Оказавшись у власти, 6 марта Временное правительство зая­вило, что будет продолжать войну «до победного конца». Оно обещало также «свято хранить» верность союзникам и всем за­ключённым с ними соглашениям. 22 мая по радио командующий германским Восточным фронтом принц Леопольд Баварский предложил России начать мирные переговоры. Временное пра­вительство ответило категорическим отказом...

Между тем стихийное стремление к миру нарастало. На фрон­те начались знаменитые братания с неприятельскими солдатами. Сражающиеся друг с другом части прекращали стрельбу, выходи-

Р. Заррин. Плакат, посвяшённый военному займу.

Генерал А. Брусилов.

153

«ПРИКАЗ НОМЕР ОДИН»

1 марта 1917 г. Петроградский совет был пополнен солдатскими депутатами. В тот же день Совет выпустил знаме­нитый «Приказ номер один» по столич­ному гарнизону.

Приказ отменял различные мелкие ог­раничения для солдат вне службы: те­перь солдаты могли не вставать во фронт перед офицерами и не отдавать им честь. «Равным образом, — гово­рилось в приказе, — отменяется титу­лование офицеров: ваше превосходи­тельство, благородие и т. п., и заменя­ется обращением: господин генерал, господин полковник и т. д. Грубое об­ращение с солдатами всяких воинских чинов и, в частности, обращение к ним на „ты", воспрещается...»

Кроме того, в первом пункте приказа было сказано: «Во всех ротах, баталь­онах, полках... немедленно выбрать комитеты из выборных представителей от нижних чинов». Хотя формально приказ касался только войск столично­го военного округа, вскоре его прочли во всей армии. Всюду стали избирать­ся солдатские комитеты, которые иг­рали в воинской среде роль Советов.

Большая часть офицерства считала, что «Приказ номер один» стал первым и самым важным толчком к развалу ар­мии. Офицеры в результате приказа потеряли какую бы то ни было власть над солдатами. Большевики возража­ли на это, что приказ особой роли не сыграл: он лишь отразил требования стихийного движения.

Один из авторов приказа, меньшевик Иосиф Гольденберг, говорил в марте 1917 г.: «Приказ номер один — не ошибка, а необходимость... В день, ког­да мы „сделали революцию", мы поня­ли, что если не развалить старую ар­мию, она раздавит революцию. Мы должны были выбирать между армией и революцией. Мы не колебались: мы приняли решение в пользу последней и употребили — я смело утверждаю это — надлежащее средство».

Оказавшись позднее у власти, больше­вики ещё более «углубили», довели до логического конца «Приказ номер

ли из окопов. Бойцы мирно разговаривали, курили, обменивались различными мелкими вещами. Всюду в русских воинских частях избирались солдатские комитеты, которые часто отменяли при­казы начальства. «По всей Армии, — писал генерал Пётр Краснов, — пехота отказывалась выполнять боевые приказы и идти на пози­ции на смену другим полкам. Были случаи, когда своя пехота за­прещала своей артиллерии стрелять по окопам противника под тем предлогом, что такая стрельба вызывает ответный огонь не­приятеля. Война замирала по всему фронту...»

Сторонники продолжения войны доказывали солдатам, что «путь к миру лежит через окопы противника». Военный министр Александр Керенский говорил, выступая 12 мая перед войска­ми: «Вы самые свободные солдаты мира. Разве вы не должны до­казать миру, что система, на которой строится ныне армия, — лучшая система. Разве вы не докажете другим монархам, что не кулак, а совесть есть лучшая сила армии (Возбуждённые возгла­сы: «Докажем!».). Ваша армия при монархе совершала подвиги. Неужели она при республике окажется стадом баранов?» (Буря аплодисментов. Крики: «Нет, никогда!».). Керенский неделями объезжал войска на фронте и с пламенным красноречием при­зывал бойцов к наступлению на врага. Точная дата начала на­ступления держалась пока в тайне. Военный министр подчёрки­вал, что от этого наступления зависит судьба революции.