Такова хроника главных собы­тий в подготовке реформы. Но рабо­та над её документами проходила да­леко не гладко и порой приобретала драматический характер. Инициатива власти в переустройстве уездных и губернских учреждений во многом отвечала требованиям времени: с одной стороны, общество предпочи­тало решать свои проблемы самостоя­тельно, без «государевой» опеки. С другой — государство теперь могло разгрузить административный аппарат, переложив значительную часть дел на органы самоуправления.

Сложились различные мнения о том, как следует реорганизовать местные органы самоуправления. И это не могло не отразиться на рабо­те комиссии. Сложнее всего было чётко определить, сколько власти доверить земству. Серьёзные затруд­нения возникали, когда сталкива­лись противоположные точки зре­ния и членам комиссии не удавалось прийти к компромиссу. И тогда толь­ко личное вмешательство императо­ра заставляло комиссию делать ещё один шаг вперёд.

Подобная ситуация возникла, когда комиссия Милютина два года не могла выработать общего мнения о статусе земских учреждений: будут они зависеть от государственных органов или нет. Ответ на этот во­прос дала уже комиссия Валуева. Земства пользовались определённой самостоятельностью, но государство оставляло за собой право контроля над их деятельностью. Казалось бы, безвыходное положение сложилось и позже, на заключительном этапе подготовки реформы — при обсуж­дении её документов в Государствен­ном совете. Наряду с проектами, представленными комиссией Валуе­ва, в Государственный совет посту­пили две записки — главноуправ­ляющего II Отделением Собственной

ИЗ «ПОЛОЖЕНИЯ О ГУБЕРНСКИХ

И УЕЗДНЫХ ЗЕМСКИХ УЧРЕЖДЕНИЯХ»

Ст. 2. Дела, подлежащие ведению земских учреждений в губер­нии или уезде, по принадлежности, суть:

...II. Устройство и содержание принадлежащих земству зданий, других сооружений и путей сообщения, содержимых за счёт земства.

III. Меры обеспечения народного продовольствия (в случае го­лода или эпидемий. — Прим. ред.).

IV. Заведование земскими благотворительными заведениями и прочие меры призрения; способы прекращения нищенства; попече­ние о построении церквей...

Знак члена

избирательной

комиссии.

Его Императорского Величества канцелярии барона М. А. Корфа и бывшего председателя комиссии Н. А. Милютина.

В записках содержались по сути дела ещё две концепции ре­формы. Разногласия прежде всего коснулись вопроса о представитель­стве различных сословий в земских учреждениях, а следовательно, и из­бирательной системы. Хотя прави­тельство заявило о том, что земские учреждения будут всесословными, комиссия Валуева стремилась «со­хранить за дворянством то значе­ние, которое принадлежит ему на самом деле». В основу реформы был положен имущественный ценз, ког­да избирательный голос получает в сущности не человек, а его иму­щество. Тот, кто владеет имущест­вом, которое стоит меньше установ­ленной законом суммы, не может участвовать в выборах. В начале 60-х гг. XIX в. владельцами самого ценного имущества — земли — ос­тавались дворяне, и реформа, таким образом, обеспечивала их приори­тет в земских учреждениях. Корф предлагал отказаться от примене­ния имущественного ценза среди крестьян и выбирать одного глас­ного (депутата) от 4 тыс. сельских жителей. Милютин предпринял по­пытку создать действительно всесо­словное представительство. Он на­стаивал на том, чтобы количество гласных определялось не на осно­вании имущественного ценза, а по показателю численности населения (например, один гласный от 300 душ мужского пола уездного насе­ления, а от городов — один гласный от тысячи душ мужского пола). При этом он вводил ограничения, ко­торые не позволяли общему коли­честву гласных от городов превы­сить общее количество избранных от сельской местности, а количест­ву гласных от помещиков — пре­высить количество представителей от остального сельского населения. Столкновение столь различных то­чек зрения поставило реформу на грань провала. И только под силь­ным нажимом Александра II Госу­дарственный совет принял ряд по-