те. — Прим. ред.) и греческих», а во избежание новых промахов и ошибок посоветоваться с патриархом Константинопольским Паисием. Тот, получив послание из Москвы, также созвал собор, где подробно рассмотрели возникшую проблему и составили ответ. Он был отправлен в 1655 г. в Москву в виде знаменитой впоследствии и очень важной грамоты, служившей основанием для решений последующих московских церковных соборов.

Тогда же в Москву прибыли два восточных владыки — патриарх Антиохийский Макарий и патриарх Сербский Гавриил, и Никон решил созвать очередной собор, чтобы заручиться мне­нием этих видных иерархов. На собор опять пригласили высшее русское духовенство. Собор­ному рассмотрению подлежали русские церковные обряды и службы — лития, литургия, проско­мидия и другие, отличавшиеся от практики Восточной Православной церкви того времени, а также богослужебные книги, т. к. к тому времени уже был напечатан исправленный Служебник. Этот Служебник был одобрен высочайшим собра­нием, хотя и содержал значительные изменения по сравнению с прежними его изданиями. Исправле­нию книг способствовало и появление значи­тельного числа древних рукописей (более 500), которые были доставлены Арсением Сухановым в Москву в результате его второй поездки на Восток. В это же время была переведена и подготовлена к печати присланная патриархом Константинополь­ским Паисием книга «Скрижаль», посвящённая толкованиям различных священнодействий. По повелению Никона в качестве приложения в ней поместили уже упомянутую грамоту патриарха Паисия, в которой были рассмотрены 20 вопросов о перстосложении, символе веры и т. п. Книга «Скрижаль» была скреплена подписями отцов церкви, размножена на Московском печатном дворе и разослана по епархиям.

Вопрос о перстосложении вновь оказался в центре внимания следующего собора, созванного в 1656 г. Ещё до его открытия, в день памяти Святого Мелетия, патриарха Антиохийского, — 12 февраля 1656 г. — в заутреню было прочитано житие этого владыки, где говорилось о чудесном знамении от перстов Святого Мелетия. По окон­чании чтения Никон попросил патриарха Антиохийского Макария высказать перед народом своё мнение о перстосложении. Макарий ответил, что он как преемник Святого Мелетия понимает это место в житии следующим образом: когда Мелетий в споре с арианами показал три первых перста разъединёнными, то знамения не было, а когда он их соединил вместе, а два последних пригнул к ладони, то произошло чудо. Соединением перстов Святой Мелетий доказывал равенство и единосущность лиц Святой Троицы. Через 12 дней после чтения жития наступила вторая неделя поста, или неделя Православия; в связи с этим три патриарха совершили богослужение в Успенском соборе. По окончании чина Православия тот же Макарий в

С. В. Иванов. «Во времена раскола».

присутствии царя, многочисленного духовенства и народа прямо сказал, что на Востоке все молятся троеперстно, а также предал проклятию сторон­ников двуперстного знамения. Его поддержали и патриарх Сербский Гавриил, и митрополит Никейский Григорий. Поэтому собор русских иерархов, открывшийся 23 апреля 1656 г., постановил предать отлучению от церкви всех крестящихся двуперстно.

Все эти события — заключение о «неисправ­ности» книг, отлучение сторонников двуперстного знамения, появление большого числа новоисправленных книг и изъятие в связи с этим прежних изданий — вызвали недоумение, а порой просто возмущение в народе. Люди часто не могли отличить, что допустимо, а что действительно нарушает древние догматы. Объяснить же суть происходящего зачастую не способны были и сами священники, многие из которых не понимали стремительного хода реформ и оказывались в числе решительных противников изменений. По народ­ным же представлениям, кому как не духовенству надлежало разбираться в вопросах веры. Народное смятение усиливалось и из-за внезапно обру­шившихся на страну страшных бедствий — голода, моровой язвы. Причину их стали усматри­вать в исправлении священных книг, а винов­ником считать «латинского выученика» и «ере­тика» старца Арсения, который этим занимался по повелению патриарха Никона.