В декабре 1828 г. русское посоль­ство прибыло в Тегеран. Несмотря на все трудности, сопровождавшие дипло­матическую деятельность Грибоедова, ему удалось удержать Персию от разры­ва отношений с Россией: союз с турец­ким султаном так и не был заключён. Кроме того, русский посланник упорно добивался уплаты очередной «доли» контрибуции, а также в соответствии с договором способствовал возвращению на родину российских подданных.

И всё же враждебность окру­жения шаха по отношению к русской миссии росла с каждым днём. Значи­тельную роль в провоцировании кро­вавой драмы, произошедшей 30 января 1829 г., сыграли английские резиден­ты в Тегеране и первый адъютант шаха, его зять Аллаяр-хан. 29 января на ули­цах, базарных площадях, в мечетях персидской столицы мусульманские фанатики стали призывать «правовер­ных» уничтожать «гяуров» (т. е. нему­сульман) как врагов ислама. В россий­ском посольстве попросили убежище несколько армян, пожелавших возвра­титься на историческую родину. Гри­боедов после уведомления шахских властей разрешил всем репатриантам разместиться на территории посольст­ва, поскольку оказание помощи вхо­дило в круг его обязанностей. Этим он нанёс глубочайшее оскорбление шах­ской семье, свято чтившей законы ис­лама: среди армян были женщины из гарема крупного сановника, а также известный в придворных кругах евнух мирза Якуб. Мальчиком его вывезли из Еревана, оскопили, заставили принять

мусульманство. Со временем он стал служителем (евнухом) шахского гаре­ма. Решение мирзы Якуба, несмотря на его положение при дворе, вернуть­ся в Армению, а фактически — в Рос­сию, до предела накалило обстановку вокруг русской миссии. В одной из ме­четей главный муджтахид (высшее лицо в мусульманской духовной иерар­хии) Месих обратился к огромной тол­пе фанатиков, вооружённых камнями, кинжалами и палками, с призывом на­чать «священную войну» против рус­ских. Мирзу Якуба он объявил отступ­ником от ислама, а Грибоедова — главным зачинщиком этого «вели­чайшего преступления». Разъярённая толпа фанатиков ворвалась на терри­торию российского представитель­ства. Бесчинствуя, она устроила там небывалый погром. Была вырезана вся миссия, за исключением счаст­ливо спасшегося секретаря посольст­ва И. С. Мальцева.

Сначала Фетх-Али-шах попытался обвинить в трагедии самого Грибоедо­ва, полностью отрицая свою причаст­ность к кровавому инциденту. Ходили слухи о разрыве Туркманчайских до­говорённостей, о новой войне с Рос­сией, которая в это время вела тяжё­лые бои с турками. Но до войны дело всё же не дошло: персы были напуга­ны возможными последствиями чудо­вищной провокации, да и Россия не имела сил, чтобы начать военные дей­ствия против Персии.

В Тегеране решили направить к Николаю I специальное посольство, которое возглавил 15-летний внук шаха, сын Аббас-Мирзы, Хозрев-мирза. В Петербурге посольство приняли с почестями и удовлетворились офи­циальными извинениями, принесён­ными от имени шаха, тем более что подкреплялись они щедрыми подноше­ниями русскому двору. Среди подар­ков находился знаменитый, один из крупнейших в мире, огранённый алмаз «Шах». (Ныне его можно увидеть на постоянной выставке Алмазного фон­да России в Оружейной палате Крем­ля.) Таким образом, инцидент на офи­циальном уровне был исчерпан. Сам император заявил Хозрев-мирзе: «Я предаю вечному забвению злополуч­ное тегеранское происшествие».

359

Российские части спустились с горных перевалов на приморскую низменность и с ходу взяли ряд кре­постей и город Бургас. Генерал Ди­бич сообщал в Петербург: «Балканы, считавшиеся непроходимыми в те­чение стольких веков, пройдены ими (русскими воинами. — Прим. ред.) в три дня, и победоносные знамёна Вашего Величества развеваются на стенах Миземврии, Ахиолы и Бурга­са, среди населения, которое встре­чает наших храбрецов как освободи­телей и братьев».