Однако этот союз октябристов с П. Столыпиным был до­вольно шатким, неустойчивым. По ироническому замечанию Павла Милюкова, он «напоминал крыловскую басню о лебеде, раке и щуке». Под раком Милюков подразуме­вал придворные круги, которые очень косо смотрели на либералов-октябристов. П. Милю­ков говорил: «Рак оказался самым сильным партнёром, а роль щуки, потопившей себя, при­шлось сыграть самому Столыпину».

Что же произошло? Пытаясь ослабить влия­ние придворных кругов, А. Гучков объявил им настоящую словесную войну. В ноябре 1908 г. он впервые публично выступил против вмешатель­ства великих князей в политику. П. Столыпин, до того пытавшийся примирить двор с октябриста­ми, был неприятно поражён и с досадой вос­кликнул: «Что Вы наделали!?».

В своих последующих речах А. Гучков бес­пощадно бичевал «камарилью и тёмные силы», окружавшие, по его мнению, трон. В результате он получил репутацию личного «врага номер один» царя и царицы. Когда позднее он проиг­рал на выборах в IV Думу, государь искренне об­радовался, несмотря на то что победили Гучко­ва кадеты.

После того как вспыхнула борьба между двором и октябристами, П. Столыпину при­шлось искать иную опору в Думе. Он нашёл её в лице более правой партии националистов. Влияние на государственную политику посте­пенно ускользало из рук октябристов.

Д. Мельников. Плакат, посвящённый сбору средств в помощь инвалидам войны. Подобная кампания проводилась при поддержке октябристов.

107

ССОРА МИХАИЛА РОДЗЯНКО И АЛЕКСАНДРА ПРОТОПОПОВА

В январе 1917 г. враждебность между правительством и Думой вылилась в личное столкновение их руководите­лей. 1 января в Зимнем дворце госу­дарь устроил приём по случаю Ново­го года. К Михаилу Родзянко подошёл поздороваться министр внутренних дел Александр Протопопов. Бывший октябрист, он ещё год назад был то­варищем (заместителем) председате­ля Думы. А. Протопопов с приветли­вым возгласом протянул руку для по­жатия, но М. Родзянко резко отрубил: «Нигде и никогда». Смутившись, ми­нистр дружески взял председателя Думы под локоть и произнёс: «Родной мой, ведь мы можем столковаться».

«Оставьте меня, Вы мне гадки», — от­вечал М. Родзянко, отдёргивая руку.

В газетах оживлённо обсуждался этот случай, получивший широкую огласку. Шли толки о том, что А. Протопопов намерен вызвать М. Родзянко на ду­эль. Но вызов так и не был послан. Позднее на приёме у паря М. Родзянко ехидно обыграл это. Сам он так излагал происшедший разговор:

«Я заметил, что Протопопов, вероят­но, не очень оскорбился, так как не прислал вызова.

— Как, он не прислал вызова? — уди­вился царь.

— Нет, Ваше Величество... Так как Протопопов не умеет защищать своей чести, то в следующий раз я его побью палкой.

Государь засмеялся».

снизу, со стороны торгово-промышленного сословия. Многие считали, что октябристы «всё отдали П. Столыпину», а взамен не получили ничего: ни влияния на правительство, ни гражданских свобод. Союз 17 октября шутливо прозвали «партией потерян­ной грамоты».

Видный октябристский публицист Громобой писал в нояб­ре 1909 г.: «Неопределённость, томящая всю Россию, нависшая каким-то кошмаром... А что, если завтра всё правительство будет сменено другим и мы окажемся под сапогом доктора Дуброви­на? В какую сторону мы плывём? Каждый день мы можем про­снуться... по ту сторону 17 октября».

22 февраля 1910 г. А. Гучков выступил в Думе с важной речью. Он откровенно признался, что октябристы «чувствуют себя несколько изолированными в стране». Оратор сказал, что, поскольку революция подавлена, «прискорбная необходимость» ограничивать гражданские свободы миновала. Закончил Гучков свою речь знаменитой нетерпеливой фразой, обращённой к властям: «Мы, господа, ждём».