Зарождение в России военно-учебных заведений связано с име­нем Петра I. В 1701 г. он основал в Москве Школу математических и навигацких наук, которая в 1715 г. стала Академией морской гвардии и впоследствии была переведена в Петербург. В 1752 г. её преобразо­вали в Морской Шляхетский кадет­ский корпус. В 1712 г. в Москве Пётр I создал Инженерную школу, которая через семь лет также ока­залась в Петербурге. В 1762 г, на её основе возник Артиллерийский и Инженерный Шляхетский кадет­ский корпус. В 1732 г. императрица Анна Иоанновна по предложению известного государственного и во­енного деятеля Павла Ягужинского открыла Сухопутный Шляхетский кадетский корпус. Вместе с Первым Московским кадетским корпусом, основанным в 1778 г. Екатериной II, они положили начало системе рос­сийских военно-учебных заведе­ний. Целью кадетских корпусов было «доставлять малолетним, пред­назначенным к военной службе в

Кадет.

Середина XVIII в.

683

ГРАФ АНГАЛЬТ И ИМПЕРАТОРСКИЙ СУХОПУТНЫЙ ШЛЯХЕТСКИЙ КОРПУС

В конце XVIII в. Сухопутный Шляхетский корпус представлял собой во многих отношениях интересное явление, прежде всего как пример проведения в жизнь идей эпохи Просвещения. К этому времени он в соответствии с желанием Екатерины II стал «рассадником новой по­роды людей».

Система обучения в корпусе способствовала появлению эн­циклопедически образованных людей; немалая заслуга в этом при­надлежала директору корпуса графу Фёдору Евстафьевичу Ангальту. Его директорство (1787—1794 гг.), в основном совпавшее с Француз­ской революцией, справедливо считается периодом расцвета корпу­са, который называли Рыцарской академией. Именно тогда заклады­вались основы духа вольномыслия. Не случайно наряду с лицеем корпус оказался тем гнездом, из которого «вылетело» немало буду­щих декабристов.

Русский писатель Сергей Глинка, бывший воспитанник корпу­са, вспоминал: «Граф Ангальт не говорил с нами о причинах перево­рота европейского мира, но, чтобы ознакомить нас с тогдашними обстоятельствами, учредил в нашем зале новый стол со всеми совре­менными заграничными известиями. В корпусе, а не по выходе из него, узнал я о всех лицах, действовавших тогда на сценах европей­ского театра. На том же столе помещены были ежемесячные русские издания: „Зритель" Крылова, „Меркурий" Клушина, „Академические известия" и „Московский журнал" Карамзина».

Граф Ангальт, проводивший столь «опасные» педагогические эксперименты, в 1783 г. перешёл на службу к российской государыне и приобрёл известность как сподвижник Екатерины II на поприще вос­питания юношества. Прибыв в Россию, он три года путешествовал по стране, особенно интересуясь торговлей, благотворительными и учеб­ными заведениями.

При графе Ангальте в Сухопутном Шляхетском корпусе уста­новился своеобразный обычай. Кадеты заносили на доски, выстав­ленные в зале, мысли писателей и учёных, обратившие на себя внима­ние. По воскресеньям кадеты собирались в зале, и здесь происходили чтение и обсуждение накопившегося за неделю материала. Чтобы об­легчить маленьким кадетам восприятие того, что им надлежало по­стичь, каменную стену вокруг сада корпуса расписали фресками с изображениями известных исторических событий, географических карт, небесных светил и планет и многого другого, а также настав­ляющими изречениями. Стена эта получила название «говорящей». Мальчики, бегая и играя в саду, заглядывались на картинки и неволь­но запоминали обращённые к ним слова. Граф Ангальт полагал, что отдельная фраза или картина может создать целый мир живых обра­зов и мыслей и запечатлеться в сознании надолго. Недаром один из бывших воспитанников корпуса сказал, что граф Ангальт умел заста­вить говорить даже стены.