Ограниченный состав средневековой думы не позволял князьям открыто привлекать к управле­нию государством своих незнатных любимцев; князь мог лишь обсуждать с ними решения, так сказать, частным образом, «у постели». В таком виде дума просуществовала вплоть до Петровских реформ, но со временем соотношение разных чинов (бояре, окольничие, думные дворяне) в ней постепенно меняется. К концу XVI в. думные чины всё чаще получают родственники царицы и любимцы царя.

Ещё в 1526 г. великий князь Василий Иванович не посмел сломать древнюю традицию: женившись на Елене Глинской, он не ввёл в думу родню жены. А через шестьдесят лет его внук Фёдор Иванович поставил во главе думы Бориса Годунова, не отличавшегося большой знатностью. И в XVII в. Романовы вводят в число бояр и окольничих своих фаворитов и новую родню. А женились они по любви на незнатных девушках. Прошло время, когда бояре роптали на того же Василия Иванови­ча, что он решает все дела не с думой, а лишь с доверенными советниками, «запершись сам-третей у постели».

Как отметил ещё Ключевский в труде «Бояр­ская дума Древней Руси», деятельность этого ор­гана осуществлялась будто бы незаметно. Решения шли от имени царя («царь указал, а бояре приго­ворили»), проводились в жизнь думными дьяками, через различные приказы. Но надо помнить, что во главе приказов стояли всё те же бояре и думные дьяки.

Определяя значение думы среди аналогичных систем государственного управления соседних стран, Иван Грозный и переписывав­шийся с ним князь Андрей Курбский называли её «сенатом», «сингклитом». Но в отличие от подоб­ных советов при польском короле и великом князе литовском в Московском государстве в думу входили лишь светские лица, а высшее духовенст­во заседало отдельно и не допускалось к государст­венному управлению. Кроме того, в соседнем Польско-Литовском государстве в совет при госу­даре входили лица, занимавшие определённые государственные должности (воеводы, наместники и др.). Подобные службы были наследственными в определённом круге семей, но правитель мог отнять должность у кого-либо из знатных людей, отдать её своему любимцу и благодаря этому ввести его в совет.

Костюм боярыни. XVII в.

359

чиновников в московских учрежде­ниях менялся: многие из них постра­дали ещё в годы опричнины, в конце царствования Ивана Грозного.

Стала ломаться не только старая система набора в приказы; в столице появились новые люди, ко­торые, продвигаясь по служебной лестнице, могли приблизиться к её вершинам. Подобную карьеру сделал Емельян Игнатьевич Украинцев. Начав службу подьячим, он дослужился до думного дьяка и около тридцати лет в качестве главы Посольского приказа руководил внешней политикой России. В XV—XVI вв. такой чиновник оставался бы в тени бояр великого князя. А теперь к управлению государством открыто приходят Лихачёвы, Бобинины — дети вчерашних дьяков. И чтобы облегчить своим наследникам продвижение по службе, они добиваются для детей придворных должностей, чаще всего — стольников.

Постепенно дума становится тем консерватив­ным органом, который противится новым начи­наниям государя. Это делается особенно заметным во второй половине XVII в., когда царь Алексей Михайлович и его сын Фёдор Алексеевич задумы­вают и начинают проводить преобразования в управлении страной. Главными советниками царей в то время становятся наиболее образованные думные дьяки и придворные из личного окруже­ния государей. Кружок преобразователей при царе Фёдоре получил у современников название «при­падочных» — так называли тогда случайных людей; они не стремились к административной деятельности, ограничиваясь службой во дворце, дворцовых учреждениях.