Во-вторых, сословно-представительный строй в России не мог вполне развиться из-за того, что все сословия были одинаково бесправны перед неогра­ниченной царской властью независимо от знат­ности и богатства. «Холопов своих казнить и миловать мы вольны», — утверждал Иван Гроз­ный, подразумевая под холопами всех своих подданных, от родовитых князей до последних кабальных мужиков. Сословия в России XVI— XVII вв. отличались не правами, а обязанностями, как замечательно точно подметил В.О. Ключев­ский, один из крупнейших отечественных исто­риков, исследователь русского средневековья.

Первые Романовы сначала нуждались в Зем­ских соборах, ибо были царями выборными, а не «природными», и постоянный совет со «всей землёй» придавал им в глазах народа должную законность; да и проблем накопилось столько, что одна царская власть была не в состоянии их решить. Когда же власть Романовых укрепилась, то соборы стали не нужны царям.

На Земские соборы власти имели обыкновение возлагать ответственность за налоговые и военные тяготы: новые поборы и решения о начале или продолжении войны с 1613 по 1653 г. утвержда­лись волей «всей земли». Так царская власть добивалась от «земцев», «чтобы после не жало­вались, сами наложили на себя тягость» (как писал замечательный российский историк СМ. Соло­вьёв). Собственная воля соборов здесь и не предполагалась, но когда первые проблески та­ковой вдруг появились, дальновидный патриарх Никон посоветовал царю Алексею Михайловичу Земские соборы более не созывать, ибо «умаляют они достоинство царское».

Встревожило верховную власть следующее: ещё в 1634 г. придворный Иван Бутурлин предложил сделать Земские соборы постоянными, а всех их участников выборными, избирая последних еже­годно. В конце 40-х гг. XVII в. с мест стали поступать предложения о созывах соборов «по челобитным», т. е. по желанию самого населения. В этом случае Земские соборы могли обрести свои неотъемлемые права, а со временем — «свою волю». Но права указывать что-либо царю в Мос­ковском государстве никому не было дано. Когда Земский собор 1566 г. подал Ивану Грозному слёзную челобитную об отмене кровавой опрични­ны, в ответ царь пригрозил челобитчикам казнью.

Даже робкие, непоследовательные попытки Земских соборов обрести самостоятельность были расценены как угроза царскому самовластью, и после 1653 г. полноценных Земских соборов более не созывали.

БОЯРСКАЯ ДУМА

Профессор ещё раз с удовлетворением по­смотрел на рукопись. Новый труд радовал учёного:   он  посвящён  истории  высшего органа государственной власти России, существо­вавшего около восьми столетий. И название у книги скромное, но всеобъемлющее — «Боярская дума Древней Руси».

Правда, в летописях и древних грамотах нет этого сочетания слов в буквальном смысле — «Боярская дума»; есть бояре, которые «сидят в думе» с великим князем (потом царём), ездят с посольствами в другие страны, бывают наместни­ками в различных городах, возглавляют войско во время походов, несут государственную службу. Лишь один раз, повествуя о таинственном убийстве княжеского любимца Алексея Петровича Хвоста (1356 г.), летописец написал, что оно совершено «Боярской думой», но здесь речь идёт о заговоре, а не об органе управления.

Однако само название — «Боярская дума Древней Руси» — свидетельствует, что в книге речь пойдёт об одном из существенных вопросов отечественной истории — государственном управ­лении, деятельности высшего органа власти.

* * *

Слово «боярин» появляется в древнейших источниках при описании самых ранних событий русской истории: боярина посадил на управление в Смоленске «вещий Олег» после завоевания города; Владимир Святославич советовался со своими боярами, какую веру следует принять на Руси; бояре подписывают древнейшие договоры князя с Византией. Они упоминаются летописями во всех русских землях, от Новгорода до Рязани, Чернигова, Киева.