В марте 1911 г. А. Гучков пошёл ещё дальше в своём протес­те. Он покинул пост председателя III Государственной думы, на который его избрали годом ранее. «Столыпин очень удивился моей отставке», — вспоминал Александр Иванович. Во главе Думы встал его соратник по партии крупный помещик Михаил Родзянко. И всё-таки октябристы продолжали бороться не против Сто­лыпина, а за влияние на него. Они считали, что глава правитель­ства изменяет сам себе, уступая «камарилье и тёмным силам», Громобой с разочарованием писал после отставки А. Гучкова: «П. А. Столыпину уже служить нельзя — можно только прислужи­ваться». А. Гучков позднее замечал: «В сущности Столыпин умер политически задолго до своей физической смерти».

ПОСЛЕ УБИЙСТВА СТОЛЫПИНА

Выстрел террориста, прозвучавший в сентябре 1911 г., не толь­ко оборвал жизнь П. Столыпина, но и нанёс тяжелейший удар по октябристам. Они переживали настоящий шок. А. Гучков в день похорон Столыпина с горечью заявил: «Россия попала в болото...». Вскоре на заседании ЦК октябристов он произнёс речь о вели­чии погибшего.

Больше всего октябристов удручало очевидное поражение столыпинской земельной реформы. В ноябре 1913 г. на партий­ной конференции А. Гучков развивал свои безрадостные пред­чувствия: «Иссякло государственное творчество. Глубокий пара­лич сковал правительственную власть: ни государственных це­лей, ни широко задуманного плана, ни общей воли. Государст­венный корабль потерял всякий курс, зря болтаясь по волнам».

Октябристы в 1912 г. потерпели крупное поражение на вы­борах в IV Государственную думу, потеряв свыше 30 мест. В Мо­скве избиратели забаллотировали А. Гучкова. Вскоре думская фракция октябристов к тому же раскололась на две группы. На

108

местах жизнь партии постепенно замирала. В 1915 г. даже Депар­тамент полиции не обнаружил по губерниям её действующих отделов. В июле 1915 г. перестала выходить главная октябрист­ская газета — «Голос Москвы».

В ПРОГРЕССИВНОМ БЛОКЕ

Начавшаяся в 1914 г. Первая мировая война вызвала в России патриотический подъём. Как с воодушевлением писали журна­листы ещё выходившего тогда «Голоса Москвы», «все партийные разногласия, все „классовые противоречия" должны отойти на второй план. В настоящую минуту в России может быть только одна партия — русская». Впрочем, многие октябристы, в том чис­ле А. Гучков, не строили себе никаких иллюзий на этот счёт. Он мрачно замечал в частном письме: «Начинается расплата...».

В 1915 г. Александр Иванович возглавил движение военно-промышленных комитетов (ВПК), созданных предпринимате­лями. После тяжёлых поражений на фронте, вызванных недо­статком снарядов, ВПК взялись помогать властям снабжать армию.

Поражения резко усилили недовольство правительством, которое стали обвинять в бездарности и даже измене. В 1915 г. образовался Прогрессивный блок, требовавший создания прави­тельства, ответственного перед Думой. В блок вступило большин­ство депутатов — октябристы, кадеты и часть националистов. А. Гучков с сожалением заявлял в августе 1915 г.: «У нас идут по пути спасения с постоянным опозданием». Он привёл слова од­ного «умного октябриста» о том, что Гучкова дадут только тогда, «когда потребуется Милюков, а Милюкова — когда придётся при­звать Керенского».

Своим главным противником октябристы по-прежнему счи­тали «тёмные силы» вокруг престола. Огонь их критики был на­правлен на Григория Распутина, придворные круги, императри­цу Александру Фёдоровну. Вплоть до Февральской революции 1917 г. председатель Думы октябрист М. Родзянко убеждал Ни­колая II пойти на уступки. В январе 1917 г. он говорил царю: «В стране растёт негодование на императрицу и ненависть к ней... Её считают сторонницей Германии. Для спасения Вашей семьи Вам надо, Ваше Величество, найти способ отстранить императ­рицу от влияния на политические дела».