Интеллигенция, привыкшая к жертвам во имя своих идей, попыталась увлечь весь народ такой же жертвенностью. Но на­селение не могло разделить этого чувства. Солдаты не понима­ли, во имя чего они продолжают умирать на позициях. Крестья­не считали, что землю у помещиков надо отобрать как можно быстрее. Кто знает, вдруг помещики снова окрепнут и уже не позволят этого сделать? Возмущение в народе постепенно на­растало. Большевики стали упрекать правительство в попытках затянуть, а потом и вовсе сорвать созыв Учредительного собра­ния. Понятно, что такое намерение выглядело в глазах населе­ния тяжелейшим преступлением. Скорейший созыв «Учредилов­ки» стал одним из главных лозунгов Октябрьского переворота.

ВЫБОРЫ

Формально выборы в Учредительное собрание состоялись 12 ноября 1917 г. На самом деле они растянулись на несколько недель. На Камчатке, например, избиратели голосовали ещё 29 октября, чтобы их избранник успел приехать в Петроград.

В деревнях в связи с выборами царило чрезвычайно при­поднятое настроение. В газете партии эсеров «Дело народа» рас­сказывалось: «В ряде мест перед началом выборов служились молебны. В русской деревне мужики на выборы шли в совершен­но необычном настроении, как будто для какого-то святого та­инства». В другой эсеровской газете («Воля народа») сообщалось: «Выборы в Учредительное собрание прошли с необычайным энтузиазмом. К урнам на руках приносили больных стариков, старух и слепых». Крестьяне хотели, чтобы все как бы причас­тились к началу новой вольной жизни.

Избиратели голосовали за списки партий — от кадетов до большевиков. Закон о выборах отвечал последнему слову демо­кратии. Получили право голоса и женщины. Были отброшены любые ограничения по образованию, национальности, оседлос­ти и т. п. Голосовали все граждане, достигшие 21 года, а в армии даже с 18 лет. Это были первые всеобщие, равные, тайные и пря-

ном положении. 4 января «Правда» по­местила грозную резолюцию Петросовета: «Это будет демонстрация врагов народа. 5 января на улицах Петрогра­да будут демонстрировать саботажни­ки, буржуазия, прислужники буржуа­зии. Ни один честный рабочий, ни один сознательный солдат не примет уча­стия в этой демонстрации врагов на­рода». Газета предостерегала: «Каждая попытка проникновения групп контр­революционеров в район Таврическо­го дворца будет энергично остановле­на военной силой».

Но все эти предупреждения не подей­ствовали. Утром 5 января из разных точек города к Таврическому дворцу двинулись колонны демонстрантов. Всего в их рядах шло более 60 тыс. че­ловек. В основном это была интелли­генция, студенты, отчасти рабочие. Демонстранты несли красные знамёна и большие плакаты «Вся власть Учре­дительному Собранию!». Ближе к Таврическому дворцу их останавливали вооружённые советские патрули.

Толпа напирала на патрули и прорыва­ла неплотные цепочки красногвардей­цев. Эсер Борис Соколов вспоминал: «Сильнее и громче раздавались возгла­сы: „Долой большевиков!", „Долой со­ветское правительство!", „Да здравст­вует Учредительное Собрание!". Всё сильнее и сильнее напирают задние ряды. Всё смущённее чувствуют себя красные матросы, постепенно отодви­гаясь под натиском толпы...». Б. Соко­лов описывал один из этих патрулей: «Разношёрстные: солдаты, обвитые пу­лемётными лентами, штатские с крас­ными повязками и изящные, точно ра­зодетые, кронштадтские матросы. Всё это сбилось в один клубок, ощетинив­шийся, как разъярённый ёж».

Наконец прозвучали первые выстрелы. Толпа дрогнула и отступила, оставляя за собой тела убитых и раненых. Оче­видец событий рабочий Либерман рас­сказывал о таком случае: «Красногвар­деец в серой куртке и белой шапке вы­рывал знамя у старика и бил его шаш­кой. Старик плакал, но знамени не от­давал. К нему на помощь бросилась ка­кая-то женщина. Она стала просить красногвардейца оставить старика. В ответ красногвардеец ударил женщи-