Громкие революционные вы­ступления Бакунина в европейской демократической печати обратили на себя внимание царского прави­тельства, которое в 1844 г. объявило эмигранта Бакунина государствен­ным преступником, и он заочно был приговорён к лишению всех прав и пожизненной ссылке в Сибирь. Од­нако, чтобы выполнить это решение, нужно было возвратить Бакунина в Россию, а он предпочитал оставать­ся за границей, где чувствовал себя полезным и нужным в деле создания нового миропорядка.

Удивительный дар слова — при­зывного и зажигательного на митин­гах, рассудительного и убедительного в спорах, бичующего и ироничного в статьях — сделал Бакунина весьма из­вестным в Европе. В круг друзей и зна­комых Бакунина вошли молодой ком­мунист Карл Маркс, анархист Прудон, польские эмигранты...

Бакунин так смело и уверенно предрекал неизбежность всеевро­пейской революции, что его стали побаиваться правительства некото­рых стран: в Германии и Швейцарии ему грозили арестом, из Франции его выслали по требованию русско­го посла. В самой России ходили слу­хи, что Бакунин послал двух поляков-отравителей ко двору Николая I.

Предрекаемая Бакуниным евро­пейская революция вспыхнула в Па­риже 23 февраля 1848 г. Французы выступили против монархии. Баку­нин жил тогда в Брюсселе и пешком (поезда не ходили) пришёл в Париж, чтобы наконец-то принять непо­средственное участие в революци­онном восстании. Он поселился в казармах Национальной гвардии, спал по два часа в сутки, принимал участие во всех митингах, шествиях, собраниях, демонстрациях. Для него это был, как он сам выражался, «пе­риод духовного пьянства», «пир без начала и без конца». Здесь, на париж­ских баррикадах, «убьёт» И. С. Тур­генев своего Рудина — героя од­ноимённого романа, прототипом которого являлся Бакунин. Для Баку­нина реального Париж стал лишь отправной точкой его активной ре­волюционной деятельности.

543

Уничтожение госу­дарства, права соб­ственности и юриди­ческой семьи — одно сделает воз­можным организа­цию народной жизни снизу вверх на осно­вании коллективного труда и собственно­сти, сделавшихся в силу самих вещей возможными и обя­зательными для всех путём совершенной, свободной федера­ции отдельных лиц в ассоциации, или в независимые общи­ны, или помимо общин и всяких областных и нацио­нальных разграниче­ний в великие одно­родные ассоциации, связанные тождест­венностью их инте­ресов и социальных стремлений и общин в нации, наций в человечество.

(М. А. Бакунин.

« Государственность

и анархия».)

Не в Париже, не во Франции ви­дит Бакунин своё место. Инстинкт революционера влечёт его на прус­ско-польскую границу: там готово вспыхнуть восстание за польскую свободу, а «полная горючего мате­риала Россия», как убеждён Бакунин, «только и ждёт воспламеняющей ис­кры». Но его не пустили к границе немецкие власти. Однако, поскольку революция всё шире распространя­лась по Европе, Бакунин скоро на­шёл применение своей неуёмной жажде деятельности. В Праге, где чешские патриоты требовали выхо­да своей страны из состава Австрий­ской империи, собрался Славянский конгресс, обсуждавший возможно­сти и способы общеславянского объ­единения (в то время из всех славян­ских пародов только в России и Черногории славяне обладали на­циональной независимостью). Баку­нин устремился в Прагу и выступил на конгрессе за создание незави­симой всеславянской республики с общеславянским советом во главе. 12 июня 1848 г. в Праге вспыхнуло восстание. Бакунин, разумеется, при­нял в нём участие (говорили, что именно он, Бакунин, дал сигнал к восстанию выстрелом из окна отеля «Голубая звезда»). Ещё четыре дня «духовного пьянства», а затем после­довало поражение, и Бакунин был вынужден возвратиться в Германию, надеясь подготовить новое выступле­ние в Чехии. Из столицы Саксонии Дрездена Бакунин руководил праж­ской группой студентов-заговор­щиков, надеялся, что восстание че­хов сольётся с восстанием венгров и немцев, и неожиданно для себя ока­зался вовлечённым ещё в один ре­волюционный взрыв: в майское Дрез­денское восстание 1849 г. Временное революционное правительство Саксо­нии приняло отставного артиллерий­ского прапорщика в качестве ведуще­го военного специалиста, предоставив ему право полного командования на баррикадах. Сохранилась легенда о том, что Бакунин предложил устано­вить на городскую стену знаменитую «Сикстинскую мадонну» Рафаэля из Дрезденской картинной галереи, что­бы немецкие офицеры из осаждавших