Система единовластия Ивана Грозного получила своё продолже­ние в годы правления новой дина­стии. В середине XVII в. царь Алексей Михайлович Романов предпринял дальнейшие шаги по ограничению сословно-представительных орга­нов: всё реже стали созываться зем­ские соборы (совещательный орган при государе; появился в середине XVI в.), угасала роль Боярской думы (аристократического совета при государе). В Соборном Уложении (своде законов) 1649 г. её функции определялись так: «Сидети в палате и по государеву указу всякие дела делати». Влияние Боярской думы на

Н. Некрасов. Соборное уложение 1649 г.

7

МОНАРШАЯ ВОЛЯ

С середины XVI в. произвол государя московского в отношении его подданных не был ограничен ничем. Если до этого могущественные князья и бояре, служившие великому князю московскому, могли, попав в неми­лость, «отъехать» на службу к другому государю, то со времён Ивана IV (1530—1584) попытка «отъезда» стала рассматриваться как преступле­ние, измена. Виновным грозила суровая кара вплоть до смертной казни. Тот же Иван IV время от времени устраивал массовые казни десятков и сотен неугодных ему бояр, дворян, дьяков, простолюдинов.

Московские цари вольны были распоряжаться жизнью и иму­ществом любого из подвластных им людей: казнить и миловать, на­граждать и отбирать всё состояние. При Петре I Московское госу­дарство превратилось в Российскую империю. По-прежнему воля самодержца не знала ограничений: опальный вельможа мог быть каз­нён или сослан в Сибирь по высочайшему указу безо всякого суда и следствия. Императрица Анна Иоанновна приказала публично каз­нить участников заговора против неё.

Лишь во второй половине XVIII в. дворянство добилось для себя «вольности», которая включала обязательный суд над провинившим­ся человеком благородного сословия.

большую политику было гораздо значительнее в XV—XVI вв.

Стремясь укрепить царскую власть, Алексей Михайлович объявил тягчайшим государственным престу­плением даже умысел на здоровье, честь и жизнь монарха. Ответствен­ность за антиправительственные преступления была законодательно закреплена в Уложении 1649 г., в со­ставлении и утверждении которого участвовал сам царь. Правонару­шения против государства, т. е. са­модержца, назывались с той поры «словом и делом государевым». «Сло­во» — злонамеренность, «дело» — само злоумышленное действие. Преступников безжалостно карали смертной казнью, причём границы между «словом» и «делом» не сущест­вовало. Члены семьи «изменников», включая и малолетних детей, также подлежали лишению жизни, если они не доносили о заговоре, не пы­тались предотвратить «дело». Этот страшный и жестокий закон вызвал шквал доносов и нередко служил средством сведения личных счётов, несмотря на то что и доносителей часто подвергали пыткам: вдруг не всё об измене поведали!

Глубоко религиозный, Алексей Михайлович тем не менее не считал грехом вмешательство во внутренние дела Православной церкви. Один из его современников свиде­тельствовал: «У нас государь царь благочестивый. Ереси никоторые (т. е. никакие. — Прим. ред.) не любит. И во всей его государьской земле ереси нет. У печати сидят книги пра­вят избранные люди и безпрестанно над тем делом следят. А над теми людьми надзирают по государеву указу кому государь укажет».

При Тишайшем, как называли самодержца, произошло окончатель­ное закрепощение крестьян.

«Вполне самодержавный вла­стелин», по определению выдаю­щегося русского историка В. О. Ключевского (1841 — 1911), Алексей Михайлович имел «беспредельную власть... над народом», его преобра­зования в области внутренней и внешней политики сформировали основы российского абсолютизма. Его старшие дети продолжили от­цовские реформы. Фёдор Алексеевич (1676—1682 гг.) уничтожил местни­чество (древнюю наследственную служебную лестницу дворянства); пытался создать государственную систему социального призрения и благотворительности; опираясь на опыт «еуропских стран», готовил ре­формы в области финансов, а также науки и образования.