Ямской проезжий двор (или, иначе, ям) — это место, где останавливались путешественники, а почтари обменивались сумами с письмами. Усадь­бы ямщиков состояли из избы с обширным двором, где содержались лошади, коровы, овцы, хранилась «гонебная рухлядь»: телеги, сани, хомуты, сбруя. Как и все другие слобожане, ямщики строили и содержали на мирские средства церковь, где хранились слободская казна и наиболее важ­ные официальные документы. Современники-ино­странцы отмечали, что по темпам передвижения

Церковь Иоанна Златоуста в Коровниках, недалеко от Ярославля. XVII в.

гонцы не уступали западноевропейским почтальо­нам. Максимальная скорость «ямской гоньбы» составляла 200 вёрст в сутки. На яме всегда должны были быть наготове лошади и подводы для государевой службы. Иногда ямским приказчикам приходилось выполнять и «экзотические» пору­чения. Так, в 1666 г. ямщики доставили для Измайловского сада царя Алексея Михайловича саженцы тутовых деревьев из далёкого Хорезма.

Бичом деревянных городов были частые пожа­ры. Сибирский Тобольск только за вторую полови­ну XVII в. горел десять раз. С наступлением тёп­лого времени года следовало «особо беречься огня». Когда начиналась весна, глашатаи ходили по городу и, объявляя воеводский приказ, кричали: «Заказано накрепко, чтоб изб и мылен (бань. — Прим. ред.) никто не топил, вечером поздно с огнём никто не ходил и не сидел; а для хлебного печенья и где есть варить, поделайте печи в огородах и на полых местах в земле, подальше от хором, от ветру печи огородите и лубьями защитите гораздо». Дело доходило до запечатывания воеводскими приказ­чиками изб и бань. Приходилось жить в клети — неотапливаемом помещении, даже если на время возвращались холода.

* * *

На протяжении XVI—XVII вв. подавляющее большинство населения России жило в деревнях. Однако именно в городах бился пульс политиче­ской жизни страны, вершились главные государст­венные дела, создавались произведения искусства, завязывались торговые отношения с купцами Европы и Востока.

481

ПРАВЛЕНИЕ ЦАРЕВНЫ СОФЬИ

Правлению Софьи Алексеевны, дочери царя Алексея Михайловича, прозванного Ти­шайшим, предшествовала так называемая Московская смута 1682 г. После смерти царя Фёдора Алексеевича встал вопрос о его наследнике на российском престоле. На царскую корону могли претендовать два младших брата Фёдора и Софьи: шестнадцатилетний Иван Алексеевич, больной, подслеповатый, «скорбный главою», и десяти­летний Пётр Алексеевич, вполне здоровый и не по годам развитый ребёнок. Закона о престоло­наследии не было, преемника Фёдор Алексеевич тоже не назначил, поэтому всё должно было решиться в борьбе между придворными боярскими партиями.

Царевичи Пётр Алексеевич

и Иван Алексеевич

у патриарха Иоакима.

Миниатюра первой половины

XVIII в.

выделялась фигура боярина князя Василия Ва­сильевича Голицына, представителя одного из самых древних и знатных княжеских родов, обладавшего выдающимися способностями го­сударственного деятеля.

НАРЫШКИНЫ

ПРОТИВ

МИЛОСЛАВСКИХ

За Петра стояли Нарыш­кины, родственники вто­рой жены Алексея Ми­хайловича — царицы На­тальи Кирилловны, которая должна была бы управлять за малолетнего Петра. Однако Наталья Кирилловна хотя и отличалась добрым нравом, но, как писал один из историков петровской эпохи князь Борис Иванович Куракин, «...была не при­лежная и неискусная в делах и ума лёгкого». Поэтому в вопросах государственных Нарышкины полагались более всего на боярина Артамона Сер­геевича Матвеева, человека умного и опытного, в доме которого в своё время воспитывалась Наталья Кирилловна.