Не забывая своего прошлого и порой подшучивая над ним, Екате­рина удивительно точно вошла в роль супруги могущественного госу­даря и справлялась с ней столь не­принуждённо, как будто в её жилах текла царская кровь. Это обстоятель­ство удивляло и самого Петра, и ино­странных дипломатов. Один из них писал в 1715 г.: «После обеда царь и царица открыли бал, который про­должался около трёх часов; царь час­то танцевал с царицей и маленьки­ми цесаревнами и много раз целовал их; при этом случае он обнаружил большую нежность к царице, и мож­но сказать по справедливости, что, несмотря на неизвестность её рода, она вполне достойна милости тако­го великого монарха». Тот же дипло­мат оставил и описание внешности Екатерины Алексеевны: «В настоя­щую минуту она имеет приятную полноту, цвет лица её весьма бел с примесью природного, несколько яркого румянца, глаза у неё чёрные, маленькие, волосы такого же цвета, длинные и густые, шея и руки краси­вые, выражение лица кроткое и весь­ма приятное».

52

И до венчания с Петром, и пос­ле него Екатерина нередко сопро­вождала царя в походах и мужествен­но переносила бездорожье, непогоду, все неудобства бивачной жизни. Как отмечали современники, она отли­чалась крепким здоровьем и нема­лой физической силой. Камер-юнкер Берхгольц описывал в дневнике такой эпизод: однажды царь приказал сво­ему денщику Бутурлину поднять на вытянутой руке большой маршаль­ский жезл. Тот попытался, но безус­пешно. Тогда император, смеясь, про­тянул свой весьма увесистый жезл через стол супруге, и она с необыкно­венной лёгкостью и ловкостью не­сколько раз подняла его над столом на вытянутой руке, чем несказанно удивила окружающих.

Свойственно ей было и поисти­не мужское хладнокровие. Екатери­на никогда не теряла присутствия духа. Во время неудачного Прутского похода 1711 г., когда русская ар­мия была окружена превосходящи­ми силами турецких войск и Петру угрожал позорный плен, Екатерина оказалась одной из немногих, кто сохранил самообладание. Она пред­ложила все свои драгоценности, что­бы задобрить турецкого визиря; это облегчило переговоры о мире, и в конце концов русские полки вышли из ловушки. Это же хладнокровие подчас помогало Екатерине умерять необузданный гнев царя, когда тот принимался избивать провинивших­ся советников.

Екатерина была посвящена как в государственные тайны, так и в личные отношения окружавших её людей. К ней то и дело обращались за помощью, и она никогда в ней не отказывала. Приходилось ей ула­живать и ссоры внутри царского се­мейства: например, между царицей Прасковьей Фёдоровной, вдовой царя Ивана (Иоанна) V, и импе­ратором, младшим братом покой­ного; между той же Прасковьей и её дочерью Анной Иоанновной — пле­мянницей Петра, герцогиней Курляндской. Словом, Екатерина Алек­сеевна во многом смягчала нравы, царившие при российском дворе. Её любили...

УКАЗ

О ПРЕСТОЛОНАСЛЕДИИ

В 1722 г. Пётр издал указ о порядке престолонаследия. Отныне государь сам назначал себе преемника и мог изменить своё решение, если избран­ник не оправдывал его ожиданий. Мысли о том, в чьи руки передать дело всей своей жизни, не оставляли царя. У него было много детей, но в живых остались только две доче­ри. Единственный прямой наследник мужского пола — внук царя, великий князь Пётр Алексеевич (будущий царь Пётр II), родившийся в 1715 г., — вы­зывал у деда противоречивые чувства. К ребёнку Пётр порой испытывал нежность, но чаще мальчик пробуж­дал в нём мрачную подозрительность: вдруг это дитя, как и его отец, царе­вич Алексей, родившийся в первом браке, вырастет и станет против-