирение революционного движения в Грузию, отказался подчиниться приказу. Казаки сместили полкового командира и офицеров и, поставив на их место ветеринарного фельдшера Курганова и вахмистров с урядниками, двинулись в Майкопский полковой отдел. В станице Гиагинской полк окружили войска. Артиллерийский огонь заставил урупцев сдаться. Выборных командиров присудили к различным нака­заниям, а полк демобилизовали в дисциплинарном порядке.

нести военную службу. Выходя в поле пахать землю или косить траву, казак всегда брал с собой оружие, а вблизи границы все работы часто велись под прикрытием отряда с заряженной пушкой. Такая жизнь, полная тревог и опасностей, вырабо­тала особый тип кавказского казака, который вызывал восхищение современников. Александр Сергеевич Пушкин писал своему брату с юга: «Видел я берега Кубани и сторожевые станицы — любовался нашими казаками. Вечно верхом; вечно готовы драться; в вечной предосторожности!» Командир Кавказского корпуса генерал Алексей Ермолов отмечал, что линейные казаки (т. е. донские, хопёрские, волжские казаки, поселённые на кавказской укреплённой линии, а также тер­ские и гребенские, в совокупности составлявшие Кавказское линейное войско) «всегда отличались от прочих казаков особенной ловкостью, исправ­ностью оружия и добротою лошадей».

К этому же времени относится появление пеших команд и частей в составе Черноморского каза­чьего войска. Этих пехотинцев называли пласту­нами (до сих пор у военных существует выражение «ползать по-пластунски»). Свою службу пластуны (т. е. лежащие пластом) несли, затаившись в камышах или другом укрытии. Действовали они, как правило, в одиночку или небольшими груп­пами, поэтому от каждого из них требовались смекалка, хладнокровие и выдержка. Днём и ночью пластуны часами неподвижно лежали в секрете (в дозоре), высматривая, не переходят ли Кубань горцы. Обнаружив следы противника, они шли по ним, стараясь разведать планы и чис­ленность абреков (так называли горцев, боров­шихся против российских войск). Ночами плас­туны пробирались к горским аулам, чтобы узнать, не готовятся ли джигиты к набегу. Пластуны славились меткой стрельбой. В темноте или густых зарослях они били без промаха на звук. Именно в их среде получил распространение обычай побра­тимства, т. к. в минуту опасности можно было надеяться только на товарища. Обменявшись нательными крестами, казаки становились побра­тимами, готовыми отдать жизнь за брата.