605

Драгун и гусарский офицер русской императорской гвардии. Раскрашенная ксилография. XIX в.

должны были не только нести воин­скую службу, но и заниматься сель­ским хозяйством. Условия жизни в этих поселениях были настолько тяжелы, что летом 1819 г. восстали два уланских полка — Чугуевский и Таганрогский.

Успехи русского оружия в нача­ле XIX в. сыграли с императором Николаем I злую шутку: он был твёр­до убеждён в абсолютной непобеди­мости своей армии. А потому все технические, тактические и страте­гические новинки, используемые в европейских армиях после оконча­ния наполеоновских войн, не при­влекли его высочайшего внимания. Не интересовали они и двух его бли­жайших советников по военным делам — героев войны 1812 г. фельд­маршалов И. И. Дибича и И. Ф. Паскевича. Им удалось разгромить турок в войне 1828—1829 гг., подавить вос­стание поляков в 1830—1831 гг. и венгров — в 1849 г. Казалось, что и с любым другим противником русская армия справится легко. Пехоту обу­чали исключительно в соответствии с тактикой наполеоновских войн, т. е. штыковой атаке в плотных сомк­нутых колоннах, да ещё строевой премудрости. Любому военачаль­нику легче было получить награду за успешно проведённый строевой смотр, чем за обучение солдат бое­вой практике.

За время царствования импера­тора Николая I в организации, обмун­дировании и вооружении пехоты не произошло никаких значительных изменений. Пехотинцы продолжали носить тёмно-зелёный однобортный мундир, введённый в 1826 г. На мун­дир крест-накрест надевались пере­вязь и портупея. В 1844 г. вместо ки­веров пехоте выдали каски из чёрной лакированной кожи. Вне строя голов­ным убором служила фуражка-беско­зырка. На вооружении пехоты на­ходились гладкоствольные ружья. К началу Крымской войны штуцера (ружья с нарезным стволом) имели в каждом полку только 72 человека.

Кавалерия в 1826—1855 гг. действовала ещё по канонам напо­леоновского военного искусства. Кирасирские полки были сведены в три дивизии, драгунские — в две, конно-егерские — также в две. Сфор­мировали шесть уланских дивизий и четыре гусарских. Кирасиры но­сили однобортные мундиры белого цвета, драгуны и конные егеря — тёмно-зелёного, уланы были одеты в тёмно-синие куртки, а гусары — всё в те же расшитые шнурами до­ломаны и ментики. Головные уборы в основном оставались такими же, как и в царствование Александра I. В 1833 г. две драгунские дивизии объединили в отдельный драгун­ский корпус. На манёврах 1837 г. солдаты этого корпуса воевали с условным противником, как и дра­гуны в начале XVIII в., т. е. в конном и пешем строю.

Военный историк Штакельберг так охарактеризовал солдата николаевского времени: «Бравый, молодцеватый, серьёзный, рели­гиозный, преданный царю-батюш­ке и Отечеству, любящий своего ко­мандира, терпеливый, способный безропотно переносить все тяготы походной жизни, украшенный кре­стами и медалями, шевронами, го­товый на подвиг и самопожертвова­ние...». Отличным боевым качествам русского солдата отдавали должное и иностранцы, отмечая, однако, глу­бокий консерватизм николаевской

606

военной схемы. Прусский генерал Матцмер сообщал своему королю: «Материал этой грозной армии превосходен, но, к нашему счастью, все без исключения обер-офицеры никуда не годятся, а большая часть офицеров в высших чинах тоже не многим лучше их. Большинство генералов думают только о прове­дении перед императором своей части церемониальным маршем и не думают о высшем образовании офицеров и целесообразном обуче­нии войск...».