24 января 1774 г. во время оче­редного штурма Салават Юлаев, дей­ствовавший по своему обыкновению в самых первых рядах наступавших, получил тяжёлую ружейную рану, и ему пришлось уехать на родину. Од­нако уже в середине февраля он на­шёл силы вернуться, чтобы оказать сопротивление правительственным командам, подошедшим к Красноуфимску и громившим повсюду раз­розненные повстанческие отряды. 19 февраля под Красноуфимском 4-тысячное войско Салавата успеш­но сразилось с карательной коман­дой секунд-майора Гагрина. В конце февраля (или начале марта) пугачёв­ский полковник был уже под горо­дом Сарапулом.

12 марта с 2-тысячным отрядом он снова занял Красноуфимск, а че­рез день, выйдя из города, дал бой подошедшему карательному «деташементу» подполковника Папава. Первый натиск конницы Салавата на шедшую впереди правительственно­го отряда кавалерию под командой Никонова был столь стремителен (Салават предварительно вниматель­но проверил её боеготовность), что та обратилась в бегство, приведя в замешательство собственную пехоту и не давая возможности ввести в дело артиллерию. Никонов, кинув­шийся вперед, чтобы удержать бегу­щих, был убит. Папав бросил на вы­ручку лучших стрелков, отправил в обход справа лыжников, а слева — капитана Буткевича с двумя пушка­ми, которые открыли косоприцель­ный огонь. Плотная перекрёстная пальба отсекла наступавших и дала время, признал в рапорте подпол­ковник, «нашей коннице убратца, ко­торая с робости, не останавливаясь, заехала за пехоту». Салават попытал­ся обойти по горе правый фланг Папава и ударить ему в тыл, а против левого выставил за овинами и сарая­ми своих стрелков, вооружённых главным образом луками. Затем, со­единив все силы, вновь предпринял фронтальное наступление. Жаркое сражение длилось до самого вечера. Папав вынужден был возложить все упования на пехоту и артиллерию. «Конница же наша... была без дейст­вия и находилась, толпясь, за пехо­тою, — огорчался подполковник. — И хотя понуждаема была, но, однако, успеху никакова не подавала, а толь­ко конфузию пехоте наносила, про­бираясь через ряды и возвращаясь назад за фронт». Такой сильный шок она испытала в утренней схватке. Зато Папав произвёл 49 пушечных выстрелов (у повстанцев пушек не

Конный башкирский воин.

178

Сражение под Красноуфимском.

было) и 1484 ружейных. Это в кон­це концов и решило дело. Повстан­цы, у которых погиб есаул (один из командиров) калмык Осман, отсту­пили. Те из раненых, кто мог идти, уходили с войском, держась за хво­сты коней, других увозили. Поэтому трофеи подполковника Папава были невелики.

С конца марта Салават вместе с Иваном Белобородовым копил силы на северо-востоке Башкирии, гото­вясь опять отправиться в рейд к Красноуфимску и Кунгуру. Видимо, он считал себя ответственным за этот район боевых действий. Но об­становка к тому времени резко изме­нилась: сам Пугачёв оказался у гра­ниц Башкирии, за ним потянулись правительственные войска. И Салавату пришлось схватиться с ними в своих родных местах. Первый бой авангарда Салавата с авангардом карательного корпуса Михельсона произошёл 7 мая в 17 км от Симского завода, построенного заводчиком Твердышёвым на земле, отнятой у старшины Юлая. На следующий день в поле у деревни Ерал сошлись глав­ные силы. Увидев противника, вы­строившегося «в разные кучи», Михельсон, видимо, преисполнился презрением. «Я, — рапортовал он, — построившись в линию, приказал господам майорам Харину и Тютче­ву ударить на левое, а сам ударил на правое злодейское крыло». Но баш­киры, к его удивлению, не побежали. «Мы нашли такое сопротивление, какого не ожидали. Злодеи, не ува­жая нашу атаку, прямо пошли к нам навстречу», — отметил озадаченный подполковник. Сражение было жар­ким и упорным. Михельсоновская кавалерия потеряла в нём очень много лошадей. Сбитые с позиции, конники Салавата получили подкре­пление, и бой разгорелся с новой силой. Салават был вынужден ук­рыться в горах. В мае он захватил