Ф. Дзержинский представлял себе ЧК как некий орден, объ­единённый высокими целями. Известны его изречения: «Чеки­стом может быть лишь человек с чистыми руками, холодной го­ловой и горячим сердцем»; «Чекист — это три слова, начинающие­ся на букву „ч", — честность, чуткость, чистоплотность. Душев­ная, конечно...». «Тот, кто стал чёрствым, — не годится больше для работы в ЧК», — не раз категорично заявлял Феликс Эдмундович. Но речь при этом шла, разумеется, не о мягкотелости в от­ношении к врагам. Его соратник Вячеслав Менжинский так разъ­яснял смысл этих слов: «Чёрствый чекист был в его глазах не­годным не из-за жестокости, а как своего рода заржавленный ин­струмент, как человек, ставший неспособным к психологической работе... Дзержинский действовал не только репрессиями, но и глубоким пониманием всех зигзагов человеческой души». «Дзер­жинский не был никогда расслабленно-человечен», — добавлял В. Менжинский.

Вот ещё одна любопытная зарисовка Менжинского: «Нака­зание как таковое он отметал принципиально, как буржуазный подход. На меры репрессии он смотрел только как на средство борьбы, причём всё определялось данной политической обста­новкой... Одно и то же контрреволюционное деяние при одном положении СССР требовало, по его мнению, расстрела, а не-

Ф. Дзержинский. Краков. 1912 г.

АРЕСТ 6 ИЮЛЯ 1918 ГОДА

Весной 1918 г. разгорелась ожесточён­ная борьба вокруг заключения мира с Германией. Ф. Дзержинский являлся сторонником «революционной войны». Когда В. Ленин пригрозил уйти в от­ставку, Феликс Эдмундович в своей речи выразил сожаление, что партия «недостаточно сильна, чтобы вынести отставку Ленина».

В июле раскол по вопросу о мире про­изошёл и в рядах чекистов. Дело в том, что в ВЧК продолжали работать не толь­ко большевики, но и левые эсеры, са­мые горячие противники мира. И 6 ию­ля в Москве между левыми эсерами и большевиками произошло открытое столкновение по вопросу о мире. Со­трудник ЧК левый эсер Яков Блюмкин

412

сколько месяцев спустя арестовывать за подобное дело он счи­тал бы ошибкой...».

Феликс Эдмундович старался подавать своим соратникам пример личного бескорыстия в служении революции. «Я нико­гда не щадил себя», — говорил он позднее. Работал Дзержинский почти круглые сутки и спал здесь же, в своём кабинете, где за ширмой стояла его кровать. За эти качества товарищи окрести­ли его «рыцарем революции».

Летом 1918 г. Феликс Эдмундович решительно заявил в ин­тервью: «ЧК не суд, ЧК — защита революции. ЧК должна защи­щать революцию и побеждать врага, даже если меч её при этом попадает случайно на головы невинных». В мае того же года он писал своей сестре: «Я нахожусь в самом огне борьбы. Жизнь сол­дата, у которого нет отдыха, ибо нужно спасать наш дом. Некогда думать о своих и о себе. Работа и борьба адская. Но сердце моё в этой борьбе осталось живым, тем же самым, каким было и рань­ше... Мысль моя заставляет меня быть беспощадным, и во мне твёрдая воля идти за мыслью до конца...».

После 6 июля 1918 г. и бурных событий, связанных с вос­станием левых эсеров, председателю Чрезвычайной комиссии Ф. Дзержинскому пришлось ненадолго уйти в отставку. 22 авгу­ста 1918 г. он вновь возглавил ВЧК. Не успел Феликс Эдмундович вернуться к своим обязанностям, как на него обрушились новые тяжелейшие удары. 30 августа он получил телеграмму, сообщав­шую об убийстве руководителя Петроградской ЧК Моисея Уриц­кого. По совету В. Ленина Дзержинский немедленно выехал в Петроград для расследования покушения на месте.