Н. Андреева цитировала М. Горбачёва: «Принципами, това­рищи, мы не должны поступаться ни под какими предлогами». «На этом стоим и будем стоять, — заключала она. — Принципы не подарены нам, а выстраданы нами на крутых поворотах ис­тории Отечества». Письмо так и было озаглавлено: «Не могу по­ступаться принципами».

Публикация в «Советской России» вызвала подавленное мол­чание в печати; только газета «Московские новости» решилась на

М. Горбачёв — Генеральный секретарь ЦК КПСС.

НАЦИОНАЛЬНЫЕ ДВИЖЕНИЯ В АЗЕРБАЙДЖАНЕ И АРМЕНИИ

В феврале 1988 г. в Карабахе начались массовые демонстрации армянского населения. Они проходили пол лозун­гом: «Ленин! Партия! Горбачёв!». Де­монстранты требовали присоединить Нагорно-Карабахскую автономную об­ласть к Армении. 20 февраля их тре­бование поддержал и областной совет. Под влиянием этих событий 28 февра­ля в азербайджанском городе Сумгаи­те вспыхнули армянские погромы, ко­торые продолжались двое суток, при­чём, по официальным данным, погиб­ли 32 человека.

С этого в 1988 г. начались националь­ные движения в Армении и Азербайд­жане. Их возглавили группы интелли­генции, выступавшие в поддержку «пе­рестройки». Разумеется, и те и другие осуждали погромы и насилие. Но глав­ные лозунги движений — о судьбе Ка­рабаха — конечно, были противопо­ложными. Враждебность между двумя республиками нарастала. Опасаясь за свою судьбу, армяне покидали Азер­байджан, азербайджанцы —Армению. Тысячи людей становились беженцами.

Советское руководство принимало меры против обоих движений. В декаб­ре 1988 г. всех членов армянского ко­митета «Карабах» арестовали и помес­тили в Бутырскую тюрьму в Москве. Здесь они пробыли полгода.

Ещё более суровые меры приняли про­тив Народного фронта Азербайджана.

630

возражения. Казалось, эпоха перемен закончилась. Многие пар­тийные работники, вплоть до членов Политбюро, публично одобряли письмо. Позднее это внезапно наступившее затишье окрестили «тремя неделями застоя».

Но развязка оказалась совершенно неожиданной. 5 апреля «Правда» в передовой статье резко высказалась о письме Нины Андреевой. Газета осудила критиков «перестройки», которые пу­гают: «Не раскачивайте лодку! Опрокинете, разрушите социа­лизм». «Есть и такие, — говорилось в „Правде", — кто прямо пред­лагает остановиться, а то и вовсе вернуться назад». Статью Ан­дреевой газета назвала «отзвуком этих настроений».

Теперь письмо Н. Андреевой называли не иначе как «мани­фестом антиперестроечных сил». Весь этот внезапный поворот произвёл сильнейшее впечатление в обществе.

Он означал огромный шаг вперёд в обновлении идеологии. Целый пласт идейных принципов, которые защищала Андреева, теперь сбрасывался за борт. Партийные работники, неосторож­но похвалившие её выступление, оказывались под ударом: чита­тели сообщали в газеты их имена. «Советская Россия» напечата­ла что-то вроде «покаяния».

Публицист Юрий Карякин спрашивал в журнале «Огонёк»: «Сколько местных газет перепечатали манифест? Сколько было размножено с него ксероксов? Сколько организовано обсужде­ний-одобрений? По чьему распоряжению? Как пробуждалась местная инициатива? Кем?».

Сама Нина Андреева год спустя утверждала: «Горбачёв читал статью ещё до публикации. И не возражал». Главный редактор «Огонька» Виталий Коротич позднее так объяснял тактику Гор­бачёва: «Я никогда не принимал и не принимаю поступки этого человека прямолинейно, постоянно удивляясь точности разыг­рываемых им комбинаций, просчитанных, как правило, по-гроссмейстерски на многие ходы вперёд и совершающихся на грани возможного».