и общественной жизни выходцам из низших слоев общества. Большую роль сыграли русские учёные-про­светители, и прежде всего Ломо­носов, в создании русского научно­го языка.

Если попытаться нарисовать порт­рет России времён Екатерины II, то Просвещение послужит лишь рамой, в лучшем случае — фоном. Идеи Просвещения, усвоенные крайне не­прочно чрезвычайно малой частью россиян, исказились под влиянием российской действительности. Тем не менее в следующем, XIX столетии просвещённое российское общество всё сильнее и сильнее станет пово­рачивать ход истории страны на свой лад.

ЕКАТЕРИНА II

(1729—1796)

«Я никогда ничего не предпринимала, не будучи глубоко убеждена, что то, что я делаю, согласно с благом моего государства: это государство сделало для меня бесконечно много; и я счи­тала, что всех моих личных способно­стей, непрестанно направленных ко благу этого государства, к его процве­танию и к его высшим интересам, едва может хватить, чтобы отблагода­рить его» — так писала императрица Екатерина II о себе и о России, — стране, в которой она прожила более полувека и которая стала для неё нас­тоящей родиной.

ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ БУДУЩЕЙ ИМПЕРАТРИЦЫ

Екатерина II, до брака принцесса София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская, родилась 21 апреля 1729 г. в немецком городе Штет­тине. Её отец принц Христиан Ав­густ Ангальт-Цербстский состоял на

прусской службе и был комендан­том, а потом губернатором Штет­тина; мать — принцесса Иоганна Елизавета — происходила из старин­ного Гольштейн-Готторпского гер­цогского дома.

Родители девочки не были счаст­ливы в браке и нередко проводили время порознь. Отец вместе с арми­ей уезжал воевать против Швеции и Франции на землях Нидерландов, Северной Германии и Италии. Мать отправлялась в гости к многочислен­ной влиятельной родне, иногда вме­сте с дочерью. В раннем детстве принцесса София побывала в городах Брауншвейге, Цербсте, Гамбурге, Киле и Бер­лине. Из событий тех лет ей запомнилась встреча со ста­рым священником, который, посмотрев на Софию, сказал её матери: «Вашу дочь ожи­дает великое будущее. Я вижу на лбу её три короны». Прин­цесса Иоганна недоверчиво по­смотрела на своего собеседника

Серебряная монета с изображением Екатерины II.

111

и, почему-то рассердившись на дочь, отослала её заниматься рукоделием. Другая важная встреча произо­шла, когда Софии было уже десять лет: её познакомили с мальчиком по име­ни Пётр Ульрих.

Старше её па год, он был таким худым и длинноногим, что походил на кузнечика. Одетый как взрослый в парик и военный мундир, мальчик постоянно вздрагивал и с опаской поглядывал на своего воспитателя. Мать рассказала ей, что Пётр Ульрих (см. статью «Анна Леопольдовна»), претендент на престолы России и Швеции, обладатель наследствен­ных прав на Шлезвиг-Гольштейн, приходится ей троюродным братом. Принц — сирота, и попечение о нём вверено случайным людям, которые грубо и жестоко обходятся с ним. София, которая сама не была избало­вана вниманием и заботой родите­лей, искренне пожалела его.

Прошло несколько лет, и мать Софии вновь заговорила с ней о странном мальчике по имени Пётр Ульрих. За это время его тётка Ели­завета стала русской императрицей. Она вызвала племянника в Россию и объявила своим наследником под именем Петра Фёдоровича. Теперь юноше подыскивали невесту среди дочерей и сестёр европейских гер­цогов и принцев. Выбор был велик, но приглашение прибыть в Россию на смотрины получила одна София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская. Отчасти — благодаря роман­тическим воспоминаниям Елиза­веты Петровны о своём умершем женихе Карле Августе Голштинском (принцесса София прихо­дилась ему родной племянницей), отчасти же — вследствие интриг принцессы Иоганны. До российской границы София и её мать ехали в сопро­вождении нескольких слуг, со­храняя строгое инкогнито. На территории России их встре­тила пышная и многочисленная свита, доставившая дорогие по­дарки от императрицы.