Император распорядился за­крыть строгий Бутурлинский цен­зурный комитет, восемь лет сте­снявший российских издателей всевозможными запретами. По повелению Александра отменили ограничение числа студентов в университетах. Был разрешён выезд российских подданных за границу. В истории Пра­вославной церкви произо­шло удивительное событие: 10 сентября 1856 г. Синод принял решение пере­вести Библию со сложного церковнославянского язы­ка на русский — «для посо­бия к уразумению Священ­ного Писания». Император отправил в отставку мо­гущественнейших са­новников николаевской эпохи: министра внут­ренних дел Д. Г. Би­бикова, министра иностранных дел К. В. Нессельроде, военного минист­ра В. А. Долгоруко­ва, председателя Государственного совета А. И. Чер­нышёва, главноуправляющего пу­тями сообщения П. А. Клейнмихе­ля, управляющего могущественным III Отделением Л. В. Дубельта. Хотя с их именами у современников проч­но связывались взяточничество и бюрократическое бездушие, мать царя императрица Александра Фёдо­ровна упрекала сына за этот шаг. Она говорила, что никто лучше Ни­колая не умел выбирать себе совет­ников. Александр наигранно просто­душно отвечал: «Папа был гений, и ему нужны были лишь усердные ис­полнители, а я не гений, как был папа', мне нужны умные советники».

Помощь умных советников ста­ла для Александра обязательным правилом в деле управления Росси­ей. Когда-то Александр I отступил, не начав преобразований в стране, грустно обронив: «Некем взять!». Те­перь Александру И было «кем взять». Его брат Константин, руководивший Морским ведомством, мог удивить своих чиновников приказом: «Я буду особо взыскателен за непоказания беспорядков и никак не дозволю по­хвал». Он издавал журнал «Морской сборник», печатавший статьи по са­мым наболевшим вопросам россий­ской действительности. Он же ор­ганизовал в 1855 г. удивительную «экспедицию писателей» (куда вхо­дили А. Ф. Писемский, И. А. Гончаров, А. Н. Островский и др.) по районам России, прилегающим к морям и крупным рекам. И писатели создава­ли реалистичные очерки о жизни страны. В Петербурге Константина прозвали «якобинцем» и «красным», но вокруг него сплотилась группа «ли­беральных бюрократов», или «партия прогресса», объединившая умных и совестливых чиновников столицы. И Константин был Александру не про­сто братом, но и другом.

Салон тётки Александра и Кон­стантина — великой княгини Елены Павловны, женщины необыкновен­ного ума, — собирал ещё с никола­евских времён крупнейших деятелей науки и культуры. Через великого князя Константина и Елену Павлов­ну до Александра доходили и самая острая критика, и самые смелые мыс-

436

ли — вплоть до проекта освобож­дения 15 тыс. крепостных Елены Павловны в её имении Карловка Полтавской губернии, составленно­го Н. А. Милютиным. А ведь до вес­ны 1856 г. императора «по привыч­ке» считали первым защитником крепостного права! Именно поэтому на обеде, устроенном в его честь 30 марта 1856 г. московским дворян­ством, губернатор Закревский, убеж­дённый крепостник, обратился к Александру с просьбой успокоить присутствующих — развеять слухи о возможном освобождении крестьян. Ответ императора Александра напу­гал дворян. Царь сказал: «Гораздо лучше отменить крепостное право сверху, нежели дожидаться того вре­мени, когда оно само собой начнёт отменяться снизу...».

«Правда ли, государь, что вы говорили в Москве о необходимо­сти освобождения крестьянства?» — с таким вопросом бросился к им­ператору, едва он вернулся в Пе­тербург, министр внутренних дел С. С. Ланской. Царь ответил: «Да, говорил точно то и не жалею об этом». Понять ли сейчас, сколько смелости и решительности потре­бовалось Александру II, чтобы в стране помещиков-крепостников пойти против крепостничества? Александр знал от отца: деда, импе­ратора Павла I, убили дворяне — за то что он пошёл против них. С дру­гой стороны — жила ещё память о Пугачёвщине. Боялись именно того, что дело раньше времени станет известно миллионам крестьян. В связи с этим обсуждение крестьян­ского вопроса в печати было запре­щено (до 1857 г.), а комитет по крестьянскому вопросу назывался Негласным (т. е. секретным). Коми­тет собрал для обсуждения мно­жество проектов, ходивших в руко­писях. Большинство в комитете высказалось против отмены крепо­стного права. Князь А. Ф. Орлов, на­пример, во всеуслышание заявил, что даст отрубить себе руку, лишь бы не подписывать документ об ос­вобождении крестьян с землёй.