Создавая «Историю государства Российского», Карамзин использовал огромное количество древ­них летописей и других исторических документов. Он писал в предисловии к своему сочинению: «Я не мог дописывать летописи... Самая прекрасная выдуманная речь безобразит историю». Но на самом деле Карамзин не всегда следовал этому правилу. В нём как бы боролись два человека — писатель и учёный. Карамзин-учёный признавал, что историку «непозволительно обманывать добро­совестных читателей, мыслить и говорить за героев, которые уже давно безмолвствуют в могилах». Но Карамзин-писатель стремился «ожи­вить» и «раскрасить» повествование, доставить читателю удовольствие «для сердца и разума». Для того чтобы заставить публику сопереживать проис­ходившим в истории России событиям, писатель вложил в свой текст «душу и чувства». А чтобы читатели могли получить истинное представление об описываемых фактах и явлениях, историк в каждом томе поместил подробные примечания, в которых привёл содержание летописей и других документов. Эти примечания — итог колоссаль­ного труда. Они очень важны, потому что многие документы, которые переписывал Карамзин, про­пали или сгорели при пожаре Москвы в 1812 г., и их содержание можно узнать лишь по примеча­ниям к этому главному труду Карамзина.

В «Истории государства Российского» проявил­ся весь талант Карамзина — писателя и историка, гражданина и патриота. Он откровенно писал об этой своей работе: «Я со слезами чувствую при­знательность к Небу за своё историческое действие, знаю, что и как пишу; в своём тихом восторге не думаю ни о современниках, ни о потомстве; я независим и наслаждаюсь только своим трудом, любовью к отечеству и человечеству».

В 1818 г. Карамзин был избран почётным членом Петербургской Академии наук, а к середине 20-х гг. были напечатаны 11 томов его «Истории». На рабочем столе Николая Михайло­вича лежали листы заключительного тома. Оста­валось дописать совсем немного: Карамзин пред­полагал завершить своё повествование описанием коронования Михаила Романова. Но вскоре после восстания декабристов 14 декабря 1825 г., сви­детелем которого он был и которое глубоко потрясло его, историк тяжело заболел. Николай I снарядил специальный фрегат для поездки Карам­зина за границу для лечения, но было уже поздно. 22 мая 1826 г. Николай Михайлович умер, не дописав начатую строку... После его смерти друзья подготовили к печати последний, незаконченный 12 том и издали его в 1829 г.

Человек с твёрдым характером, всю жизнь посвятивший службе Русской земле», «место которого в ряду величай­ших учёных XIX века» — так сказал известный историк Константин Николаевич Бестужев-Рюмин о своём учителе, выдающемся русском учёном Сергее Михайловиче Соловьёве.