Отношение к Михаилу Горбачёву резко изменилось. Жур­налист Владимир Молчанов, выступая по радио «Белого дома», попросил у него прощения. Вдова Андрея Сахарова Елена Боннэр заявила в своём выступлении: «Горбачёв — наш президент!».

Обстановка в рядах защитников «Белого дома» всё время была достаточно напряжённой. Постоянно появлялись сообще­ния о том, что вот-вот начнётся штурм здания, В ночь на 21 авгу­ста в столкновении с бронетехникой погибли три человека — Дмитрий Комарь, Илья Кричевский, Владимир Усов.

Ранним утром 21 августа министр обороны Дмитрий Язов неожиданно отдал приказ вывести войска из города. Под свист и аплодисменты москвичей военная техника покинула столицу.

Днём стало известно, что четыре члена ГКЧП отправились в Крым на встречу с Горбачёвым. Видимо, они всё-таки надеялись выяснить возникшее «недоразумение» и как-то разрешить ситуа-

639

цию. Но Михаил Сергеевич отказался разговаривать со своими бывшими соратни­ками. «Заговорщиков я не принимал... и не видел их, и не хочу их видеть», — сказал он на следующий день.

Одновременно в Крым вылетел самолёт с представи­телями руководства России. С ними Горбачёв встретился и согласился вернуться в Моск­ву. В ночь на 22 августа он вылетел в столицу. «Летим в новую эпоху», — бодро заме­тил Михаил Сергеевич. По дороге он поднял тост за здо­ровье Бориса Ельцина. В сто­лице президента радостно встретили журналисты.

Тем же самолётом, всё ещё надеясь на разговор с президентом, возвращался в Москву глава КГБ Владимир Крючков. Через иллюмина­тор он видел, как триум­фально встречают Горбачё­ва. Сопровождавший его ге­нерал КГБ Александр Стер­лигов вспоминал: «Когда Крючков попытался вместе со всеми выйти из самолёта, я сказал: „Посидите ещё, надо подождать". Когда он попытался встать второй раз, я повторил свою прось­бу. Он сказал: „Я всё понял". Я ответил: „Вы поняли пра­вильно"». Так Крючков ока­зался под арестом.

В ночь на 23 августа по Москве прошла волна арес­тов остальных «заговорщи­ков». Когда обсуждался во­прос об аресте Г. Янаева, Гор­бачёв заметил, что здесь сложностей не возникнет: «Я ему скажу, и всё».

Танки у «Белого дома». Фото К. Завражина.

640

сячный «митинг победителей». Со здания сняли красный флаг и торжественно водрузили трёхцветный флаг России.

В тот же день состоялась пресс-конференция Михаила Гор­бачёва, на которой он рассказал о происшедшем. Затем, обраща­ясь к журналистам, произнёс загадочные слова: «Я вам всё равно не сказал всего. И никогда не скажу всего...».

Торжественные похороны

погибших защитников

«Белого дома». Фото К. Завражина.

РОСПУСК КОМПАРТИИ

Августовские события 1991 г. означали по существу логическое завершение «перестройки». Вместе с ГКЧП оказалось сброшено за борт почти всё, что оставалось от прежней государственной идеологии.

Естественно, должна была прекратить существование и ох­ранявшая идеологию структура государства — компартия. В те­чение 1990—1991 гг. именно на ней сосредоточился основной огонь критики. Происходил массовый выход из партии. В числе вышедших оказались Борис Ельцин, Александр Руцкой и другие руководители России.

Во время «переворота» руководство партии никак не поддер­жало ГКЧП, хотя и не осудило его. В документах ГКЧП также не было слов «социализм» или «коммунизм». Казалось, такая ос­торожная позиция могла бы вы­вести партию из-под удара. Но этого, конечно, не произошло.

23 августа Б. Ельцин под­писал указ о «приостановлении деятельности компартии» на территории России. По всей стране закрывали и опечатыва­ли все здания обкомов и райко­мов. Закрыли также газету «Правда» и ещё пять партийных газет. Уже на следующий день М. Горбачёв сложил с себя обя­занности генсека и призвал ЦК к самороспуску. Этим он по су­ществу поддержал указ Бориса Ельцина.