Не забывали и о лакомствах. Их готовили из садовых и лесных фрук­тов и ягод. На зиму запасали пастилу из яблок с пряностями. Варили леваши — ягодный сок с патокой или мёдом. Остудив на воздухе, смесь выкладывали на деревянные доски, разрезали на узкие полоски и сво­рачивали в трубочки. Из напитков предпочитали квас, морс, пиво, мёд, водку и виноградные вина — отече­ственные и привозные.

Ели сидя на лавках, за деревян­ными непокрытыми столами. Ска­тертями почти не пользовались. Многие кушанья ставили на стол в мисках, из которых ели деревянны­ми ложками по два-три человека.

Петровские преобразования коснулись и традиций питания. Входили в моду кушанья, приготов­ленные по западным рецептам. По­явились новые, никогда прежде не виданные продукты. Горожане ста­ли привыкать пить чай и кофе, уст­раивать званые обеды и ужины. На них приглашались супружеские па­ры со взрослыми детьми.

Многие придворные стреми­лись поразить воображение гостей удивительными кушаньями и тем до­казать, что не желают больше знать пищу своих отцов и дедов. Иногда случались конфузы: приглашённым подавали блюда не только несураз­ные, но и несъедобные. Например, нежный паштет из печени голубей, облитый горьким хреном, или котле­ты на рёбрышках, густо посыпанные благоухающей корицей, или ветчину с изюмом, а порой и отварную рыбу с квасом.

Во второй половине XIX в. счи­талось, что каждый образованный человек должен разбираться в во­просах гастрономии — науки, «обу­чающей человека обедать в уровень с его достоинством и с достоинст­вом его века».

Действительно, угостить пригла­шённых обедом с учётом всех требо­ваний моды и хорошего вкуса — на­стоящее искусство. Обеденные столы накрывали белыми скатертями, кото­рые специально натирали воском, чтобы пролитые напитки не впитыва­лись и не портили нарядного вида скатерти. Помимо дорогих парадных сервизов столы украшали букетами цветов в изящных вазах, скульптура­ми небольшого размера, красиво раз­ложенными на подставках фруктами, иногда изготовленными из воска или фарфора. Обед в несколько перемен кушаний длился много часов подряд. Каждая перемена требовала смены посуды, бокалов, скатертей. Обед ста­новился похожим на театральное представление.

Чашка с блюдцем в стиле ампир. Первая половина XIX в.

653

Стеклянное ведёрко для льда. XIX в.

«археологическими». Готовясь к ним, он серьёзно изучал русскую историю.

Затем этот хлебосол переклю­чился на французские кушанья. Призывая по утрам на «военный» совет повара и дворецкого, он гово­рил им, какие блюда желает видеть на обед, заключая беседу словами: «Чтобы у меня всё было „рококо"». Так его и прозвали — Рококо. Его фантазии, казалось, не знали пре­дела: то он приглашал гостей на «искания» в саду клубники, грибов, персиков, апельсинов, которые на­кануне закупались на рынках и во­зами доставлялись в его усадьбу, то разыгрывал билеты на ужение ры­бы в пруду, откуда чудесным обра­зом одновременно вылавливались стерлядь, осётры, налимы. При этом лишь скептики обращали внима­ние, что рыбки были давно уснув­шие, а то и присоленные.