Фаворит царевны Софьи князь В.В. Голицын.

484

Голицын получил образование в западном духе, хорошо говорил по-польски и знал латынь. Его московский дом, даже на взыскательный французский вкус Невилля, был одним из велико­лепнейших в Европе. В библиотеке князя были многочисленные рукописи и книги на русском, польском, немецком языках по самым различным отраслям знания. Тот же Невилль, рассказывая о своей беседе в 1689 г. с «великим Голицыным», говорил, что «у него одного было ума больше, чем у целой Московии». По свидетельству француза, Голицын делился с ним своими реформаторскими планами. Так, князь считал необходимым посылать дворян в Европу для изучения военного дела, мечтал о создании регулярной армии, состоящей из дворянства. Он собирался освободить крестьян от крепостной зависимости, а зе­мельные наделы, переходящие в их собственность, обложить го­сударственным оброком. К со­жалению, все эти грандиозные замыслы Голицын так и не сумел — или не успел — претво­рить в жизнь.

Если в гражданской сфере главным защитником западной культуры был Голицын, то в духовной им являлся другой приближённый Софьи — «латинствующий» монах Сильвестр Медведев. Талантливый ученик и последователь Симеона Полоц­кого, Сильвестр в 1680 г. стал его преемником, заняв место «строи­теля», т. е. одну из высших долж­ностей Заиконоспасского мона­стыря. Именно в этих стенах не раз предпринимались попытки создать высшее учебное заве­дение («академию»), школы. Сильвестру принадлежали ряд богословских сочинений, стихо­творные произведения, учёный труд «Оглавления книг и кто их сложил» (один из первых рус­ских библиографических спра­вочников). В 80-е гг. XVII в. Сильвестр намеревался встать во главе «академии». Однако рос­сийские церковные верхи не же­лали доверять дело высшего об­разования человеку, который по­вёл бы его на польско-латинский, иными словами — на запад­ноевропейский лад. И поэтому созданная в 1687 г. Славяно-греко-латинская академия была отдана под начало греческих учёных мужей — братьев Иваникия и Софрония Лихудов.

В конце 80-х гг. XVII в. тяжёлые неудачи постигли Голицына. В 1682 г. он был назначен начальником Посольского приказа, и поначалу его дипломатическая карьера складывалась успешно. Именно ему удалось в результате сложных переговоров с польскими послами заключить в 1686 г. договор о «вечном мире.» Согласно договору, в обмен на обязательство вступить в антитурецкую коалицию и начать войну с зависимым от Турции крымским ханом Россия получала навечно Киев (уступленный ей лишь временно по Андрусовскому перемирию 1667 г.). Значение этого соглашения

Царевна Софья Алексеевна. Гравюра 1687 г.

485

ИСТОРИК В.О. КЛЮЧЕВСКИЙ О ФАВОРИТЕ ЦАРЕВНЫ СОФЬИ КНЯЗЕ ВАСИЛИИ ВАСИЛЬЕВИЧЕ ГОЛИЦЫНЕ

«Ещё молодой человек, он был уже видным лицом в правительственном кругу при царе Фёдоре и стал одним из самых влиятельных людей при царевне Софье, когда она по смерти старшего брата сделалась правительницей государства. Властолюбивая и образо­ванная царевна не могла не заметить умного и образо­ванного боярина, и кн. Голицын личной дружбой связал свою политическую карьеру с этой царевной. Голицын был горячий поклонник Запада, для которого он отрешился от многих заветных преданий русской старины... В его обширном московском доме, который иноземцы считали одним из великолепнейших в Европе, всё было устроено на европейский лад: в больших залах простенки между окнами были заставлены большими зеркалами, по стенам висели картины, портреты русских и иноземных государей и немецкие географиче­ские карты в золочёных рамах; на потолках нарисована была планетная система; множество часов и термометр художественной работы довершали убранство комнат. У Голицына была значительная и разнообразная библио­тека из рукописных и печатных книг на русском, польском и немецких языках: здесь между граммати­ками польского и латинского языка стояли киевский летописец, немецкая геометрия, Алкоран в переводе с польского, четыре рукописи о строении комедий, рукопись Юрия Сербенина (Крижанича). Дом Голицына был местом встречи для образованных иностранцев, попадавших в Москву, и в гостеприимстве к ним хозяин шёл дальше других московских любителей иноземного, принимал даже иезуитов, с которыми те не могли мириться. Разумеется, такой человек мог стоять только на стороне преобразовательного движения — и именно в латинском, западноевропейском, не лихудовском (т. е. греко-славянском, православном. — Прим. ред.) на­правлении. Один из преемников Ордина-Нащокина (крупный дипломат и государственный деятель времён царствования Алексея Михайловича. — Прим. ред.) по управлению Посольским приказом, кн. Голицын разви­вал идеи своего предшественника. При его содействии состоялся в 1686 г. Московский договор о вечном мире с Польшей, по которому Московское государство приняло участие в коалиционной борьбе с Турцией в союзе с Польшей, Германской империей и Венецией и этим формально вступило в концерт европейских держав, за что Польша навсегда утверждала за Москвой Киев и другие московские приобретения, временно уступленные по Андрусовскому перемирию. И в вопросах внутренней политики кн. Голицын шёл впереди прежних дельцов преобразовательного направления. Ещё при царе Фёдоре он был председателем комиссии, которой поручено было составить план преобразований московского военного строя. Эта комиссия предложила ввести немецкий строй в русское войско и отменить местничество (закон 12 января 1682 г.). Голицын без умолку твердил боярам о необходимости учить своих детей, выхлопотал разрешение посылать их в польские школы, советовал приглашать польских гувернёров для их образования. Несомненно, широкие преобразо­вательные планы роились в его голове».