Ф. В. Булгарин. Гравюра.

366

шало Фаддею поступить в Петербур­ге в Шляхетский корпус, по оконча­нии которого он с 1806 г. служил корнетом в Уланском полку. Во вре­мя войны с Францией 1806—1807 гг. Булгарин получил ранение в живот при Фридланде и вернулся в Россию. Позднее он участвовал в русско-шведской войне, а в 1811 г. оставил службу. После увольнения из армии он был замешан в какие-то тёмные истории. В конце концов, его об­винили в краже. В 1811 г. Булгарин уехал в Варшаву и там вступил во французскую армию. Справедливос­ти ради надо отметить, что поступок Булгарина нельзя безоговорочно на­звать предательством. Его современ­ник писал: «Булгарин был поляк, следственно, переход его (к францу­зам. — Прим. ред.) не был ни бегст­вом, ни изменой». Большинство со­отечественников Булгарина в то время поддерживали Наполеона, на­деясь на то, что он восстановит не­зависимость Польши. Пятно преда­тельства Булгарин не мог (да и не слишком стремился) смыть на про­тяжении всей жизни. Даже для неко­торых его сторонников слова «Булгарин» и «предатель» означали почти одно и то же. На стороне французов Булгарин сражался и во время Оте­чественной войны 1812 года. В со­ставе корпуса маршала Удино он участвовал в действиях против кор­пуса генерала Витгенштейна, при­крывавшего Петербург.

В 1814 г. Булгарин был взят в плен прусскими войсками на терри­тории Франции и вскоре вновь по­селился в России. Здесь ему удалось за короткое время стать весьма пре­успевающим журналистом.

Сначала Булгарин издавал жур­нал «Северный архив», который поз­же был объединён с журналом «Сын отечества» Греча. Фаддей Венедикто­вич, близко знакомый со многими декабристами, после поражения вос­стания 14 декабря решил «послу­жить» правительству. Газета «Север­ная пчела» — Булгарин начал её издавать в 1825 г. — превратилась почти что в рупор III Отделения и Бенкендорфа. Очень скоро и сам Булгарин, и его газета приобрели в образованных кругах русского об­щества самую дурную репутацию, хотя и пользовались большой попу­лярностью у читателей. Булгарина обвиняли (и подчас небезоснова­тельно) в издании статей, заказан­ных правительством, в доноситель­стве и т. п. Критикуя в своей газете те или иные литературные произве­дения, Булгарин руководствовался прежде всего не их художественны­ми достоинствами, а личными отно­шениями с писателем и степенью лояльности последнего к властям. Так, недовольный ростом популяр­ности «Литературной газеты», на страницах которой печатали свои произведения А. С. Пушкин и другие члены его кружка, Булгарин не по­стеснялся после выхода в свет седьмой главы «Евгения Онегина» заявить о «совершенном падении» таланта великого поэта. М. Ю. Лер­монтов написал на Булгарина не­сколько едких эпиграмм. В одной из них он недвусмысленно намекал на былые проступки Фаддея Вене­диктовича и его нынешние отноше­ния с правительством:

Россию продаёт Фадей

Не в первый раз, как вам известно,

Пожалуй, он продаст жену, детей,

И мир земной, и рай небесный,

Он совесть продал бы за сходную

цену,

Да жаль, заложена в казну.

Нравственные качества Фаддея Булгарина вызывали большое сомнение даже у его политических единомыш­ленников. Многолетний сотрудник Булгарина по «Сыну отечества» и «Северной пчеле» Греч писал в сво­их воспоминаниях: «Если бы я знал, каков Булгарин действительно, я ни за что не вошёл бы с ним в связь».

И всё же имя Фаддея Булгарина навсегда останется в истории русской журналистики. Он впервые после Карамзина, который в своё время предпринял подобную по­пытку, превратил издание периоди­ки из занятия интеллектуалов в на­стоящее коммерческое предприятие. Более десяти лет «Северная пчела» не имела серьёзных конкурентов. Од-