409

ПЕТРАШЕВЦЫ

События 14 декабря 1825 г. научи­ли русское самодержавие с опаской относиться ко всем европейским либеральным идеям. Духовная изо­ляция от европейских стран стала частью особой внутренней полити­ки правительства второй четверти XIX в. За публикациями в отечест­венной прессе бдительно следила цензура. Многие книги западноев­ропейских мыслителей были в Рос­сии запрещены. «Не заражайтесь бессмыслием Запада, — писал в сво­ём дневнике шеф III Отделения Л. В. Дубельт, — кроме смрада ниче­го не услышите. Вот хвалёные их хартии и конституции... Они сво­бодны, а мы в неволе; однако же кому из нас лучше? Наш народ от­того умён, что тих, а тих оттого, что несвободен... Не верьте западным мудрствованиям!» Для обсуждения в печати и обществе была открыта только одна тема: о неразрывной связи царя и народа, издревле осно­ванной на любви «детей-поддан­ных» к «Отцу-государю», православ­ном благочестии и повиновении.

ВОЗНИКНОВЕНИЕ КРУЖКА ПЕТРАШЕВЦЕВ

Однако эта идиллическая картина удовлетворяла далеко не всех. Сво­бодная мысль продолжала сущест­вовать в среде образованной моло­дёжи, в небольших товарищеских кружках. Один из них был создан во второй половине 40-х гг. Михаилом Васильевичем Буташевичем-Петрашевским (1821 — 1866). С успехом закончив Царскосельский лицей, молодой дворянин в 1840 г. посту­пил на службу в Министерство ино­странных дел.

Современники считали Михаила Васильевича человеком со странно­стями. Во время николаевского царст­вования гражданским чиновникам запрещалось носить бороду, усы и длинные волосы. Петрашевский же отрастил и усы, и бороду, и длинную шевелюру. Его необычная манера оде­ваться (широкий плащ и невиданная шляпа «о четырёх углах») также была своего рода протестом против ка­зарменного однообразия, которое Николай I внедрял в жизнь общества. Демонстративное поведение Петрашевского вызывало удивление и недо­вольство начальства.

В начале 40-х гг. Михаил Ва­сильевич составил у себя библиоте­ку из книг, запрещённых в России. Среди них были труды западных со­циалистов А. Сен-Симона, Ш. Фурье, Р. Оуэна. Изучение всемирной исто­рии привело Петрашевского к выво­ду о том, что в «нашем смрадном оте­честве... нет возможности, не говорю, думать, а, кажется, дышать свободно, по-человечески». Идеалом государст­венного устройства для молодого человека стал представительно-рес­публиканский строй США с прису­щими этой стране свободой пред­принимательства, веротерпимостью и свободой печати.

М. В. Буташевич-Петрашевский.

410

Фурье, который проповедовал гар­моничное, справедливое общество, где каждый мог бы раскрыть свои способности, трудиться и получать достойное вознаграждение, не угне­тая при этом других. Установление подобного строя, по мысли филосо­фа, не требовало коренных измене­ний в обществе, а тем более револю­ции. Люди будущего, в мечтах Фурье, должны были объединяться в общи­ны — «фаланги», и жить во дворцах-мастерских — «фаланстерах». Петрашевский попытался воплотить в жизнь идеи французского социали­ста. В своём имении он построил фаланстер, но перед самым заселе­нием дом-дворец сгорел. Едва ли, однако, фаланга, в сущности очень напоминавшая «военное поселение на гражданский лад» времён Арак­чеева, коренным образом изменила бы подневольное положение кресть­ян и принесла бы им облегчение.

Неудача первого опыта с фа­ланстером не разочаровала Петрашевского. Осенью 1845 г. в его доме на окраине Петербурга вечерами по пятницам стали собираться студен­ты, учителя, молодые офицеры, чи­новники, художники, журналисты и писатели. Члены кружка искали для своей страны выход в модном тогда французском социализме. Объеди­нило их вначале чтение книг из уни­кальной библиотеки Петрашевского.