сжечь осадные орудия византийцев. Были пресе­чены попытки мятежа в самом Доростоле — 300 горожан князь казнил, несколько тысяч человек оказались в темнице.

Но ни отдельные успехи, ни жестокие кара­тельные меры не могли изменить соотношения сил. А во время последней битвы под стенами Доростола, казалось, сама природа обернулась против русских. Им удалось отбросить визан­тийцев, но в это время ветер переменил на­правление, неся с юга пыль и ослепляя воинов Святослава. Тогда-то Цимисхий и повёл в атаку отборную тяжёлую конницу. С большими потеря­ми русские отступили в город. Но и византийцы были настолько утомлены и обескровлены сраже­нием, что даже не попытались ворваться в Доростол вслед за ними.

После этой битвы Святослав предложил заклю-

Гибель Святослава в бою с печенегами

148

чить мир, и вскоре был подписан мирный договор. Святослав обещал навсегда уйти из Болгарии и гарантировал неприкосновенность византийских владений в Крыму и на Балканах. В свою очередь византийский император возвращал Руси статус «друга и союзника» и подтверждал все обязатель­ства по прежним договорам, в том числе и об уплате Византией ежегодной дани.

После переговоров Святослав и Цимисхий в первый и последний раз встретились на берегу Дуная. Как пишет византийский хронист Лев Диакон, император прибыл на это свидание с блестящей свитой, а Святослав приплыл в неболь­шой лодье с тремя воинами. На императоре были драгоценные доспехи, на князе — простая белая рубаха. Свидание было коротким: поговорив с императором об условиях мира, Святослав отпра­вился обратно.

ГИБЕЛЬ СВЯТОСЛАВА

Поредевшему войску Свято­слава пред­стояла опасная дорога через степи, где кочевали печенеги. Византийцы позволили русским беспре­пятственно уйти из Доростола, даже дали хлеба на дорогу. Во время переговоров с Цимисхием Свято­слав просил его обеспечить безопасный проход через земли кочевников, и император обещал это сделать. Трудно сказать, насколько искренним бы­ло это обещание. Уж очень опасным врагом ока­зался Святослав, и Цимисхий был явно не прочь расправиться с ним руками печенегов. Во всяком случае, на уговоры византийских послов беспре­пятственно пропустить войско Святослава пече­неги ответили отказом.

Дорога на Киев оказалась закрытой, и воинам князя пришлось зимовать на берегу моря в устье Днепра. Видимо, Святослав и не спешил в Киев, скорее всего он ожидал подкрепления, рассчиты­вая вернуться на Дунай. Но не дождавшись его, двинулся на север.

Часть воинов во главе с воеводой Свенельдом отправилась домой кружным путём и благопо­лучно добралась до Киева, Святослав со своей дружиной поднялся вверх по Днепру. Здесь, у днепровских порогов, и подстерегли его печенеги.

И князь, и вся дружина погибли в бою. Из черепа Святослава печенежский князь Куря пове­лел сделать чашу для пиров. Такие же чаши были сделаны и из черепов дружинников Святослава.

Большая часть земель, завоёванных Святосла­вом, была потеряна для Руси. Договор, заключён­ный с Византией, ничего не прибавил к тому, чего уже добились Олег Вещий и Игорь Старый; напротив, Святослав обещал Византии оказывать ей в случае необходимости военную помощь. Сыновья Святослава, посаженные им в разных частях Русской земли, после гибели отца сразу же перессорились между собой. Сначала в сражении с Ярополком погиб Олег, потом по приказу Владими­ра был убит Ярополк...

Трудно не согласиться с Карамзиным, который сказал, что Святослав, пленяя воображение стихо­творца, заслуживает укоризны историка. И всё же память народная хранит слова князя: гордое «иду на вы» и мужественное «мёртвые сраму не имут», а самого Святослава чтут как отважного и удачливого воителя, мечом своим умножавшего Русскую землю.