По плану екатерининских вре­мён полностью изменилась сеть улиц Костромы, центр города был отведён для строительства админи­стративных зданий и самых боль­ших во всей провинциальной Рос­сии торговых рядов. Центр города, застроенный каменными зданиями, создавался несколько десятилетий и стал образцом русской архитекту­ры эпохи классицизма. Кострома процветала и застраивалась вплоть до XX в.; со временем здесь появи­лись банки, больницы, музеи.

Памятник Ивану Сусанину в Костроме. Фотография конца XIX в.

ОБЫЧАИ

ГОРОДСКОГО ОБЩЕСТВА

Реформы Петра I изменили жизнь города. В русском обществе до кон­ца XVII в. не было возможности и места — кроме как в церкви — для общения лиц одного или различ­ных сословий, если людей не свя­зывали родственные либо тесные служебные отношения. В общест­венной жизни женщины практиче­ски не принимали участия.

644

Пётр I активно вводил ассамб­леи, на смену которым во второй по­ловине XVIII — начале XIX в. пришли балы. По мнению известного совет­ского философа и литературоведа Ю. М. Лотмана, бал стал «областью общественного представительства, формой социальной организации, одной из немногих форм дозволен­ного в России той поры коллектив­ного быта...

В жизни русского столичного дворянства XVIII — начала XIX в. вре­мя разделялось на две половины: пре­бывание дома было посвящено семей­ным и хозяйственным заботам — здесь дворянин выступал как частное лицо; другую половину занимала служба — военная или статская, в ко­торой дворянин выступал как верно­подданный, служа государю и государ­ству, как представитель дворянства перед лицом других сословий. Проти­вопоставление этих двух форм пове­дения снималось в венчающем день „собрании" — на балу или званом ве­чере. Здесь реализовывалась общест­венная жизнь дворянина: он не был ни частное лицо в частном быту, ни служивый человек на государствен­ной службе — он был дворянин в дво­рянском собрании, человек своего со­словия среди своих.

Таким образом, бал оказывался, с одной стороны, сферой, противо­положной службе, — областью не­принуждённого общения, светского отдыха, местом, где границы служеб­ной иерархии (лестницы) ослабля­лись. Присутствие дам, танцы, нормы светского общения вводили внеслу­жебные ценностные критерии, и юный поручик, ловко танцующий и умеющий смешить дам, мог почувст­вовать себя выше стареющего, побы­вавшего в сражениях полковника».

Балы, особенно в столицах, имели строгую иерархию (начиная с придворных и кончая купечески­ми и мещанскими), в соответствии с которой составлялись их про­грамма и список приглашённых. Особенно пышными были рождест­венские балы, праздники на Масле­ницу и Пасху.

Пушкин записал в дневнике: «6 марта. Слава Богу. Масленица

кончилась, а с нею и балы. Опи­сание последнего дня Масленицы (4 марта) даст понятие о прочих. Избранные званы были во дворец на бал утренний, к половине перво­го. Другие на вечерний, к половине девятого. Я приехал в девять. Танце­вали мазурку, коей окончился ут­ренний бал. Дамы съезжались, а те, которые были с утра во дворце, пе­ременяли свой наряд. Было про­пасть недовольных: те, которые званы были на вечер, завидовали ут­ренним счастливцам. Приглашения были разосланы кое-как и по списку балов князя Кочубея; таким обра­зом, ни Кочубей, ни его семейство, ни его приближённые не были при­глашены, потому что их имена в списках не стояли».

Древняя традиция ходить ря­жеными во время рождественских и весенних праздников, балы при дво­ре Елизаветы Петровны с переоде­ванием дам в мужские костюмы, а кавалеров — в женские, манера им­ператриц Елизаветы и Екатерины II надевать гвардейские мундиры — всё это со временем создало моду на маскарады. Переодевание противо­речило традициям русской право­славной культуры, считалось бесов­ским, поэтому маскарады, хорошо известные в культуре Европы, приви­вались в России с трудом.