Землевольцы считали, что не­возможно искусственно насадить революционные настроения: «Рево­люция — дело народных масс. Под-

530

готовляет их история. Революционе­ры ничего поправить не в силах. Они могут быть только орудиями истории, выразителями народных стремлений. Роль их заключается только в том, чтобы, организуя на­род во имя его стремлений и требо­ваний и поднимая его на борьбу с целью их осуществления, содейство­вать ускорению того революционно­го процесса, который по непрелож­ным законам истории совершается в данный период».

В основе своей программа «Зем­ли и воли» была «бакунистской»: ко­нечной целью движения провозгла­шались коллективизм и анархия. И хотя землевольцы утверждали, что по­литика для них не столь важна, жизнь заставляла их поступать иначе — в декабре 1876 г. они стали участника­ми первой в России политической де­монстрации у Казанского собора в Петербурге. Тогда народникам уда­лось увлечь за собой множество пе­тербургских рабочих, впервые над толпой было поднято красное знамя с надписью: «Земля и воля». И позже они участвовали в различных де­монстрациях, в стачках петербург­ских рабочих.

Землевольцы попытались заме­нить эпизодическую «летучую» про­паганду в деревне организацией по­селений интеллигентов, которые работали учителями, фельдшерами, писарями и т. п., одновременно зани­маясь революционной агитацией. Однако даже двухлетнее «сидение» в деревне не дало утешительных ре­зультатов: в лучшем случае наблюдалось некоторое сближение посе­ленцев с крестьянами. Трудно было горожанам жить вдалеке от полити­ческой жизни, переносить матери­альные лишения. Усиливался и тер­рор со стороны полиции. Осенью 1878 г. был разгромлен петербург­ский кружок «Земли и воли». При­шлось сворачивать работу в деревне. К концу 1878 г. там осталось всего два поселения.

Народническая деятельность теперь сосредоточилась в городах и стала приобретать выраженный по­литический характер. Всё чаще со­вершались террористические акты против представителей власти, уча­стились случаи вооружённых вы­ступлений. И раньше землевольцы не исключали террор из средств ос­вободительной борьбы, но рассмат­ривали его как крайнюю меру, к ко­торой можно прибегнуть в целях самозащиты или возмездия за зло­деяния чинов администрации. В короткой истории существования «Земли и воли» были громкие поли­тические дела. 24 января 1878 г. Вера Засулич тяжело ранила пе­тербургского градоначальника Трепова за избиение розгами аресто­ванного студента Емельянова. В феврале того же года Валериан Осинский совершил в Киеве поку­шение на товарища прокурора (за­местителя прокурора. — Прим. ред.) окружного суда Котляревского, из­вестного своей жестокостью, а в мае Григорий Попко убил в Киеве жан­дармского полковника Гейкинга — инициатора высылки революционно

Народник-пропагандист среди крестьян.

531

П. Н. Ткачёв. Фотография 70-х гг. XIX в.

настроенных студентов. 4 августа Сергей Кравчинский заколол кин­жалом среди бела дня в Петербурге шефа жандармов Мезенцова. Это была месть за казнь революционе­ра Ивана Ковальского, оказавшего при аресте вооружённое сопротив­ление полиции.

В программе «Земли и воли» появилось положение о «система­тическом истреблении наиболее вредных или выдающихся лиц из правительства и вообще людей, ко­торыми держится тот или другой не­навистный... порядок». Первые тер­рористические акты землевольцев привлекли внимание общества к по­ложению политических заключён­ных, которых подвергали в тюрьмах унижениям и издевательствам. И, кроме того, они заметно напугали правительство. У радикальной части землевольцев возникла уверенность в том, что с помощью террора мож­но «дезорганизовать» государствен­ную власть.