В XVII в. церковные власти пытались улуч­шить материальное положение приходского духовенства. Например, прихожанам было ук­азано непременно давать священникам и дьяконам церковную землю «для про­питания». Но эта мера не слишком помогла. Основ­ная часть сельского духовенства жила бедно. Из-за постоянных забот о пропитании священник имел не так уж много времени для исполнения обязанностей духовного пастыря. «У нас в Руси, — писал в на­чале XVIII в. русский экономист Иван Посош­ков, — сельские попы питаются своею работою и ничем они от пахотных мужиков неотменны (т. е. не отличаются. — Прим. ред.). Мужик за соху — и поп за соху, мужик за косу — и поп за косу, а церковь святая и духовная паства остаётца в стороне».

До конца XVII в. духовное сословие ещё не сложилось окончательно и не выделилось из общества. В системе церковного управления оста­валось немало мирян. Материальная зависимость белого духовенства от прихожан приводила к тому, что в средние века в обществе сложилось двойствен­ное отношение к священнослужителям. С одной стороны, священники пользовались в миру уваже­нием. Им, отцам духовным, исповедовались духовные дети в своих грехах и сокровенных помыслах. Часто священник был единствен­ным грамотным и более или менее образованным, а значит, весьма авторитетным лицом во всём приходе. Даже чисто внешне священнослужители отличались от мирян. Они носили рясы различных цветов (обычно красного), обязаны были ходить в сапогах. Имели они и характерную причёску — более короткую, чем у мирян, с выстриженным на макушке кружком, называемым «гуменцо» или «попова плешь». Гуменцо прикрывала особая шапочка — скуфья, священный знак отличия белого духовенства. Важность священнослужителям придавал также посох, который они всегда носили с собой.

С другой стороны, есть свидетельства униженного положения духовных лиц в обыденной жизни, их бедности. Тот же Посошков, например, писал о зависимости сельских попов от помещиков и вотчинников: «...дворяне презвитеров сельских ни во что ставят и хуже холопей своих их ведут (т. е. держат. — Прим. ред.). И те презвитеры, боящеся их, служат у них и всякую работу рабью на них работают...» От побоев священника не спасала даже скуфья (хотя ударивший попа в скуфье подвергался большому штрафу за

В.В. Верещагин. «Близ Георгиевского монастыря».

661

бесчестье). «Чтобы не трогать священной скуфьи, — пишет один из иностранцев, побывавших в России в XVII в., — сперва бережно снимают её с попа, затем, поколотив его хорошенько, снова бережно надевают на него оную». Авторитет священника в миру подрывало и пьянство — поистине неискоренимый порок русского духовного сословия. В XVII в. один архиерей горько сетовал: «Видим, что в простых людях, особенно же и в духовных чинах, укоренилась злоба сатаническая безмерного хмельного упивания...»

РУССКОЕ ДУХОВЕНСТВО В ПЕРИОД ОТ ПЕТРА I ДО 1917 ГОДА

Реформы Петра Великого приве­ли к большим пе­ременам в поло­жении русского духовенства. Уничтожение патр­иаршества изменило всю организацию русской церкви. Через Святейший синод, который воз­главлял обер-прокурор («око государево»), госу­дарство полностью подчинило себе церковь (см. ст. «Православная церковь и её роль в русской исто­рии»). Появилось много новых епархий. Управ­ление в них было передано особым органам — духовным консисториям. Пётр I восстановил Мо­настырский приказ, значительно ограничив тем самым сферу церковного суда и устранив архи­ереев и монастыри от управления землями. Дело Петра довершила Екатерина II, при которой про­изошла секуляризация (переход в государственную собственность) церковных земель. Наконец, в тече­ние XVIII в. окончательно оформляется духовное сословие — замкнутое, юридически и экономиче­ски обособленное.