ДЕЯТЕЛИ ФЕВРАЛЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ

АЛЕКСАНДР КЕРЕНСКИЙ

(1881—1970)

Тяжёл твой путь, — но подвиг честный

Ты смело принял, как герой,

И на рамена ношей крестной

Подъял судьбу земли родной...

Ты жжёшь сердца глаголом вещим,

Восторгом пламенным своим,

И перед будущим зловещим

Твой гордый дух неукротим.

Так писал летом 1917 г. поэт Пётр Оленин-Волгарь в стихотво­рении «Керенскому». После Февральской революции в России, пожалуй, не было более популярного человека, чем Керенский. «Гражданин, отменивший смертную казнь», «вождь батальонов смерти», «герой улыбающейся революции» — так называли его газеты.

ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ

Александр Фёдорович Керенский родился 22 апреля 1881 г. в се­мье директора мужской гимназии города Симбирска. Детство Александра прошло в провинциальном городке, который насчи­тывал в то время около 40 тыс. жителей.

Тяжёлая болезнь (туберкулёз бедра) заставила шестилетне­го ребёнка провести несколько месяцев в постели. В нём разви­лась некоторая замкнутость, он увлёкся чтением. Отличала Алек­сандра также повышенная впечатлительность, горячая религиоз­ная вера. «Религия навсегда осталась составной частью жизни», — признавался он позже. Одно из детских воспоминаний мальчи­ка связано с казнью Александра Ульянова. Маленький городок, где все друг друга знали, после известия об этой казни охватил «тихий ужас».

В 1889 г. семья Керенских переехала в Ташкент, где Алек­сандр и закончил гимназию. В возрасте 18 лет он стал студентом

В. Семёнова-Тян-Шанская.

«А. Керенский»

(рисунок из журнала «Лукоморье»,

1917 г.).

189

 

 

РЕЧИ КЕРЕНСКОГО ПЕРЕД ФЕВРАЛЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИЕЙ

Последние месяцы перед Февральской революцией Керенский произносил в Государственной думе страстные, за­жигательные речи. Почти все они об­рывались «лишением слова», и газеты их, конечно, напечатать не могли. 1 ноября 1916 г., например, Александр Фёдорович восклицал: «Где они, эти люди (указывая на места правительст­ва), в предательстве подозреваемые, братоубийцы и трусы?! (Слева бурные рукоплескания; справа голоса: «Что он говорит?!».) Они должны уйти, они яв­ляются предателями интересов стра­ны». Через три дня, 4 ноября, он раз­вил эту мысль: «Господа, до тех пор, пока вы не уничтожите старый режим, эту страшную великую язву государст­ва, отдельные предатели всегда будут наслаждаться жизнью!».

15 февраля 1917 г. Керенский говорил в Думе: «Господа, вы знаете, что я при­надлежу к партии, которая открыто признавала необходимость тираноубийств... Я говорю о том, что делал в классические времена гражданин Брут. С нарушителями закона есть только один путь — физического их устране­ния». В этой речи, за неделю до начала революции, он сделал ряд особенно грозных предостережений. «Страна уже находится в хаосе, — заявил он. — Мы переживаем небывалую в истории нашей страны смуту, пред которой вре­мя 1613 года кажется детскими сказ­ками... Перед вами та самая картина, которую переживала Франция во вре­мена Великой революции».

Большинству депутатов Государствен­ной думы в тот момент казалось, что положение ещё не так серьёзно. Они выслушивали слова своего коллеги с недоверием и недоумением.

Петербургского университета. «Поступив в университет, — вспо­минал он, — мы, новички, впервые в жизни испытали пьянящее чувство свободы. Жизнь швырнула нас в свой водоворот, запрет­ным отныне было лишь то, что мы сами считали таковым». Б 1904 г. А. Керенский получил диплом юриста.

После «красного воскресенья» 9 января 1905 г. он вступил в общественную борьбу. Вместе со своими коллегами подписал письмо протеста против расстрела демонстрации. Как адвокат, он ходил по домам погибших рабочих. Горячая юношеская ре­лигиозная вера вылилась в столь же горячее стремление к само­пожертвованию. «К 1905 г. я пришёл к выводу о неизбежности индивидуального террора, — писал Керенский позднее. — И был абсолютно готов в случае необходимости взять на свою душу смертный грех и пойти на убийство того, кто, узурпировав вер­ховную власть, вёл страну к гибели». Он выразил желание всту­пить в Боевую организацию (БО) социалистов-революционеров. Однако против выступил глава БО Евгений Азеф, который не слишком доверял пылким романтикам.

Главная Следующая