336

и его младшего брата, как позднее вспоминал сам император, «останав­ливали, исправляли, делали заме­чания, преследовали моралью или угрозами». Результат оказался проти­воположным: Николай не подчинил­ся Ламсдорфу, а вырос весьма свое­вольным человеком. Подобного же эффекта добились и скучные препо­даватели политической экономии, права, истории и словесности. Учё­ные, лучшие знатоки своего предме­та, оказались никуда не годными учителями. Сам Николай вспоминал об их «усыпительных лекциях»: «На уроках этих господ мы или дремали, или рисовали какой-нибудь вздор, иногда их собственные портреты, а потом к экзаменам выучивали кое-что вдолбёжку, без плода и пользы для будущего». От наук Николай спа­сался в военных играх.

Игрушечные ружья и шпаги, деревянные лошадки, маленькие гре­надерские шапочки и целые баталь­оны фарфоровых и оловянных сол­датиков — вот сокровища, которыми гордился Николай. В мундирчике лейб-гвардии Измайловского полка (его шефом Николай был с четырёх­летнего возраста) мальчик разыг­рывал на полу сражения сотрясав­ших Европу наполеоновских войн. И даже если строил, например, дачу из стульев для своей няни-англичан­ки, то прежде всего размещал вокруг пушки «для защиты».

Увлечение военными играми, тактикой и инженерным искусством настолько развили в Николае лю­бовь к армейской службе, что когда воспитатель Н. Ахвердов предложил 14-летнему подростку написать со­чинение на тему «Военная служба не есть единственная служба дворяни­на... и другие занятия для него столь же почтенны и полезны», ни строч­ки написано не было. На повторные предложения Николай отвечал ре­шительным отказом. Сошлись на том, что воспитанник записал «сочи­нение» под диктовку.

Больше года упрашивал Нико­лай свою мать отпустить его в рус­скую армию, воюющую с Наполео­ном: «Я умею стрелять с шести лет!». Мудрая императрица Мария Фёдоровна дала разрешение только в ян­варе 1814 г., когда стало очевидным скорое поражение французского императора. 7 февраля 1814 г. гене­рал Ламсдорф повёз своих воспитан­ников «на войну» — медленно, с дол­гими остановками в Германии. Когда братья прибыли в Париж, Наполео­на уже изгнали на остров Эльба. «Живо ещё во мне то чувство грусти, которое нами тогда овладело и ввек не изгладится», — вспоминал Нико­лай много лет спустя.

Герб Николая I на книге « Императорская охота на Руси». Том 4.

КОМАНДИР ГВАРДЕЙСКОЙ БРИГАДЫ

Бракосочетание великого князя оз­начало, что его учёба завершилась. Николай получил в своё ведение лейб-гвардии Сапёрный батальон и стал генерал-инспектором по инже­нерной части. С тех пор он любил

337

Николай I. Литография. 1836 г.

приговаривать: «Мы, инженеры...». В 1818 г. великий князь Николай Пав­лович стал командиром гвардейской бригады. Детские игры в солдатиков продолжились во взрослой жизни. Цель воинского обучения Николай видел в том, чтобы войска впечат­ляюще выглядели на смотрах и пара­дах. Он ловко барабанил, любил строевую подготовку, блестяще вы­полнял все ружейные приёмы и счи­тал это главным умением солдата.

Гвардейские офицеры Николая не любили. Он был слишком груб, резок и несдержан. Ему ничего не стоило после утомительных ма­нёвров пустить бегом свой полк и скакать рядом верхом, осыпая ру­гательствами вяло бегущих подчи­нённых. В 1822 г. дело дошло до того, что, когда Николай оскорбил ротного командира Норова, офице­ры полка коллективно потребовали «сатисфакции» (удовлетворения ос­корблённой чести), другими слова­ми — согласия великого князя на дуэль с Норовым. Неписаный дуэльный кодекс не разрешал такого по­единка неравных по положению в обществе людей, и неприятное про­исшествие еле удалось уладить. Норов вскоре после этого стал членом Южного общества декабристов, а в 1826 г, был приговорён к десяти годам заключения, которые были заменены ему отправкой рядовым на Кавказскую войну.